И вот теперь, неожиданно для всех, этот вечно занятый, ставший целеустремлённым, юноша, решил разнообразить свой досуг восхождением и ночёвкой на горе с нетипичной для него компанией, о существовании которых и не знал до случайного знакомства с Дашей.

Как мы видим, законопослушному Вадиму было от чего недолюбливать данного противоречивого элемента общества, однако, и открыто, он отказать, ему не смел, так как не хотел наживать себе на пустом месте влиятельного врага в лице Январёва. Поэтому всю дорогу Таршину пришлось всеми силами изображать вымученное дружелюбие, чтобы ненароком не выдать истинное отношение к нежелательному компаньону.

Особенно Вадим начинал раздражаться, медленно закипая гневом, когда ловил долгие, томные взгляды Романа на своей, горячо любимой Алёне.

Вадиму было очевидно, что простодушная и доверчивая Дарья для Январёва была только прикрытием – ему было плевать на незамысловатую, наивную девчонку. Это понимали абсолютно все, кроме неё, но Даша, и слушать не хотела доводы друзей и родителей. Являясь очередной жертвой опытного обольстителя, пойманная в силки чувств, девушка являлась очередным развлечением для опытного ловеласа, на парочку тёплых месяцев. Не обременённая лишним разумением, молодая шестнадцатилетняя особа, вопреки фактам, свято верила, что именно она является будущей женой и в тайне уже примеряла на себя фамилию избранника.

Стоит сказать – посмотреть Январёву действительно было на что. В отличие от парней, избравших практичный, походный вариант одежды, три девушки, следуя летней моде, оделись в легкие, ситцевые платья светлых оттенков. Деревянная лавка пригородного электропоезда зрительно укорачивала их длину, обнажая большую часть загорелых, стройных ног, а кое-где и ткань белого белья, мелькающая в момент неосторожного движения. Вадим прекрасно понимал, что Алёнины длинные, стройные ноги, в сравнении с ногами своих соседок, выглядели намного более притягательно для взгляда опытного обольстителя.

Прекрасно понимая природу осторожных подсматриваний, неоднократно брошенных украдкой Романом в сторону Алёниных ног, не по годам развитый Таршин предпочитал ни на секунду не отходить от своей любимой. Он настолько не доверял Январёву, что большую часть дороги, был вынужден стойко игнорировать чувствительные позывы справить малую нужду в соседнем вагоне.

Напряжение немного схлынуло во время восхождения. У Вадима всё-таки нашёлся повод зауважать маргинала – юноша, взвалив на себя довольно тяжёлый рюкзак Даши, в довесок к своему, молча и напористо, взбирался ввысь по крутому склону, не жалуясь на тяготы восхождения. Сказывались регулярные тренировки, которых Роман придерживался на протяжении полутра лет, после приезда из Москвы. Физические изменения были частью программы саморазвития. Новое время, на пороге которого стоял трещащий по швам, Советский Союз, как полагал Январёв, будет требовать от новых людей крепости тела. Как показала дальнейшая жизнь – в этом он не ошибся.

Гора была практически пустынна. Дачный посёлок, оставшийся далеко позади, ещё мог похвастать наличием хоть каких-то проблесков жизни. Но едва последние огороды исчезли за спиной, как склон стал совершенно пустым и безлюдным. Навстречу попался только один, странного вида взрослый человек, оставшийся в памяти Вадима, размытым пятном информации. Единственное, что ярко отпечаталось в памяти – это сжатый в руке незнакомца, довольно большой кусок, отшлифованного белого камня, который попался на глаза измученному юноше.

«Очередной любитель сувениров» – не без презрения подумал про себя Вадим, понимая, что столь хорошо обработанный камень является не чем иным, как куском древнего алтаря.

Ко времени встречи с Таршина уже сошёл седьмой пот, но Январёв неутомимо шагал и шагал ввысь под палящими лучами полуденного солнца, пока абсолютно спокойно не опустил груз на ровную площадку, расположенную чуть ниже по склону от центральной вершины.

– Что, ребята, тяжело? – совершенно спокойно, без одышки, спросил он взбирающуюся компанию, которой до конечной точки оставался последний рывок.

– Ага, – еле выдавил из себя Вадим, стараясь не выказать сбившегося дыхания.

– Заниматься надо. Хотите, как вернёмся, я вас потренирую? От регулярных пробежек ещё никто не умер.

– Не люблю бегать… – давний друг Вадима, смешной, рыжеволосый и конопатый Миша, буквально упал перед ногами Романа, чуть ниже по склону, чувствуя как силы окончательно оставили его, – да и походы тоже не люблю…

– Совершенно зря, – Роман холодно улыбнулся, – а я с отцом первый зал в Медведьевске открываю через пару недель. Атлетический. Оборудование уже завезли. Хотел пригласить.

– Какой зал? – на всякий случай переспросил Вадим, с наслаждением скидывая свой рюкзак и подавая руку Алёне на самом крутом участке перед финишем.

– С тренажёрами разными и штангами, – терпеливо прояснил ситуацию Роман, – в Москве много таких. Это сейчас весьма модно… ну да ладно, не будем о делах. Насладимся природой.

Лагерь разбили стремительно, периодически, по очереди замирая на мгновение, чтобы посмотреть на превосходный вид. Разбивали бы медленно, да вездесущая мошка и более крупная сохатинная вошь, не давали покоя, намереваясь въесться в незащищеннее участки тела. Только с густым дымом разгорающегося костра летающая живность отступила, убираясь восвояси, и пришла пора уже более подробно разглядеть необъятные просторы.

Полюбоваться было чем – до горизонта, пребывая в лёгкой дымке дневных испарений, могучие леса вздымались и опускались волнами холмов, вдалеке, на пределе зрения, сливаясь в единый фон тёмно-зелёной тайги, рассечённый узкой, витиеватой нитью небольшой реки. Состав леса был практически однороден. Лиственные деревья встречались много реже. Берёзовые рощицы, небольшими островками, разбавляли сосново-кедровый океан, нежно белея стройными столами.

Город Медведьевск, видимый на пределе зрения, на горизонте, с самой высокой точки района, казался лишь игрушечным набором маленьких серо-белых прямоугольников-многоэтажек и располагался по левую руку от точки обзора. По правую руку – грозно дымил в голубое небо белыми столпами дыма большой, новый алюминиевый завод, денно и ночно отливая легкий металл для нужд промышленности. В довесок к основным объектам местности, несколько небольших деревень и дачных посёлков разбавляли тайгу коричневыми кляксами вспаханных полей и возделанных огородов – вот и вся цивилизация, жмущаяся к основной транспортной артерии района.

Блестящая, тонкая, двухпутная лента железной дороги, огибая берег небольшого озера, расположенного напротив дачного посёлка Моргудон, по ту сторону полотна, и проходя возле склона горы по дуге, погруженная в марево испаряющегося креозота, приветствовала компанию первооткрывателей продолжительным гудком спешащего в Медведьевск тепловоза. За трудолюбивой, коптящей машиной вереницей, будто гусята за гусыней, со стороны завода плелись однотипные, пустые вагоны с открытым верхом.

– Лепота-то, какая! – цитируя фразу из одного очень известного фильма, точно отобразил общее настроение Вадим.

– Действительно красота! – Роман стоял возле покошенного православного креста, с наслаждением подставляя лицо дуновениям ветерка, – сколько лет здесь живу, всё никак ноги не доходили сюда взобраться, занят был…

– Ребят обижал? – рассмеялась Даша, прильнув сзади к своему возлюбленному, – уж я-то помню, что про тебя мои друзья рассказывали.

– И что же? Тебе мешает моя былая репутация? – внешне Январёв оставался совершенно спокойным.

Его выдали глаза, на секунду блеснувшие холодной яростью подавляемого гнева. После неудобной фразы Дарьи вся компания, ранее неоднократно обсуждавшая семью Романа между собой, заметно напряглась, опасаясь, что простоватая девчонка выдаст все секреты.

Неловкое молчание ненадолго повисло в воздухе. Его решил прервать сам Роман:

– Впрочем, какая разница, – вновь улыбнулся он своими тонкими губами, – что было, то прошло. Главное что впереди. Заочно всем вам всё прощаю.