Забежала к себе, упаковала ноут в сумку, а сумку спрятала в чемодан. В гостиницах, даже элитных, лучше не оставлять дорогие вещи на видном месте – сопрут, как в самой дешевой. Нет, потом, конечно, можно поругаться с администраторами, потребовать компенсации, но гораздо лучше подстраховаться заранее. К чему нам нервы себе портить? Покрутилась перед зеркалом, проверяя все ли на мне хорошо сидит. Короткая оранжевая юбка-плиссе с красным агрессивным рисунком (когда Тиль притащил ее домой, мне чуть плохо не стало, а его она несказанно радует до сих пор – вот и пусть радуется) и бледно-желтая батистовая кофточка с красивым вырезом, на пуговках-жемчужинках и с романтичными рукавами-фонариками. Через тонкий материал просвечивает кружевной лифчик. Я расстегнула пару пуговок, чтобы был виден бантик. Красавица! Только так я похожа на пятнадцатилетнюю школьницу. Черт, спорный вопрос, кто из нас педофил… Волосы в хвост. На ноги – босоножки на шпильках. Можно идти. Шахерезада Ивановна готова.

Дверь в его номер была приоткрыта, из ванной слышался шум воды. Я тихонечко прошмыгнула в комнату, убедилась, что никого нет, закрыла дверь на ключ, повесив с той стороны табличку «Не беспокоить!» Да, я не хочу, чтобы нас беспокоили.

Заглянула в ванную, в надежде, что моя любовь нежится под душем.

Моя любовь голая по пояс нервно массировала кожу головы, размазывая по волосам спермообразную кашицу. Фу, блин! Странно, потому что обычно Тиль маски на волосы делал перед сном, но никогда днем. Чего это на него нашло? Я тихо подошла к нему сзади и прижалась к спине, потерлась щекой между лопаток, запустила руки под ремень на животе.

– Я занят, ты не видишь? – спокойно сказал он. В голосе проступала обида.

– Разве я тебе мешаю? – мурлыкнула я. Пальцы медленно ползали по его телу. Я чуть прикусила кожу. – Мне сегодня приснилась бабочка. Знаешь, к чему снятся бабочки?

– Не знаю и знать не хочу, – буркнул он, решительно убирая локтями мои руки, собирая волосы на макушке, прилаживая их то так, то этак. Они не держались, прядки выпадали. Тиль злился.

– Бабочки снятся голодным девушкам, которые мечтают о своих мальчиках, – не отступала я. Уселась на край беде, словила его руку и потянула на себя. Обняла, уткнувшись лицом в живот.

Тиль не вырывался, но и ответных действий не предпринимал. И руки мыть явно не собирался. Фиг с тобой, измажемся в твоей ужасной маске, если надо.

– Отчего же девушки голодные? Разве опытные взрослые мужчины их не удовлетворяют? – ехидно типа сострил он.

Я провела языком от ремня к пупку. Посмотрела наивно снизу вверх.

– Не люблю секонд-хенд.

Тиль выдохнул и сглотнул. Все равно на меня не смотрит. Руки на весу. Но хоть волосы мучить перестал, уже хорошо.

– Что он хотел?

– Спрашивал, в каких я отношениях с Шенком.

– И что ты ответила?

– Чистую правду.

Ну наконец-то их высочество соизволило одарить меня хоть каким-то взглядом. В данном случае бровь удивленно приподнялась, требуя пояснений. Я молчала, водила носом по коже, щекотала ее языком и ласково целовала, чувствуя, как организм возбуждается против воли хозяина.

– А он что?

– А он спросил после этого, не нужен ли моей маме зять.

Тиль нахмурился и присел передо мной на корточки. Я расстроено сложила бровки домиком. Сдернула резинку с волос и пожертвовала ее в пользу психических – собрала его волосы на макушке и перетянула их резинкой. Ну вот, теперь и у меня руки грязные.

– Я не понял, – нормальным голосом отозвался он.

– Он сначала попытался узнать, в каких мы отношениях с Шенком…

– Которым из нас?

– Я так поняла, что он хотел, чтобы я сама ему рассказала, с которым из Шенков у меня отношения. Понимаешь, Дэвид мне ясно дал понять, что он уверен, что я с кем-то из вас сплю, но пока не понимает, с кем именно. Мне нет смысла этого скрывать, но и говорить об этом я не буду. Пусть он не зарывается, ищет и думает сам. Смысл облегчать ему задачу? Потом он перевел стрелки на то, что мы с тобой не ладим, сказал, что раз так, то меня надо убрать из команды.

– Только пусть попробует! – сжал он кулаки и гневно прищурился. Вспомнил, что руки в маске. Мы оба подались к крану и принялись отмывать ладони друг друга.

– Потом завел разговор про Дэна и условия контракта. Я объяснила, что мы друзья. Тогда он предложил мне свои услуги. Я отказалась.

– Поэтому ты так нежно держала его за руку и так сладко ворковала с ним? – ревность аж выступила капельками пота на лбу.

– Мне хотелось немного поиздеваться, поиграть. Но мне все равно кажется, что Дэвид это делал с какой-то другой целью. Только пока не понимаю, с какой.

– Ты все врешь! – нервно бросил Тиль, выдергивая у меня полотенце. Схватил за руку и поволок из ванной. Я решила, что в коридор. С ума он что ли сошел? Какая муха его укусила?

– Тиль! Тиль! – залепетала я, особо не упираясь, но и ногами двигая с неохотой. Какая идиотская ситуация!

Мы действительно пересекли почти всю комнату по направлению к выходу. Блин, вот я попала! Вдруг Тиль так же резко остановился. Осмотрелся. Изменил траекторию движения и с силой толкнул меня на кровать. Тут же уселся сверху, заведя мои руки за голову, словно я сопротивляюсь. И я бы, конечно, начала сопротивляться, брыкаться и лягаться, визжать и звать на помощь, но его агрессивные грубые действия никак не вязались со смешинками в глазах. Я выгнулась, пытаясь скинуть его, начала не слишком рьяно вырываться. Тиль со всей силы сжал мои запястья одной рукой, другой попытался расстегнуть блузку. Я крутилась, не давалась. Тилю хочется сегодня быть сильным? Хочется быть доминирующим самцом? Доказать мне, что он во всем главный, что другим самцам здесь не место? Мне нравится эта игра! Хочу быть сейчас его жертвой, слабой и беззащитной. Хочу его – мужчину, страстного, властного, грубого. Ох… От одной этой мысли я чуть не кончила раньше времени. Да, давай, малыш, возьми меня грубо!

– Я проучу тебя врать мне, – рычал он хрипло, совсем незаметно улыбаясь. Рванул ткань так, что пуговицы отлетели, словно горох от стены. Порвал! Честное слово, порвал! Задрал лифчик, начал кусать грудь и шею. Причем достаточно больно кусать, ощутимо.

– Тиль, только без засосов на шее, – взмолилась я. И тут же получила засос на ключице.

– Моя, – рычал он мне в ухо, кусая за мочку, вцепившись руками в волосы и натягивая их. – Моя, – судорожно расстегивал он джинсы, царапнув меня пряжкой ремня. Я кусала его плечи и раздирала ногтями спину. – Моя, – закинул одну ногу себе на плечо и резко вошел.

– Твою мать! – от боли воскликнула я на русском. Непроизвольно впилась ногтями ему в бока. Пальцы соскользнули по потной коже. Или я его оцарапала до крови? Тиль довольно ухмыльнулся, рассматривая каблук у себя перед носом. Гаденыш! Ну чем не совместное русско-немецкое порно? – Я проткну шпилькой матрац… – с трудом выговорила я, не зная, как пристроить вторую ногу в босоножке.

– Да ну и хер с ним, – широко улыбнулся он, и опять сделал суровое лицо настоящего брутального мужика.

Он трахал меня так, словно хотел пробить насквозь – властно, резко и агрессивно. Он доказывал мне свое превосходство, единоличное владение моим телом, никаких, даже мысленных, отступлений. Тиль был груб, постоянно кусался, прищипывал кожу, сжимал слишком сильно ноги и руки, но в то же время двигался очень аккуратно, четко контролируя ситуацию. Он причинял мне ровно столько боли, чтобы она была в удовольствие, чтобы я терялась в его объятиях, выгибалась и стонала от блаженства, болезненного наслаждения. Голову сносило напрочь. Хотелось стонать громко-громко, кричать в голос, как в пошлых порнушках. Да, да, Детка, трахай меня сильней! Еще сильней! Еще! Мне так хорошо! Но нельзя, нас могут услышать. Я кусала собственную руку, его плечи, чтобы не кричать. Металась под ним, отпустив сознание куда-то далеко, в космос. Нельзя кричать. Но так хочется…

Неожиданно в его кармане завибрировал и зазвонил телефон. По звонку я узнала Дэвида. Тиль недовольно выматерился, замер на мгновение, извлекая трубку из бесформенной кучи у себя на ногах.