В середине июля 2016 года, как, впрочем, каждый год в это время, в Пекине царит жара и воздух насыщен влагой. Температура поднимается до 35–37 градусов. Опаленные солнцем улицы кишат автомобилями и забиты пробками. Мое такси, наконец, съезжает с наводненного машинами шестиполосного автобана в направлении сверкающего торгового района Саньлитунь, где блестящие витрины магазинов западных брендов окружены морем плохоньких кафешек и баров, которые, тем не менее, рассчитаны в основном на туристов и экспатов. Я обедаю там вместе со своим другом Саймоном Кокреллом – руководителем туристического агентства «Koryo Tours», которое, в частности, организует групповые экскурсии в Северную Корею. Мои первые четыре поездки туда также организовывало это турбюро. Однако завтра мне предстоит начать путешествие совершенно иного рода. Я стал студентом месячных курсов корейского языка при Педагогическом институте имени Ким Хёнчжика. В этом институте есть факультет для иностранных граждан, предлагающий бакалаврский и магистерский курсы корейского языка. Однако в настоящее время учиться там на постоянной основе могут только китайские студенты. Институт предпринимает усилия для расширения своей деятельности, равно как и для увеличения финансирования, поэтому впервые в своей истории открывает двери для иностранцев с Запада. Вряд ли это можно считать большим прорывом для института. Я – один из трех студентов, которые записались на эту программу. Другой студент – владелец компании «Tongil Tours» (новый конкурент фирмы «Koryo»), которая как раз и уладила с северокорейцами все детали этой программы. Получается, что я – один из двух студентов, записавшихся на этот курс по-настоящему «со стороны».

Саймон не удивился, что наша группа столь малочисленна. «Количество наших клиентов в этом году практически не изменилось, – говорит он мне, – мы не теряем бизнес, но абсолютно очевидно, что мы и не растем».

Я спрашиваю, не является ли это следствием общей напряженности в последнее время. «Совсем нет, – отвечает он, – напряженность есть всегда».

Тут он уставился в свою тарелку с пастой, как будто соображая, не стоит ли как-то дополнить это свое высказывание. «Если что-то новое и есть, то это Уормбиер».

В новогодние дни 2016 года 21-летний студент университета Вирджинии Отто Уормбиер отправился в пятидневный тур по Северной Корее, организованный компанией «Young Pioneers», получившей название в честь красногалстучной детской организации КНДР, в которую должны вступать все дети. Компания известна организацией рискованных туров для молодежи. Ее девиз: «Мы организуем недорогие поездки в те места, куда ваши мамы вас никогда бы не отправили». По словам членов этой группы, в последнюю ночь в Пхеньяне Уормбиер зависал в баре отеля «Янгакто». Затем, посреди ночи, либо просто на слабо, либо осмелев под действием выпитого алкоголя он тайно проник в комнату, предназначенную только для обслуживающего персонала гостиницы, и попытался стащить оттуда пропагандистский плакат. Однако плакат был намертво приделан к деревянной перегородке, свернуть и засунуть его в чемодан было невозможно. Поэтому Уормбиер бросил плакат, перегородку и всё остальное на пол и вернулся в свою комнату.

«На следующее утро, когда персонал вышел на работу, первым делом все задались вопросом, что делает этот плакат на полу, – сказал Саймон. – Плакат был на корейском, поэтому Уормбиер не мог прочитать, что на нем было написано имя Ким Чен Ира. Конечно, ни один кореец не осмелился бы ТАКОЙ плакат оставить лежащим на полу! Они просмотрели видеозаписи камер наблюдения за предыдущую ночь и увидели, что на самом деле произошло. К этому времени слух о ночном происшествии уже распространился, и сотрудникам отеля пришлось доложить обо всем куда следует».

Так как группа покидала Пхеньян этим утром, Уормбиера задержали прямо на паспортном контроле и отправили в тюрьму.

Впоследствии государственные средства массовой информации КНДР представили Отто Уормбиера шпионом ЦРУ, выполнявшим в стране какое-то задание. Американские же СМИ живописали Уормбиера как невинную жертву жестокого северокорейского режима и утверждали, что заложника используют в торге с Западом и пытаются «продать» за бо́льшую «помощь», которую в действительности направят на финансирование своей ядерной программы. В Конгрессе и в СМИ зазвучали призывы запретить туризм в Северную Корею для американцев на основании того, что там любой гражданин США может быть брошен в тюрьму по малейшим подозрениям.

Эта кампания в прессе сыграла свою роль. «У нас было некоторое число отказов», – сказал Саймон.

Я вслух поинтересовался, задумывались ли когда-нибудь люди из «Young Pioneers» о проведении инструктажа о том, что можно, а чего категорически нельзя делать в Северной Корее, для туристов, которых они туда посылают. Если бы инструктаж имел место, Уормбиер был бы прекрасно осведомлен, что, независимо от того, иностранец ты или местный, кража пропагандистского плаката обязательно приведет к конфликту с властями. Любые неподобающие действия с подобного рода плакатами могут повлечь серьезнейшее наказание для гражданина Северной Кореи – вплоть до смертной казни. Почему какой-то иностранец должен избежать подобного наказания? В любом случае, когда едешь с американским паспортом в такие места, должно быть интуитивно ясно, что надо проявлять особую бдительность в том, что касается соблюдения местных законов и обычаев.

Я слышал, что Уормбиер первоначально намеревался отправиться в Пхеньян с «Koryo Tours». В переданном по телевидению признании после ареста Отто сказал, что он обсуждал поездку и с «Koryo Tours», и с «Young Pioneers», а также что его отец и брат хотели поехать вместе с ним. В конце концов, как заявил Отто в своем признании, он решил остановиться на «Young Pioneers Tours», так как там было заметно дешевле.

Я спрашиваю Саймона, правда ли это. Вместо ответа он продолжает смотреть на свою тарелку с пастой и тяжело вздыхает. Он говорит: «Я не знаю, почему с ним не поехал его отец. Я ничем не мог помочь, но если бы отец был с ним в этой поездке, осмелился бы Отто болтаться по комнатам для персонала отеля в два часа ночи в канун Нового года? Это правда, что “YoungPioneers” – более дешевая компания. И я не могу сказать, что “Koryo” лучше… Мы просто… Это просто другой тип культуры».

Тут он останавливается с характерной для него скромностью. За все годы, что мы были знакомы, я никогда не слышал от Саймона ничего такого, что даже отдаленно напоминало бы критику или какое-то пренебрежительное отношение к конкурентам «Koryo». Так что я сам должен сказать, что «Koryo» предлагает более КУЛЬТУРНЫЕ варианты туризма в Северную Корею, и именно поэтому туры этой компании несколько дороже. «Koryo» значительно дольше, чем любой конкурент, работает на этом крошечном нишевом рынке, имеет хорошие связи с коллегами из государственных туристических компаний в Пхеньяне и, как самая успешная компания с точки зрения реальных цифр, имеет возможность предлагать своим клиентам путешествия в те города и даже целые регионы КНДР, посещение которых до этого было просто запрещено для иностранных туристов. И если типовые маршруты этих двух компаний более или менее схожи, то существуют очевидные различия в маркетинговой политике и внутренней философии ведения бизнеса. У «Young Pioneers» есть специфический бар с уклоном в северокорейскую тематику в уезде Яншо на юге Китая, известном как рай для пеших туристов. В этом баре вы получите бесплатный шот, если купите тур у компании. Агентство «Ассошиэйтед Пресс» в статье 2017 года о так называемой «культуре ганг-хоу»[9], практикуемой в «Young Pioneers», пишет, что ее основатель однажды был госпитализирован в Пхеньяне, после того как сломал лодыжку, попытавшись в состоянии сильного алкогольного опьянения спрыгнуть с движущегося поезда. У «Koryo» совершенно иной подход, компания продвигает идеи взаимовыгодного культурного обмена, участвует в съемках фильмов, организации выставок и спортивных мероприятий со своими северокорейскими партнерами; собирает деньги для детских домов.