А еще однажды произошел странный случай. Пошла перекусить во время рабочего дня в кафетерий через дорогу, а там на меня уставился какой-то мужчина. Он сидел через столик и глаз с меня не спускал. Крупный такой. Симпатичный. Очень. Волосы как смоль, глаза карие. Как заметил, что я принялась его в ответ рассматривать, так напрягся, весь выпрямился и… В его взгляде вспыхнуло ожидание? Чего ждал от меня? Узнавания? А вдруг именно он выпал из того участка моей стертой памяти? От такой мысли сделалось не по себе, вот и поспешила отвести глаза. А когда из заведения уходила, не удержалась и кинула в его сторону косой и совсем короткий взгляд. И что увидала? Мужик ссутулился, глазами уперся в чашку с кофе, в руках медленно и невидяще крутил ложку. Мне стало его, жаль? Но что могла поделать? Не подходить же и не объяснять, что не могу ничем помочь? Ну, точно же его нисколько не помнила!

И с некоторых пор еще перестала возвращаться домой по дорожке, что шла параллельно парку. Странно, но мне мерещился чужой взгляд из поросли лощины. До дрожи пробирало то непонятное ощущение. Рассказала о нем Ляле, и она с такой жалостью посмотрела на меня. А потом тяжко вздохнула и сказала:

– Надо все же у знакомых поспрашивать на счет хорошего психотерапевта.

– Не пойду!

– Мне тоже эта мода на американские заморочки не нравится, но что делать… Русский метод успокоения нервов ты теперь совсем отмела… Эх, ладно, проскочим как-нибудь.

И мы скакали. По ночным клубам. Две недели так точно. У меня уже глаза не смотрели на ночные огни их рекламных вывесок. А ноги начинали гудеть прямо на подходе к танцполу, хоть еще и не танцевала. Но попробуй, откажись! Тут же передо мной вставала стена из подруг, и каждая так и смотрела в глаза проникновенно. Ага, за душу и голову мою беспокоились. А за ноги – нет. И что отдыха нисколько не давали моему организму тоже. Сами-то чередовались, а я-то нет!

И в этот вечер снова предстояло тащиться в ночной клуб. В самый модный. С Лялькой. Она держала меня под руку и направляла. В арку, так и пылающую алым. Складывалось впечатление, что сейчас попали бы прямо в ад. Это у меня. А Ляля шла в ту сторону с улыбкой от уха до уха, ну, очень целеустремленно.

– Это заведение недавно открылось, – на ходу просвещала меня. – Поднялся такой ажиотаж!.. Как хорошо, что мой муженек знаком с их саксофонистом и смог достать нам пригласительные. А знаешь, сколько долбила его, доказывая, что в твоем положении этот клуб самое оно?

– Интересно! Остался в городе еще кто-то, не поставленный в известность о «моем положении»?

– Не обижайся, Ин! Я же все делаю, любя…

– Вот-вот, благими намерениями выстилаешь мой путь…

– Пфф! Подумаешь, в иллюминации используют этот демонический алый! Прикольно же! Еще ярко и притягивает внимание. Что ты хочешь – реклама!

Я ничего не хотела. Вернее, остаться хоть на один вечер на диване. Но не говорить же ей, испортить подруге настроение я всегда могла успеть. И, о-па! Только так подумала, как к яркому крыльцу клуба подкатила крутая тачка. Но не она приковала мое внимание и заставила вздрогнуть. А мужчина, что из нее вышел.

– Кто это? – это я вслух, что ли сказала?

Наверное. Потому что Лялька прижалась к боку и зашептала в самое ухо:

– Ты совсем выпала из жизни, Инка. Это же Игорь Трофимов! Самый завидный жених всея Руси!

– Я откуда-то его знаю, – глаз не спускала с гибкого, но явно сильного мужского тела, облаченного в черный смокинг. Вот откуда мне был знаком, если еще не успел повернуться лицом? Эти плечи, эта его стойка, и пепельно-русые волосы…

– Кто же его не знает? Достаточно взять в руки журнал…

– А кто он?

– Большим бизнесом заправляет. Считается, что очень властен. Разумеется, богат. Не удивлюсь, что и этот клуб ему принадлежит. Поговаривают, будто бы имеет квартиры во всех столицах мира, но жить предпочитает в шикарном загородном коттедже. Так сказать, поближе к природе.

– Загородном коттедже?..

– Так писали. Сама откуда могу знать?..

– Я бы хотела к нему подойти.

– Не сходи с ума – он всегда окружен охраной.

– Опасается за свою жизнь? А с виду выглядит неслабым…

– Очень даже сильно выглядит, правда? Но не про нас! Взгляни, какая краля с ним сейчас появится. Видишь, руку подает…

Я вся напряглась. Подозревала, что на моем лице отразилась высшая степень недовольства. Хорошо, что Лялька глаз не спускала с двери того шикарного автомобиля. Я тоже смотрела в ту сторону. И вот из глубин салона показалась… пепельная блондинка. И я тут же поймала себя на мысли, что так бы и желала ее растерзать. В клочья!

– Черт! Как она хороша, – выдохнула рядом подруга. – Еще бы! Интересно, сколько в нее денег вложено? Подозреваю, это тело только и замачивают в разных пользительных питательных растворах, мнут, массируют, снова питают, а вынимают из ванн, чтобы упаковать в шикарные тряпки от какого-то модного кутюрье вот, скажем, по такому случаю, как составить любовнику компанию на вечер. Эй! Ты чего напряглась, подруга? А мы с тобой и так ничего из себя, и даром, что сами себе крем на мордашки и ручки накладываем. Правда?! Ин! Пошли, что ли?

– Да. Идем.

Но сначала мимо нас к дверям прошла та шикарная парочка. И… могла поклясться, что почувствовала знакомый запах. Черт, что за дела?! Я различала запахи людей? На расстоянии? Нет, только этого Трофимова почему-то. Причем, его парфюм как бы сам по себе струился шлейфом, а мужской запах различался отдельно и так и щекотал мне ноздри. С ума сойти!

А еще этот бизнес воротила явно тоже насторожился. Я это и видела и… чувствовала? Как такое возможно? Но нет, ошибки не было. Вот эта мечта «миллиона невест» на мгновение напряглась и стала разворачиваться… в мою сторону? Да, точно. Трофимов замедлился именно рядом со мной и четко перевел взгляд на мое лицо. Бабах! Я знала эти глаза цвета стали. А они… узнали меня?

Что со мной происходило? Эти новые ощущения будоражили, выводили из равновесия и… пугали? Скорее всего. И когда все началось, не могла понять. Когда пошла с Лялькой в модный ночной клуб? Или все же раньше? Наверное. Да, я подметила, что как-то иначе стала воспринимать звуки. Вроде бы с возрастом у людей притупляется слух, а у меня случилось наоборот. Хотя, тридцать, разве это рубеж? Я же только-только оказалась на пороге бальзаковского возраста. И мне совсем еще далеко до ягодного юбилея. Правда, некоторые подружки, и не будем показывать на них пальцем, успели к этому времени прожужжать уши своим зловещим шепотом:

– Поторопись! Осталось всего ничего! Все упустишь! Тридцатник – это конец мечтам!

А я, бац, и удивила саму себя. И только саму себя. Потому что затаилась и даже с самой-самой подружкой не поделилась новыми ощущениями. А попробуй, скажи я ей, что слышу, как у нее поползла стрелка на чулке, когда она порвала его, зацепившись за стул во вчерашнем кафе. Как бы она отреагировала? Ясно, что снова сокрушенно покачала бы головой и стала намекать, что мне нужно к доктору. Или вот я предсказала Марго ее простуду только по услышанным хрипам в груди. Попала в точку с диагнозом за сутки до того, как наша общая подружка слегла с температурой. Но она меня вовремя не послушала, а только рассмеялась, решив, что это я хотела так откосить от запланированного на вечер мероприятия, посоветовав ей остаться дома и выпить молока с медом.

И это только слух. Но у меня и зрение поменялось. Острее стало, что ли? К оттенкам цветов еще начала относиться иначе. Пока не разобрала, как именно, но по ощущениям, изменения точно были. Или вот в ночи? Раньше мне обязательно нужны были фонари на улице, а теперь вроде бы и не очень. Не сразу это подметила, а, оказывается, неплохо обходилась и без них. Чудеса? Или природа так компенсировала утраченную память? Бог ее знает, но она вдруг ко мне расщедрилась. Потому что еще и обоняние мое усилила. А точнее нюх. Но вот за это я никак не хотела говорить ей спасибо.