— Он хотел узнать что-нибудь новое о привидении, вот и все, — шепотом ответил Ник Картер, удивительно верно подделывая хриплый голос Кона. — Мне сегодня неохота говорить: голова трещит до безумия. Черт знает, что со мной, пожалуй, расхвораюсь не на шутку.

— Глупости! Одни только бесхарактерные люди хворают. Скажи себе, что ты хочешь быть здоровым, и ты моментально вылечишься. Иди сюда, я положу тебе руку на лоб, это сразу уймет боль, — сказал доктор просовывая руку сквозь решетку.

Но Ник Картер быстро отстранился и не ответил ни слова.

— Ты, кажется, сегодня не в своей тарелке, — проговорил Кварц. — Ну, как хочешь, оставайся со своей головной болью. Но я желаю все-таки узнать от тебя кое-что. Я слышал, что кто-то приехал сюда, и что приезжий говорил с Мулленом и Прейсом. Это очень похоже на Ника Картера. Ты вполне уверен, что не видел никого чужого?

— Вполне! — поторопился успокоить его Ник Картер.

— Ты не видел в кабинете ни Муллена, ни Прейса?

— Нет.

— Что же спрашивал директор о духе?

— Все те же глупости.

— Он не верит в духов, а? — заметил доктор Кварц со злобным хохотом.

— Не больше нас с тобой.

— За кого же он принимает привидение?

— За женщину, — возразил сыщик, которому интересно было посмотреть, какое впечатление это замечание произведет на доктора Кварца.

— Ого, — прошипел доктор, — значит, он уже стоит на правильном пути! А ты что ему на это ответил?

— То, что отвечал всегда.

— Молодец, Кон! Погоди! Кто-то зашел ко мне в камеру, я сейчас вернусь.

С этими словами доктор тихо пополз по полу и через секунду исчез в темноте.

Ник Картер остался неподвижно лежать на полу. Мысль его лихорадочно работала.

«Он говорит о том, что кто-то находится в его камере, как если бы это было самое обыкновенное и естественное явление, — думал он. — Из этого я заключаю, что вся эта история о Рулофе и его подземной работе весьма близка к истине. И о какой это работе спрашивал меня Кварц? Неужели Кон роет тайный ход для сообщения его камеры с камерой соседа. Пожалуй, что так. Но надо быть настороже, потому что если этот Кварц имеет возможность проникнуть и в мою камеру, то мое инкогнито весьма трудно будет сохранить».

В этот момент у дверей камеры снова показался Кварц.

— Это наша маленькая подруга, — шепнул он мнимому Кону. — Приготовься! Как бы ты не был болен, но в надлежащий момент ты должен испустить свой пронзительный крик. Сегодня ночью обязательно надо вывести из себя всех заключенных.

— Я готов, — пробормотал сыщик.

— Хорошо! Подожди, пока я тебе дам знать… Ты знаешь, как опасно было бы крикнуть раньше времени: она должна иметь возможность вернуться опять в камеру.

С этими словами Кварц снова бесшумно скрылся в темноте.

Легко себе представить, в каком взволнованном состоянии находился Ник Картер: неужели он действительно увидит сейчас самого «Демона Даннеморы»?!

Ник расположился возле дверей камеры таким образом, что легко мог обозревать всю галерею, тогда как сам он оставался в тени и снаружи почти не мог быть замечен.

В этот самый момент вдруг показался «Демон Даннеморы».

Одним прыжком привидение очутилось на галерее, очевидно, выскочив из камеры № 79. Оно быстро стало скользить по галерее и останавливаясь перед каждой камерой, издавало какое-то змеиное шипение, которое должно было разбудить заключенных.

Все камеры сразу ожили. Тревожный шепот все разрастался и в конце концов перешел во всеобщий, отчаянный вопль.

Доктор Кварц из своей камеры завыл как волк, а сыщик испустил заранее условленный пронзительный крик, тотчас же подхваченный всеми заключенными.

Он видел, как привидение продолжало продвигаться вперед по галерее, но дойдя до поворота ее, вдруг стремительно повернулось и бросилось бежать обратно.

Оно было одето в красную широкую мантию, из-под которой виднелось черное, видимо, покрытое трико, тело. Лицо и голову духа закрывала отвратительная маска с рогами и длинными остроконечными ушами.

Вид привидения был поистине страшный, и Ник Картер прекрасно мог понять, что заключенные при его появлении приходили в исступление.

Приведение уже почти добежало до камеры сыщика, когда вдруг с противоположного конца галереи раздался револьверный выстрел.

Сыщик видел, как фигура духа дрогнула и схватилась руками за решетку его камеры. Вместе с тем послышался глухой стон, сейчас же, впрочем, сменившийся тихим злорадным смехом. Ник Картер узнал этот смех, он различил бы его хоть в сотне других голосов: это был неприятный злобный смех красавицы Занони.

— Я исчезаю, — услышал он шепот привидения, — сторож, кажется, стрелял из револьвера большого калибра: пуля чуть было не сшибла меня с ног. До свидания, Кон! Как поживаешь?

Но не дождавшись ответа, Занони скрылась.

Куда она исчезла? Спряталась ли у доктора Кварца?

Ник Картер не мог ответить на этот вопрос, хотя находился только в каких-нибудь восьми шагах от входа в камеру № 79. С одинаковой вероятностью можно было предположить, что Занони провалилась сквозь землю.

Тюрьма между тем превратилась в настоящий ад: крик, вопли, рев и вой напоминали сыщику тот ужасный шум, который бывает в больших зверинцах перед началом кормления диких зверей.

Сыщик видел, что заключенные действительно находились в состоянии крайнего волнения, и вполне понял намерение преступной пары довести этих сумасшедших до полного бешенства и поголовного бунта.

Тяжелые, быстро приближающиеся шаги послышались на галереях и в коридорах: это сторожа тщетно искали привидение.

Мало-помалу страшный гам и шум среди заключенных начали ослабевать, пока, наконец, не водворилась сравнительная тишина, только изредка прерываемая чьим-либо плачем или дикими, проклятиями.

Через некоторое время к камере Ника Картера подошел один из сторожей.

— 78, — грубо крикнул надзиратель, — ты видел привидение?

— Видел, сэр.

— А куда оно скрылось?

— Этого я не видел. Но, вероятно, оно, как и всегда, полетело на крышу.

— Вот как? А мне показалось, что оно прошло через твою камеру?

— Может быть, во всяком случае я этого не видел. Я больше не в силах выносить этих ужасов, мистер Муллен. Вы должны сделать что-нибудь, чтобы защитить нас от них. Кажется, нам и без того уже несладко, а это уж совсем бессердечно, хоть мы и арестанты, а все же люди, а не дикие звери.

Общий ужасный крик заключенных ответил на слова сыщика, сказанные громко и как бы в безумном страхе.

Со всех сторон, изо всех камер раздавались одобрительные возгласы.

— Если вы не положите конец этим безобразиям, — крикнул кто-то, — и не заставите исчезнуть страшного демона, то мы сами с ним расправимся! Среди нас нет ни одного, который не был бы готов драться не на живот, а на смерть и умереть, чем выносить еще и дальше эти ужасы!

Ник Картер видел, что слова его произвели действие еще более сильное, чем он предполагал, и решил, что продолжать еще в том же духе было бы уже рискованно.

Через полчаса у дверей его камеры снова показался Кварц.

— Кон, — шепнул он, — ты еще не спишь?

— Нет, — также тихо ответил Картер.

— Как твоя голова?

— Лучше, но все еще болит.

— Пуля ранила нашу маленькую подругу. У ее сломано одно ребро, несмотря на непроницаемое сукно. Она заявила, что больше не будет играть роль привидения, и поэтому надо будет как можно скорее произвести задуманный бунт. Надзиратель стрелял калибром 44. Смотри, вот его пуля!

После короткого молчания доктор продолжал:

— А ты не думаешь, что завтра закончишь копать?

— Может быть!

— Ты должен закончить, если хочешь идти с нами. Остальные все готовы. Я сейчас сделаю все необходимые распоряжения. Постарайся.

— Постараюсь.

— Отлично! Послезавтра вечером, когда нас поведут в камеры, я дам сигнал для общего бунта. Ты знаешь, в чем будет заключаться твоя функция?

— Разумеется, — сказал Ник Картер, хотя не имел об этом понятия.