— Кальт! Не «этот мой доктор» — у него есть имя — Кальт, и если вы его забудете, он вырастет, перешагнёт через Стену и скальпелем распишется у вас на подкорке! Я согласен работать в обмен на помощь! Только так.

— Юрген, вы торгуетесь?

— Что ж поделать, — сказал Хаген. — Если бы речь шла обо мне. Я не такая уж ценная вещь, так, пешка-перевёртыш для размена фигурами. Но речь-то идёт не обо мне. Уже не обо мне.

— Юрген, ваша восприимчивость сыграет с вами дурную шутку!

— Дурную шутку со мной сыграли вы, забросив меня сюда, без оружия и подготовки!

— В прошлый раз вы сказали, что не вините меня. А сегодня уже обвиняете.

— Я очень терпелив, — сказал Хаген. — Мной можно тесать камень. Выбивать половики. Затыкать бреши и амбразуры. Можно возить на мне воду. Но есть пределы даже у моего терпения. Инженер, забыл, как вас зовут на самом деле. Тут есть Марта и есть ещё одна, с ямочками, пугливая, ещё только-только после формовки… её обидели сегодня и напугали… Ах, как здесь умеют обижать и пугать, Инженер! Я путаюсь, да? Сейчас. Пообещайте, что выручите Марту, а я сделаю то, чего вы потребуете.

— Я никогда ничего не требовал…

— Бла-бла. Дети, Инженер! Внуки! Вам придётся смотреть им в глаза — не мне!

— Хорошо, — сказал Инженер-администратор, Инженер-счетовод и руководитель спецслужб. — Я понял вас. Я не могу пообещать кого-то спасти, потому что тогда уж точно окажусь обманщиком, но могу обещать, что предприму всё необходимое. Но для этого вам придётся вернуться на Территорию. И быть начеку, чтобы успеть предупредить нас о начале военных действий… если они, конечно, начнутся. Я всё же надеюсь, что нет. Но если да — вы должны быть в курсе о часе икс, о том, куда и как нанесут удар… обо всём. И, возможно, вам придётся сделать кое-что ещё.

— По рукам, — согласился экспресс-Хаген. Электронные часы транжирили неправильное время, нужно было ускоряться. — Видите, до сих пор вам верю. И чтобы моя вера не пошатнулась, пожалуйста, ответьте на один простой вопрос. Он не потребует долгих размышлений.

— Конечно, — сказал Инженер. — Конечно-конечно. Что вы хотите знать?

Раздался скрип — должно быть, затрещало кресло, когда он подался вперёд, упираясь чревом в край столешницы. Хаген тоже подался вперёд. От ответа зависело слишком многое.

— Как меня зовут? Юрген или Йорген?

— Разве это не одно и то же?

— Не совсем.

— Не совсем…

— Ну?

— Йорген, — выдохнул Инженер. — Простите меня, Йорген.

Рация затрещала и умолкла. Связь оборвалась.

— Не прощу, — сказал Хаген. Толкнул чемоданчик, придержал и стукнул кулаком по стене. — Ну, конечно, прощу. Но как же…как же… как же это глупо!

***

Обратный путь выдался суровым.

Илзе затянула наручники слишком сильно и разомкнула их уже на подземной стоянке «Абендштерн», под удивлённые взгляды охраны и уборщиков. «Спасибо!» — поблагодарил Хаген, разминая затёкшие кисти. Она не ответила, как не отвечала всю дорогу. Едва опомнившись после введения антидота, она развернула бурную деятельность: обхлопала-обшарила одежду, вывернула карманы, обнаружив и безжалостно ликвидировав заначки — и всё без единого звука, с каменным лицом, с поджатыми губами, превратившими рот в знак тотального отрицания. Хаген не сопротивлялся. Он был готов и к щедрой затрещине, но Илзе сдержалась. По части самообладания она могла составить конкуренцию шефу.

— Я пойду? — осторожно осведомился Хаген.

Она кивнула.

Он задался вопросом, сколько времени пройдёт прежде, чем руководитель службы сопровождения пригласит его на откровенную беседу. Оставался ещё шанс, что Илзе решит умолчать об этом крохотном инциденте.

Погружённый в раздумья, он не сразу обратил внимание на оживление, пропитавшее все ярусы и секции лаборатории. «Где Йегер?» — спросил у Генцеля, хищно выпрыгнувшего из «Аквариума» со своими выстраданными сводками. Круглоголовый, веснушчатый Генцель заморгал, опешив.

— Йегер? А зачем он нам? Ему я уже показывал.

— Зачем же ты показывал, сволочь? — душевно сказал Хаген, разворачиваясь всем корпусом к старшему аналитику. — Ты кому должен был показывать — мне или ему?

— Так всем, — ответил фраппированный Генцель. — Он попросил, я и… Он же куратор.

— Мразь он, а не куратор! Где он?

— Так в «шлюзе».

«Шлюзом» именовалась малая переговорная, расположенная перед кабинетом Кальта. «Ну да», — сказал Хаген, начиная понимать. Хозяин вернулся — со щитом или с двумя щитами. С ожерельем из черепов и золотыми слитками, награбленными у других племён. Отсюда — иллюминация, суетня в коридорах, игра в переглядки, трудовой энтузиазм и страх, тяжелый, потный страх, повисший в воздухе удушливым смогом.

Кукловод возвратился с войны.

И уже приступил к работе.

Генцель понуро рысил по левую руку, то и дело подсовывая папку. Судя по вмятинам, царапинам и потёртостям, по этой папке долго и со вкусом ходили, то и дело расшаркиваясь, постукивая каблуком. Или копытом? «Чучело, — сказал Хаген. — Раньше-то где был?» и, не слушая оправданий, заскочил в лифт.

Меня ждут.

И не только он — они.

Они собрались вокруг стола, заставленного скромными закусками. Красное вино соседствовало с любимой настойкой сестры Кленце, помогавшей от всех недомоганий. Сама сестра Кленце, изменив привычке, нюхала хрустальную рюмочку с чем-то прозрачным, закипающим пузырьками, одновременно нацеливаясь вилкой в солёный огурчик.

Здесь был Богнер из фарма-группы, Шефер из химии и вечно сонный, худой, словно туберкулёзник, Лютце, отвечающий за местный «виварий». Были двое из спецбригады, в халатах и пластиковых масках, небрежно сдвинутых на лоб. А между ними — Хаген заглотнул воздух, угодив в приманку-ловушку — Тоте, снежная лисичка, насмешливо щурила свои медовые глаза.

Стая?

Не стая — свита.

И, разумеется, здесь был охотник.

Гипс немножечко сошёл, обнажив сложную тёплую палитру живого тела. Сейчас Франц был скорее человеком, чем статуей. По крайней мере, по внешности. Но Хаген мог копнуть глубже. Он остро пожалел о том, что Илзе реквизировала оружие. Не подкреплённое боевыми патронами «пиф-паф» действовало как-то слабо.

— Садись, — пригласил Франц. — Кальт знает, что ты здесь. Он тебя вызовет. Присоединяйся! Выпей со своим капитаном!

— Мразь! — сказал Хаген. — Сколько у тебя лиц, мразь?

Он сделал шаг вперёд, и остановился, заметив направленный в грудь инъектор.

Поколебавшись, Богнер вытащил свой и тоже наставил на Хагена.

— Коллеги, не ссорьтесь. Рабочие вопросы следует решать с холодной головой.

— Полностью с вами согласен, — сказал Франц. — Маленькие рабочие вопросы. Коллега переутомился. Солдат, или ты сядешь с нами за стол, или получишь порцию нейроплегика и станешь, наконец, воспитанным. Хотя и неразговорчивым. Мои лица всем здесь известны, а вот свои ты почему-то прячешь.

— Сколько лиц, столько жизней, — философски заметила сестра Кленце и приглашающе похлопала ладошкой по свободному стулу.

— Ах, если бы, — возразил Франц, улыбаясь. — Присядь-присядь, не засти свет! Если не желаешь слушать меня, послушай хотя бы даму.

— Мальчики-мальчики, — хихикнула сестра Кленце. Кажется, она была уже немножко навеселе.

— Ну ладно, — сказал Хаген.

Двигаясь подчёркнуто медленно, он приблизился к столу, обошёл его и опустился на стул рядом с Францем.

Тоте зааплодировала.

— Вот теперь хорошо, — сказал Франц. — Давно бы так. Наливай! Если вызовет Кальт, я дам тебе «алко-протект». Выпей, тебе нужно согреться. Вы только поглядите, какой он бледный.

— Красивый, — нежно сказала Тоте. — И скоро будет мастером.

— Если не свернёт себе шею. А он свернёт.

— Сначала я сверну шею тебе, — сказал Хаген. — Нога-то не болит? Мне тут подсказали, ты её ушиб.

— Нога не сердце, заживёт моментально. Богнер, не опускай, держи его на прицеле! Наш солдат слегка не в духе, я сломал один из его карандашей. И ладно бы любимый, а то так, расходник, из дешёвеньких. Маленький рабочий вопрос, а сколько претензий!