–Да, в противном случае скандала не избежать, – согласилась Марина. –Осталось только убедить в этом руководство…
Начальник Управы, учитывая деликатность ситуации, дал добро на участие Марины в операции, но только в качестве наблюдателя. Потом «по секрету» добавил, что если все пройдет гладко, Паша получит награду и двухнедельный отпуск. Ну а пока пусть не дурит, и идет домой спать! Свою работу он выполнил на пять с плюсом.
Операцией руководил представитель Центрального Штаба – Майкл Хилл, американец прилетевший из Нью-Йорка незадолго до окончания следствия. Он был непроницаемым холодным типом, беспринципным исполнителем, каких присылают, чтобы довести дело до конца не взирая на средства. Марина испытывала отвращение к подобным людям. Хотя, работая в такой конторе как Интербез, то и дело приходится сталкиваться с ними.
Ранним утром, когда еще не взошло солнце, три машины контрразведки подъехали к восьмиэтажному дому постройки прошлого века и остановились около второго подъезда. Дом находился в Московском районе недалеко от площади Победы. Согласно полученной информации в квартире №57 проживал Станислав Капылевич – девятнадцатилетний студент. Все было бы проще простого, не окажись Станислав Капылевич сыном того самого Капылевича – директора Всероссийского Научно-Исследовательского Института Внеземных Проблем (сокращенно ВНИИВП). Это был, пожалуй, самый независимый институт такого рода. А директор ВНИИВПа славился скандальными выпадами в адрес Конфедеративной Академии Наук. Зная все это, Марина предвидела крупные неприятности. Поэтому операцию следовало проводить как можно деликатнее. Но что она могла поделать в качестве наблюдателя? Разве только давать советы.
–Вы останетесь в машине, пока мы будем проводить задержание, – приказал американец Марине и молодому сотруднику ОСБ, присланному вместо Сочнева.
–Я не думаю, что там будет что-нибудь опасное…, – возмутилась Черная.
–Давайте выполнять каждый свою работу и не рисковать по пустякам. Вы подниметесь, когда мы закончим, –ответил Хилл, давая понять, чтобы Черная знала свое место и не мешалась под ногами.
Прошло несколько напряженных минут, прежде чем сотрудник опекавший их получил сигнал о том, что операция завершена.
–Теперь можно! Идемте, – сказал он.
Воспользовавшись лифтом, они поднялись на седьмой этаж. Первое что бросилось в глаза – это лежавшая на полу металлическая дверь, срезанная лазером. Но Марина не придала этому особого значения и, лишь войдя в комнату, она поняла, что не сумела выполнить Пашину просьбу.
Станислав Капылевич сидел за компьютерным столом, где кроме терминала располагался еще какой-то громоздкий прибор, подключенный толстым кабелем к металлическому шлему на голове юноши. Остекленевшие глаза парня смотрели в пустоту. На столе лежал пистолет, правая рука юноши замерла на рукоятке, так и не успев применить оружие по назначению. Маленькая аккуратная дырочка проделанная лазером чернела на поверхности шлема.
–Зачем вы убили его?! – не сдержалась Марина, ощущая себя так, словно ей только что подставили подножку, и она упала в грязь лицом. Пожалуй, это был первый раз, когда она воочию столкнулась с издержками работы интербеза. Просто оставаться «чистенькой», когда в твои обязанности входит общение с учеными, составление аналитических отчетов, еще реже консультации следователей. Марина, конечно, знала, где работает, и что рано или поздно ей придется расстаться с «непорочностью». Но, черт побери, она не предполагала, что это вызовет у нее настолько бурную реакцию.
Больше всего раздражало безразличие Хилла. Лицо американца не выражало никаких эмоций, словно он только что раздавил муху, а не убил человека.
–Мое задание заключалось в том, чтобы любой ценой остановить шпика чужаков. Каким образом это сделать не оговаривалось. Поскольку он пытался выстрелить в меня, то я вынуждено воспользовался своим правом… Считаю, что свою часть задания я выполнил, – ответил Майкл Хилл, убирая лазерник в кобуру. – Остальное ваша работа, –почти насмешливо добавил он, перед тем как выйти из комнаты.
–Что у него на голове? – просил кто-то из группы захвата, когда американец слился.
–Мозговой зонд, одна из устаревших моделей, – пояснила Черная.
Вопрос заставил Марину придти в себя. Мозговой зонд надетый на голове Станислава Капылевича уже входил в сферу ее профессиональных интересов. Простому человеку, тем более студенту, такая штука явно не по карману. Вывод напрашивался сам собой: Капылевич-старший выделил сыночку один прибор из запасов института…
Терминал на столе Черной вновь включился.
–Сообщение из лаборатории. Соединить? – спросила железка.
–Да, – Марина открыла глаза и повернулась к монитору. Там возник медэксперт, пожилой седовласый мужчина с добродушным лицом.
–Мы исследовали Капылевича, Марина, – уставшим голосом сказал он.
–Ну и что? – дыхание замерло, она даже привстала с кресла.
–К сожалению, ничего конкретного найти не удалось. Правда, исследования мозга показали определенные аномалии… гм… Вполне возможно, чужие как-то обработали парня. – Эксперт виновато улыбнулся.
–И это все? – на лице Марины читалось разочарование. Она ожидала большего.
–Это все. Сегодня вечером мы отправим тело в Нью-Йорк. Так что придется немного подождать…
–А что я скажу его отцу? – Марина опустила голову.
–Не расстраивайтесь, как говорил не-помню-кто, могло быть и хуже, – он добродушно улыбнулся. – Пока тело еще у нас, я проведу кое-какие опыты, но ничего не обещаю. Хорошо.
–Хорошо, – согласилась Марина.
Но на самом деле она знала, что эксперт хочет лишь поддержать ее. Ничего большего он сделать не сможет, потому что все основные исследования проводились только в центральной лаборатории в США. Они попрощались, и экран погас. Марина снова погрузилась в темноту, предавшись мрачным мыслям.
Уже восемнадцать лет Интербез вел невидимую войну с пришельцами. Вначале полагали, что достаточно создать карантинную зону, и проверять всех, кто был в космосе, перед посадкой на землю. Однако пришельцы оказались хитрее, и стали забрасывать своих шпионов в наглую, высаживая десант в густонаселенные районы. Во время паники инопланетному андроиду, который внешне неотличим от человека, легче всего смешаться с толпой. И бог знает, какими способами они пользовались еще. Ведь сумели же они каким-то образом подчинить своей воле девятнадцатилетнего парня… или это уже андроид подмененный инопланетянами?
Марину все чаще преследовала мысль о том, что пришельцы никогда не задавались целью уничтожить землян. Вполне возможно это не составило бы для них особого труда. Они не делали этого только, потому что люди нужны им для каких-то иных целей. Только вот для каких? Марина, как и все остальные, не знала ответ, но верила, что когда-нибудь сумеет докопаться до правды.
В этот день Антон Введенский приехал на работу раньше обычного. Ему было необходимо разобрать кучу различных документов, накопившихся за год. Все из-за того, что близился годовой отчет. Если институт не сможет запудрить мозги начальству в Москве, то им снизят финансирование, и все важные исследования полетят псу под хвост.
Антон открыл свою кафедру без двадцати девять и сразу же принялся за дело. Документов было действительно много. Работы могло хватить на две недели, если не больше. Это злило его. Вместо бессмысленной волокиты он мог бы посвятить эти дни научным экспериментам. Жаль, что его лучший друг Гена Белкин, как и всегда в это время года заболел простудой. Если бы не пристрастие к курению и нежелание поставить ай-ди, он стал бы хорошей подмогой.
Основные корпуса ВНИИВПа занимали целый квартал между Загородным и Московским проспектами там, где раньше располагались Технологический Институт и Военно-Медицинская Академия. В институте трудились лучшие умы России и ближнего зарубежья. Хотя с точки зрения Конфедеративной Академии Наук здесь собрались все упрямцы не пожелавшие работать под теплым крылышком Земного Правительства. И поэтому каждый год они вынуждены выпрашивать жалкие крохи у Москвы, в то время как аналогичные институты, подчинившиеся Нью-Йорку, получали огромные средства на свои исследования. Для Антона оставалось загадкой, почему институту еще удавалось держаться на плаву. Возможно, только благодаря личному авторитету и связям директора. А может быть, для Москвы это был своего рода последний реликт имперской гордости, которым правители желали доказать, что Россия по-прежнему великая держава хоть в какой-то области. Например, в научной. Потому что во всех остальных областях Россия полностью зависела от Земной Конфедерации.
