– Он мне с самого начала не нравился, – заявил толстяк, когда я поднялся. – Ну, теперь из тебя вытянут, что ты за птица.

Мне велели снять кольчугу, отобрали ремень вместе с кошельком и ножнами.

– Сапоги тоже снимай, – потребовал один из солдат, переведя взгляд со своих ног на мои.

Я вспомнил о пистолете за голенищем. Широкие раструбы с отворотами скрывали его, но теперь, если солдат захочет сразу примерить свою добычу… Именно так и случилось. С удивленным видом он вытащил пистолет. В это время другой солдат нашел в кошельке спичечный коробок.

– Да это, не иначе, Посланец Дьявола! – догадался толстяк. Все были в восторге от такой добычи, сулившей им крупное вознаграждение. Толстяк достал из седельной сумки кандалы и сковал мне руки и ноги. Через одно из звеньев цепи ручных кандалов пропустили веревку, концы которой привязали к седлам двух лошадей. Солдаты оседлали коней, окружив меня со всех сторон и держа оружие наготове. Их страх перед посланцами все-таки был достаточно силен.

До конца этого дня я шагал босиком, скованный по рукам и ногам, между лошадьми солдат. Подобное путешествие под палящим солнцем так измучило меня, что под конец пути я едва держался на ногах. Мысли о грозящей мне участи практически оставили меня; я думал лишь о глотке воды и о том, сколько еще идти. Наконец, уже на закате, лошади встали. Я поднял голову и увидел стены какой-то крепости. Я стоял перед маленькой калиткой, ведущей внутрь широкой башни, и меня окружали стражники с копьями. Солдаты выдернули веревку, и я, наверное, упал бы, если бы стражники не подхватили меня. Один из них плеснул мне в лицо водой и велел не изображать обмороков. Потом меня повели в башню. Я долго спускался вниз по сырым и холодным ступеням, а затем брел по извилистым коридорам, погруженным в едва разгоняемый факелами полумрак. Гремели ключи, тяжелые двери со скрипом открывались и с гулким стуком захлопывались. Наконец меня привели в тесный каземат. Узкая зарешеченная щель под самым потолком почти не пропускала света. Колеблющееся пламя факелов освещало сырые заплесневелые стены, сложенные из громадных глыб. Словом, все это вполне соответствовало моим представлениям о средневековой тюрьме – для полноты антуража не хватало только прикованных скелетов.

Едва закрылась дверь за тюремщиками, я рухнул без сил на солому в углу, гремя цепями. У стены стоял кувшин, на треть наполненный водой; я залпом осушил его и растянулся на соломе.

В свое время мне не раз приходилось читать о том, что чувствуют в последнюю ночь люди, приговоренные к смерти. Однако мне не пришлось проверить это на практике: я был слишком измотан физически, и для душевных страданий не осталось ресурсов. Едва утолив жажду, я провалился в сон.

Наутро меня разбудили стражники. Их было трое. Один из них велел мне вставать и выходить. Вновь началось шествие по коридорам и лестницам. У меня не было оснований сомневаться, что меня ведут на казнь; я уже имел возможность убедиться, как быстро здесь расправляются с Посланцами Сатаны. Однако долгий подъем по крутой винтовой лестнице убедил меня, что вряд ли наш путь лежит на улицу – мы явно поднялись значительно выше уровня земли. Впрочем, я не дал надежде увлечь себя: должна же здесь существовать формальная процедура следствия и вынесения приговора.

Наконец, через маленькую полукруглую дверь меня вывели в длинный, хорошо освещенный коридор и подвели к высоким дверям, украшенным резьбой. Двое солдат стояли по обе стороны от дверей. Один из моих конвоиров вошел внутрь. Слышно было, как он доложил о моей доставке; другой голос что-то ответил ему. Стражник приоткрыл дверь и сделал знак своим товарищам. Меня провели внутрь помещения.

Это был, по всей видимости, кабинет, обставленный с тяжеловесной роскошью средневековья. Одну стену занимали громадный камин и превосходная коллекция холодного оружия, развешанная по обе стороны от него. Вдоль другой шли многоярусные шкафы, заставленные фолиантами и свитками. Через высокие и узкие окна открывался вид на крепостную стену и равнину за ней. Массивный стол на резных ножках в форме когтистых лап был завален бумагами. Пушистый ковер устилал пол. Возле стола стояло громоздкое кресло с изящно выгнутыми подлокотниками и высокой спинкой, увенчанной вырезанным из дерева гербом. В кресле, закинув ногу за ногу, сидел хорошо одетый человек лет сорока – сорока пяти с властным и волевым лицом и черной, аккуратно подстриженной бородкой. На его левой руке сверкал большой сапфир в золотой оправе.

– Снимите цепи и оставьте нас, – велел он стражникам.

– Но эти Посланцы опасны… – попытался возразить один из них. Легкая усмешка искривила тонкие губы хозяина кабинета.

– По-вашему, я не могу справиться с безоружным?

Стражники освободили меня от цепей и вышли. Некоторое время хозяин кабинета молча смотрел на меня.

– Как ваше имя? – наконец спросил он.

– Риллен Эр Ли, – честно ответил я. Обращение на «вы» показалось мне издевательством, но я не подал вида.

– Ну, а я – Элдред Раннел Конэральд герцог Раттельберский граф Валдэнский и Торрианский барон Дильский, епископ Раттельберский, – его губы вновь искривились в иронической усмешке. – Вы должны честно и прямо отвечать на мои вопросы, от вашей откровенности зависит ваша дальнейшая участь.

Я и сам решил, что нет смысла что-то утаивать – орудия пыток, которые наверняка здесь имеются, позволят получить любое признание.

– Вы прибыли из Проклятого Века, не так ли?

– Да.

– Время и место вашего прибытия?

– Более месяца назад, окрестности Линдерга.

– Я слышал об этом – вас было несколько… Кто-нибудь из ваших товарищей остался в живых?

– Насколько мне известно – нет.

– Чем вы занимались… там, у себя?

– Боюсь, в современном языке это слово отсутствует, – настала моя очередь улыбнуться.

– И все же?

– Кибернетика. Создание весьма сложных машин.

– Вы можете построить такую машину здесь?

– Думаю, это много сложнее, чем выковать меч, не имея ни металла, ни молота, ни наковальни.

– А это? – герцог показал мне мой пистолет. – Вы можете заставить это стрелять?

– Нет. Нужны новые патроны. В это мире знают порох?

– В основном по легендам. А вы можете его изготовить?

– Я только знаю, что в состав входят сера, селитра и уголь.

Герцог быстро записал мои слова и продолжил допрос.

– Каковы ваши познания в воинском деле?

– Я лейтенант.

– Вы дворянин?

– Нет. В мое время это не имело значения.

– Каковы ваши познания в магии?

– Магии не существует, это все шарлатанство и суеверия, – я не сомневался, что епископ поддержит эту точку зрения.

– Верно ли, что в ваше время умели получать золото из неблагородных металлов?

– Верно, но это настолько сложно, что полученное золото оказывалось дороже природного.

– Хорошо. Я вижу, вы отвечали прямо и не пытались меня одурачить. Я сохраню вам жизнь.

– Благодарю вас, – ничего более умного не пришло мне в голову.

– Кстати, незнание современного этикета для вас простительно, но все же, обращаясь ко мне, следует добавлять «ваша светлость».

– Да, ваша светлость.

– Я не разделяю нынешней точки зрения на выходцев из Проклятого Века. На мой взгляд, человек, преодолевший семь столетий, уже за одно это заслуживает уважения. Я беру вас на службу. Я не спрашиваю вашего согласия

– у вас нет другого выбора. Я не требую от вас преданности – это удел глупцов, здравомыслящий человек предан только самому себе; но я требую от вас верности. Пока ваша служба будет состоять в том, чтобы беседовать со мной, рассказывать о Проклятом Веке, комментировать древние тексты и тому подобное. Если вы оправдаете мои надежды, я сделаю вас ближайшим советником, обеспечу дворянский титул и доходное поместье – со временем вы сможете занять весьма высокое положение в королевстве. Если вы вздумаете интриговать против меня – пожалеете, что родились на свет. Вам все ясно?