– Так ты просто спустишь ему это с рук?

– Почти так, да.

Рэнди нахмурился.

– Когда он успокоится, я с ним поговорю, – сказал Томас.

– Может, он не хочет идти жить со своим отцом.

– У нас нет выбора. Будет так, как захочет суд...

– Что ж, это лажа.

Томас мог только согласиться.

Глава 55

Когда Джереми проснулся, было темно и жарко. Справа от него сопел дядя Рэнди, а слева лежал мистер Томас. Радио-часы на комоде показывали начало пятого утра.

Очень аккуратно, очень тихо, он выбрался из центра огромной кровати, прошёл в гостиную и посмотрел на входную дверь. Засов находился примерно на уровне груди.

Если он сможет его открыть...

– Мама любит тебя очень сильно...

Он думал о своей маме, скучал по ней, хотел её, нуждался в ней, тосковал по ней. Хотел её увидеть. Ещё раз. Хотел быть с ней. Хотел вытянуть шею, посмотреть на неё, видеть, как она нависает над ним, как её волосы спадают по плечам, как её губы изгибаются в улыбке.

– Мама любит тебя очень сильно...

Теперь он был очень спокоен, очень сосредоточен. У него болели ноги, но он не обращал на это внимания. Он прошёл в столовую, зацепил ногой стул за столом. Стоя на одной ноге, другой он поднял стул. Медленно, осторожно, не создавая никакого шума, он попрыгал к входной двери. Он поставил стул, сел на него, потянулся ногами и открыл засов. Он услышал удовлетворяющий щелчок, когда открылся замок.

Снова осторожничая, он слез со стула, отодвинул его в сторону. Правой ногой он потянулся и открыл дверь.

Волшебным, чудесным образом она открылась, и ворвался холодный ночной воздух.

Он вышел на крыльцо.

Он повернулся, посмотрел на дом.

Его дом.

С его папой.

Но нет... это был не его дом. И мистер Томас не был его папой. И мистер Рэнди не был его дядей. Его заставят пойти в суд, который отправит его домой, к его настоящему отцу, в какое-то место в Алабаме, за миллион километров, туда, куда он не хотел ехать.

Он любил Койла. Конечно же. Койл был его папой.

Но...

Его мысли не могли пойти дальше.

Мама...

Он хотел увидеть свою маму. Нуждался в своей маме. Нуждался в том, чтобы услышать её голос, нуждался в том, чтобы почувствовать на себе её руки, почувствовать её мягкое тело своим. Ему нужно было вернуться в "Центр жизни и детей", где мама сможет его найти. Может, она уже была там, ждала его. Может, она ждала его уже долгое время...

Он спустился по ступенькам с крыльца и не стал оглядываться.

Книга Третья

Единственное, чего я когда-либо хотел.

Единственное, о чём я когда-либо просил в этом мире.

Это опустить голову.

На свою кровать.

В своём личном штате Айдахо.

– Мой личный штат Айдахо.

Глава 56

– Как у тебя дела, мистер Томас? – спросила Тэмми с другой стороны стола в приёмной.

– Нормально, но ты пришла сюда не для того, чтобы спрашивать меня об этом. Хочешь пройти в мой кабинет?

Она кивнула.

Томас увидел что-то целеустремлённое и яростное в её старых, уставших от жизни глазах. Он провёл её через вестибюль отеля в свой кабинет. Она села на стул напротив его стола, подождала, пока он закроет дверь и сядет в своё кресло.

– Правда, – сказала она. – Как ты? Давно не виделись.

– Я в порядке, – сказал он.

Она едва заметно улыбнулась, будто видела эту его напускную браваду насквозь.

– С Джереми, кажется, всё в порядке, – сказала она. – По крайней мере, мне так говорят.

Томас отвёл взгляд, его охватила боль, которую он не мог скрыть.

Вскоре после инцидента в музыкальной комнате и его побега глубокой ночью Джереми вернулся к отцу и теперь жил с ним и бабушкой почти полгода.

– Я знаю, ты считаешь, что суд принял неверное решение, – сказала Тэмми.

Томас, уставший от спора, не ответил. У биологических родителей были права – это факт жизни, который бесконечно стучал в его голове. Детей не следует поневоле забирать от их биологических родителей, но когда биологический родитель ушёл в тот момент, как ребёнок родился, и не платил ни цента на содержание ребёнка, и никогда не проявлял никакого интереса, пока в деле не появилась пенсия по инвалидности...

"Забудь об этом дерьме", – подумал про себя Томас.

Забудь об этом дерьме.

– У меня есть мальчик, насчёт которого я бы хотела, чтобы ты подумал, – сказала Тэмми, наклоняясь вперёд, складывая руки и облокотившись на стол Томаса. – И выслушал меня.

– Я не хочу тебя слушать.

– Выслушай, – настаивала она. – Я сожалею о том, что произошло, Томас. Правда, сожалею. Ты хороший человек. Ты не заслужил этого. Но жизнь продолжается. И я рискнула ради тебя. Я не из тех, кто сует нос в чужие дела, но когда ты появился – открытый гей, желающий усыновить ребёнка – не все были рады этому, позволь тебе сказать. И я рискнула ради тебя. Я поверила в тебя. И я была права насчёт тебя. У тебя есть сердце для этого. И я хочу, чтобы ты снова сел на эту лошадь и продолжил путь. Прошло уже шесть месяцев.

Томас, которому уже было пятьдесят три, почувствовал, как глаза жгут слёзы. Он вытер их, смутившись.

– Не проходит и дня, чтобы я не думал о нём.

– Тогда сходи и повидайся с ним, – с нажимом сказала она. – Ты по-прежнему часть его жизни, знаешь ли. Его социальный работник сказала, что он постоянно спрашивает о тебе и хочет знать, когда ты приедешь в гости. Так что переступи через себя и навести его.

– Всё не так просто.

– Просто, – настаивала она. – Ты жалеешь себя. Ой-ой! Бедный ты! Но у меня есть дети, которым нужно жилье, и мне нужен хороший дом, Томас. Такой дом, как твой. Люди, которым я могу доверять. Люди, которые будут правильно относиться к этим детям и подарят им любовь и будущее, которого они заслуживают.

Томас попытался взять себя в руки. Правда была в том, что он ужасно скучал по Джереми. Если он увидит его, это только сорвёт бандаж с зияющей раны, которую мальчик оставил в его сердце. Он был эгоистом, но ничего не мог с собой поделать. Просто было слишком больно.

– Хотя бы выслушай меня, – сказала Тэмми. – У меня есть мальчик по имени Дуэйн.

– Что с ним не так?

– Ничего, – сказала она. – По крайней мере, пока. Но чем дольше он остаётся в приюте, ну, ты знаешь, каково это. Он белый мальчик, одиннадцати лет. Его родители погибли в автокатастрофе в Шермане.

– В той аварии, которую показывали в новостях на выходных? – спросил он.

Она кивнула.

Поступали сообщения о паре, которых сбили на опасном перекрёстке, где когда-то требовали установить светофоры. В сообщениях ничего не говорилось о ребёнке.

– Дуэйн хороший парень, – сказала Тэмми. – Он отлично учится в школе. Никаких проблем. Очень умный. Очень спортивный. Ему просто нужен дом, прежде чем он окажется в нашей системе на всю оставшуюся жизнь. У него нет ни тети, ни дяди, никого, кто мог бы его приютить, и прежде чем я начну перебрасывать его из одной ресурсной семьи в другую, пытаясь найти постоянное место, я хотела спросить, не возьмёшь ли его ты.

Она достала из своего портфеля папку и положила её на стол.

Томас открыл папку и увидел школьную фотографию мальчика с короткими светлыми волосами и открытой улыбкой. Он был симпатичным парнем с умными глазами.

– И есть ещё кое-что, – сказала Тэмми. – Он гей.

– Откуда ты это знаешь?

– Я сказала ему, что ты живёшь со своим партнёром, а он сказал, что это нормально, потому что он тоже гей. Я не спрашивала. Он просто сказал мне. И он, кажется, очень уверен насчёт себя.

– Но ему только одиннадцать.

– Я просто повторяю, что он сказал. Так он себя определяет. Я тебе сказала, он умный парень. Он знает себя. Он не просто "свистит".