Алексеева явилась за десять секунд до звонка, когда он почти потерял надежду ее увидеть. Вошла летящей походкой и не удостоила его даже взглядом – будто специально игнорировала. Остановилась у своего стола и, напевая что-то себе под нос, принялась выкладывать тетрадки и ручки.

У Озерова в горле пересохло. Его взгляд неторопливо проделал путь от ее тонких лодыжек до колен, прикрытых подолом платья. Профессор сглотнул и опустил глаза в стопку бумаг. Что там? Лекция? Ага. О чем?

Он полистал блокнот. Его так и подмывало взглянуть на девушку снова, но мужчина сдерживался.

Нужно привести мысли в порядок.

Студенты притихли и ожидали, когда он начнет читать им лекцию, а Озеров продолжал в недоумении пялиться в блокнот. Какого черта? Что с ним происходит? После вчерашней переписки он не мог смотреть на Алексееву и не представлять, как раздевает ее, как жадно целует и в нетерпении наваливается сверху.

Твою же мать…

– Итак. – Матвей Павлович наконец встал из-за стола и прочистил горло. – Пожалуй, начнем.

Главное, не смотреть в ее сторону.

– В прошлый раз мы с вами говорили об основных показателях эффективности использования основных производственных фондов. Надеюсь, дома вы ознакомились с материалом учебника, потому что этот вопрос обязательно будет на экзамене. А пока…

В кармане завибрировал телефон.

– Пока вернемся к видам износа основных производственных фондов.

Еще раз и еще. Кто-то не унимался, атакуя его сообщениями.

– Я просмотрел ваши работы на эту тему…

Он все-таки сделал роковую ошибку: скользнул взглядом по Алексеевой – буквально слегка, и тут же отвернулся. Но думать о чем-то другом больше не получалось. Ее соски были напряжены и выделялись под тонким платьем! А она сидела, глядя в мобильник, и даже ничего не замечала. Мечтательно улыбалась каким-то своим мыслям, сексуально закусив губу, и даже не представляла, как развратно выглядит в этой чертовой полупрозрачной шелковой тряпке!

– В общем, никуда не годится, – произнес Озеров, глядя в окно. – Из рук вон плохо. Видимо, вы пропустили мимо ушей все, что я вам говорил.

Только не это. Мысли о сосках молоденькой студентки грозились сотворить с ним прилюдный конфуз. Нагнав на лицо суровости, профессор решительно прошествовал к своему стулу и сел. Вынул из папки стопку бумаг, сдвинул ее на край стола и хрипло произнес:

– Староста, раздайте, пожалуйста.

Ольга точно издевалась над ним: снова скромная, невинная, краснеющая, постоянно поправляющая волосы. Пока девушка направлялась к его столу, Озеров мысленно уговаривал себя не пялиться на ее соски.

– В каждой карточке – задания для самостоятельной работы. По ее итогам лучшие студенты будут освобождены от зачета, – сдавленно сказал он.

Цок, цок, цок.

Его сознание в этот момент считало ее шаги. Три, два, один. Тонкие пальчики подхватили со стола листы, и девушка отошла.

Не пялиться на ее круглую попку. Держать себя в руках!

– Приступайте, – сухо произнес он, оглядывая недоумевающих студентов.

Глупо, конечно.

Запланировать лекцию, а потом внезапно прервать ее и заставить группу писать самостоятельную работу. Но не мог же он стоять перед ними, разглагольствуя об экономике предприятия, с таким чудовищным стояком? Единственное, о чем в ту минуту мог думать профессор, это о том, что все вокруг сейчас видят то, что видит он – твердые вишенки сосков под ее платьем! У него едва пар из ушей не повалил от накрывшей внезапно жгучей ревности.

Алексеева села на место и взяла карандаш. Матвей Павлович с трудом заставил себя перестать сверлить ее взглядом.

– Приступайте, у вас тридцать минут. Время пошло, – повторил он.

В кармане снова завибрировало.

Откинувшись на спинку стула, Озеров вытащил смартфон. Кому и что от него нужно? Что… От увиденного на экране его сердце сначала рухнуло куда-то в пятки, а затем подскочило к горлу и забилось с невероятной скоростью.

OlyaBadGirl: Знаешь, о чем я сейчас думаю?

OlyaBadGirl: Как ты стоишь и смотришь на меня. Смотришь, медленно втягивая воздух, и ждешь, когда я скажу: иди сюда.

Матвей Павлович перестал дышать.

OlyaBadGirl: Но я не тороплюсь. Мне нравится видеть, как заканчивается твое терпение.

OlyaBadGirl: Ладно, иди сюда.

Профессор сглотнул, но это было непросто сделать, ведь его горло сжалось от волнения.

OlyaBadGirl: Я ложусь на кровать, запрокидываю голову и чувствую твое дыхание на своей коже. Ты прижимаешься ко мне всем телом. К животу, к бедрам, ко мне целиком и полностью.

OlyaBadGirl: Нежно проводишь рукой по моему лицу, трогаешь губы. Наклоняешься, целуешь их и опускаешься ниже. Не торопясь, до самой груди. Сминаешь ее руками и ласкаешь языком соски.

Профессор поднял взгляд и посмотрел в окно. С трудом сглотнул. Пульс эхом отдавался в ушах.

Выдохнув, он медленно обвел глазами аудиторию. Кое-кто шуршал конспектами, другие, заметив, что он наблюдает за ними, прекратили переговоры и уткнулись в листы с работами. Алексеева с невинным видом кусала кончик ручки. Словно специально над ним издевалась. Кажется, ничего, кроме заданий в карточке, ее не интересовало, но сообщения продолжали приходить.

OlyaBadGirl: Ох, я чувствую, как ты хочешь меня.

OlyaBadGirl: Я раскалена до предела, и меня уже не остудить. Теперь тебе просто нужно опуститься к моему животу, коснуться губами всех его впадин и выпуклостей и добраться языком до гладкой кожи в самом низу.

Озеров провел ладонью по лицу.

OlyaBadGirl: Разведи мои напряженные бедра. Видишь, меня скручивает волной желания? Выгибает тебе навстречу.

OlyaBadGirl: К черту язык. Я хочу твой член.

Он поднял взгляд и посмотрел на отличницу. С совершенно бесстрастным лицом она продолжала отвечать на вопросы теста. Кажется, ее ничто не беспокоило. Следующее сообщение долго ждать не пришлось.

OlyaBadGirl: Мои бедра толкаются навстречу горячему упругому теплу. Подними их, обхвати и наполни меня собой.

OlyaBadGirl: Слышишь, как я тяжело дышу? Больше не могу. Сжалься.

OlyaBadGirl: Ну же, давай. Я хочу тебя.

OlyaBadGirl: Прямо сейчас. Сделай это.

В животе у профессора все оборвалось. В ожидании нового послания он продолжал гипнотизировать экран. Ему становилось жарко, и рука сама потянулась к воротничку рубашки, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу. Мужчина резко оборвал ее на полпути. Надо помнить, где он находится и сколько пар глаз на него смотрят.

OlyaBadGirl: Давай же! Нужно просто сделать это. Одним резким движением направить себя в истекающую влагой меня. Почувствуй меня изнутри.

Профессору стало трудно дышать. Он оторвал взгляд от экрана и взглянул на Ольгу. Она смотрела на него с вызовом. Улыбалась лишь уголками губ. В ее руке был смартфон – девушка даже не собиралась его прятать.

Черт! Она все знала! Это бесспорно. По спине профессора побежали обезумевшие мурашки.

– Куда вы, Алексеева? – глухо спросил Озеров, когда студентка вдруг встала и направилась к нему.

Цок, цок, цок. Ее бедра плавно покачивались.

– Я уже… – Ольга наклонилась и положила перед ним лист с работой. – Зако́нчила.

Ему показалось, или она сделала акцент именно на этом слоге?

– Вы уверены? – уточнил Озеров, подтягивая к себе листок.

– Не то слово, – с достоинством произнесла Алексеева, развернулась и пошла к своему месту.

Скромница определенно взяла верх в игре. Профессору, возбужденному и ошарашенному, не оставалось ничего, кроме как, изображая серьезность, таращиться в листок бумаги, на котором поверх печатного текста с заданиями красивым каллиграфическим почерком было выведено: «Давай серьезно. Я знаю, что это ты. К чему нам всякие заморочки? Случайный секс не безопасен, поэтому предлагаю встречи без обязательств. Всю жизнь я жила для других, теперь хочу для себя. Ты ведь хочешь меня раздеть и завалить в постель? Я согласна. Приходи в семь».