Ему все труднее было находить оправдание этой бесконечной игре. Хотелось чего-то, в чем был бы смысл. Пойти на войну казалось правильным решением. К тому же многие молодые люди увиливали от нежеланной женитьбы именно таким способом. Стать героем, который защищает свою страну, было куда предпочтительнее. Виконт был богат, поэтому ему не стоило большого труда купить офицерский патент, хотя четырнадцать тысяч фунтов для иного оказались бы целым состоянием. Если бы Джеймс знал, как ошибался в своем решении!..
В отличие от него, Бьюмонд не был настолько испорчен, оставаясь в их тандеме скорее голосом укоризны, ибо совесть Джеймса крепко спала, будто пьяный старик. Его не одолевали вопросы о смысле бытия, порядок жизненного уклада в его глазах был куда проще. Поэтому, как и следовало ожидать, он женился. И даже, несмотря на скептические ожидания Джеймса, стал вполне счастливым, превратившись из повесы в верного и любящего мужа.
В итоге события, происходившие вокруг Джеймса и не имевшие непосредственно к нему никакого отношения, утвердили его в решении пойти в армию. Развлекаться без друга было уже не так весело, а уводить его из семьи на ночные разгулы было бы непорядочно.
Но, вопреки ожиданиям, узнав о намерении виконта вступить в лавы защитников Ее Величества, Логан внезапно решил последовать туда же. Джеймса это удивило, но возражать он не стал, а может, где-то в глубине души даже радовался, о чем сейчас безмерно сожалел.
Оказавшись на полях сражений, Джеймс понял, что реальность войны далека от абстрактных представлений о ней. Не было там никакого героизма – только кровь, боль и смерть, но отступать было поздно. И хотя способ избавления от скуки, изо дня в день одолевавшей все больше, он выбрал довольно странный, сказать по правде, ему удалось добиться желаемого. Война изменила его быстрее, чем он ожидал – всего через несколько месяцев мировоззрение перевернулось с ног на голову.
Что касается Логана, то, как выяснилось позже, он воевал из чисто патриотических побуждений и даже желал прославиться, как герой в бою. Однако Джеймс в глубине души все-таки считал, что друг просто последовал за ним, стараясь, как всегда, оберегать его. В ответ Джеймс тоже присматривал за ним и всегда был готов прикрыть собой. Естественно, он хотел, чтобы Логан вернулся домой живым и невредимым.
Первые два года службы прошли относительно без потрясений. Вдвоем им удавалось чудом выбираться из передряг. За ними даже закрепилась слава «непробиваемых», которые смеются смерти в глаза.
Los diablos de suerte1 – так, кажется, их назвали испанцы. И это действительно было так. До злосчастного сражения в Испании, где англичане противостояли французам, в итоге отбросив их за Пиренеи, им всегда удавалось остаться целыми и невредимыми. Джеймс упрекал себя за то, что, воспринимая службу как очередное, пусть опасное, но все же приключение, он не осознавал, что они тоже смертны. Ему не приходило в голову, что это может плохо закончиться.
Очнувшись от невеселых мыслей, виконт глянул в окно трактира и с недовольством отметил, что день близился к концу. Если он хотел добраться домой до наступления ночи, надо было выезжать. Благо дождь закончился, что делало путь более сносным.
Покинув трактир, Джеймс пустил лошадь в галоп. Эль не дал желаемого результата, и мысли о прошлом все так же лезли в голову. Но теперь он думал не о войне и не о том, как друг умирал на его руках. Он вспоминал детство.
Странно, но в конце начинаешь думать о начале.
Они познакомились еще зелеными юнцами в Итонском колледже – престижной школе для мальчиков. Скучные школьные дни тянулись бы бесконечно долго, если бы они не разбавляли их бесчисленными шалостями, за что им частенько влетало. Два случая всплыли в памяти, вызвав на лице нелепую улыбку.
Один из них они в шутку называли «зеленым днем». Интерес к изучению латыни у них был такой же мертвый, как и сам язык. Напыщенный толстый профессор как раз собирался вытащить из стола указку, служившую весьма небезболезненным способом исправления ошибок в произношении учеников. Но едва он открыл ящик стола, как во все стороны начали выпрыгивать лягушки. От гнева лицо профессора стало таким же зеленым, что и рептилии, окружившие его. А потом все бегали, пытаясь поймать несчастных зеленых созданий. Ох и задали бы Джеймсу с Логаном трепку, если бы, конечно, дознались о зачинщиках! Удивительно, как это им сошло с рук, везло так далеко не всегда.
Подпилить ножки пианино было гениальной идеей Джеймса. Ему казалось, что будет забавно, когда оно с грохотом упадет прямо посреди урока. Однако учитель, сидевший в этот момент за инструментом, забавным это не счел. Сказать по правде, танцы не являлись их любимым занятием и до инцидента, а после – и подавно.
За эту шалость с них чуть не спустили шкуры и в наказание заставляли вытанцовывать па вдвое больше. Джеймс по сей день не любил танцевать, что после стольких тягостных часов, проведенных в танцклассе, было не удивительным.
Когда школа осталась в прошлом, наступила золотая пора. Почти сразу в университете за ними закрепилась слава разгильдяев и повес. Они то и дело развлекались тем, что изводили заботливых мамаш, таскаясь за их дочурками. Надо было видеть, как компаньонки дебютанток, словно ястребы, следили, чтобы их подопечные не были скомпрометированы. Дурную славу этой парочки знала каждая уважающая себя компаньонка.
Впрочем, надо отметить, они оба только дразнили и тех и других – просто ради развлечения. Если им хотелось чего-то более серьезного, то на этот случай в Лондоне находилось множество нужных заведений, где хватало женщин, на которых не было необходимости жениться после ночи плотских утех.
Несколько раз Джеймс по неопытности заводил интрижки с замужними дамами, но такой род отношений всегда дурно пахнул. Получить пулю от ревнивого мужа из-за пары жарких ночей – исключительная глупость. А вот дразнить дам он любил. Пара нескромных взглядов глубоких синих глаз, пара улыбок – и птичка оказывалась в сетях. Пускаться в эту игру было весьма увлекательно. Он изводил женщину, пока она буквально не умоляла его о большем, но на этом этапе его интерес резко угасал. Часто Логан пытался вызвать в нем укоры совести. Но виконт искренне не понимал, что вызывало сочувствие к этим дамам у друга. Джеймс не лишал девственниц невинности и не уводил жен от мужей, а та невинная игра, в которую он иногда вступал, всегда была добровольной, да и обещаний он никогда и никому не давал.
Так уж сложилось, что такие, как они, всегда становились повесами.
Логан из четырех детей в семье Бьюмонд был старшим сыном, наследник титула графа Кингстона, высокий стройный блондин с карими глазами и правильными чертами лица. Девушки млели от его обходительности. Он всегда со всеми был добр и учтив, чем завоевывал расположение слабого пола и уважение сильного.
Джеймс во многом был полной противоположностью друга. Немного выше ростом, он обладал развитым подвижным телом и мог уложить противника крупнее себя. Участвуя в кулачных поединках, он всего раз проиграл, и то потому, что на секунду зазевался. Спорт этот был не совсем легальным, чем и привлекал. Черные, немного непослушные волосы обрамляли смуглое лицо, а дьявольский блеск в синих глазах притягивал взоры, словно магнит. Нельзя сказать, что он не знал силу воздействия своего взгляда, но особо не задумывался над этим. Джеймс никогда не отличался мягкостью, как Логан, обладая вспыльчивым нравом. Деликатен он был лишь по необходимости, не более того. Светскую болтовню очаровательных леди поддерживал редкими кивками, слабыми улыбками либо напускным удивлением. Виконт любил пошутить, но девушки их круга редко отличались чувством юмора, а бесконечные разговоры о погоде и театре вгоняли его в тоску. Поэтому слова он произносил не часто, предпочитая не поощрять пустую и скучную болтовню. К тому же он знал, что самым привлекательным для девушек и зрелых дам были титул, имя и годовой доход. Уже в шестнадцать лет он унаследовал титул виконта Уэкингфилда вместе c немалым состоянием от своего дяди, не имевшего прямых наследников, а в будущем его ожидал титул графа Хоукстона. Одним словом, идеальная партия для любой юной леди. Повышать интерес к своей персоне, распыляясь перед наивными девушками, было излишним.
