— Вы не допрашивали их? — вступил в разговор коронер.

— Нет, — покачал головою Мак-Глусски. — Я спросил их только об именах, возрасте и т. п. Подробный допрос я решил произвести в вашем присутствии. Сейчас я их позову сюда, а пока еще нечто. Я, значит, под влиянием разговора и основываясь на письме, полагал, что обе жертвы пали от руки одного и того же человека. Теперь, Ник, благодаря твоим выводам, я считаю свою теорию неправильной. Вполне присоединяюсь к тебе и заявляю, что убийца человека, лежащего в ванне, ненормальный субъект, который попадется в руки полиции очень скоро.

— Скажи Джордж, — произнес Картер, медленно отчеканивая каждое слово, — согласен ли ты с тем, что убийство брата Адели совершено было при условиях необходимой самообороны и что искажение лица произведено позднее, под влиянием болезненного припадка? Иными словами, согласен ли ты с тем, что убийцей, в мерзком значении этого слова, был один брат? Что касается меня, я убежден, что убийство Адели — дело его рук.

— Ну, конечно, — согласился Мак-Глусски. — Однако, приступим к допросу девушек. Может быть, мы и узнаем что-нибудь важное.

— Одну минуту, они американки или иностранки?

— Одна из них — молодая француженка, воспитанная однако, здесь; другая, уже пожилая особа, носит ирландскую фамилию, но родилась и выросла здесь же.

— Кто будет вести допрос? Ты, господин следователь или я?

— Если господин коронер ничего не имеет против, я предоставил бы это тебе, Ник.

— И мне это было бы очень приятно, — проговорил коронер. — Я видел, как талантливо комбинируете вы мельчайшие признаки и в восторге от ваших способностей, друг Картер.

— «У каждого своя манера»… вести розыски, — засмеялся сыщик.

— Совершенно верно, у каждого своя способность, — заметил Мак-Глусски. — Что касается нашего друга следователя, то он виртуоз в деле взвешивания фактов.

С этими словами, он нажал кнопку звонка и велел ввести служанок.

* * *

— Садитесь, пожалуйста, — вежливо обратился к вошедшим женщинам Ник Картер. — Вам нечего бояться, так как вам не грозит ни малейшая опасность. Я задам вам несколько вопросов, на которые попрошу ответить. Отвечайте, хорошенько обдумав и не обе сразу — это все, что от вас требуется. Вас никто не считает арестованными и вы будете отпущены на свободу, конечно, если скажете правду — одну правду! Итак, — обратился он к младшей, — как вас зовут?

— Мари Дюбуа, — послышался робкий ответ.

— А вас? — перешел сыщик к другой женщине.

— Кора Фланиган, сэр.

— Итак, Мари, отвечайте сперва вы, — решил Ник. — Долго ли вы служили у Адели Корацони?

— Три месяца, сэр.

— А вы, Кора?

— Мы обе наняты были из одной конторы в одно и то же время, сэр.

— Прекрасно. Отношения между вами и хозяйкой были хорошие?

— Да, — кивнула головою Фланиган. — Мы очень ее любили. Она была к нам так добра.

— Почему же вы оставили место?

— Из-за ее брата! — возбужденно произнесла француженка. — Это — ехидна, это — змея!

— Ого. Однако, — шутливо покачал головою Ник. — Расскажите, что такое с этим братом? Что он вам сделал? Из-за чего это он?

— Ну, этого я и рассказать не умею, — развела Дюбуа руками. — Не прошло еще и часа после его появления в доме, как он начал ругаться, Бог знает, как — и все по-испански. Он, вероятно, думал, что мы не поймем, но он жестоко ошибся: моя мать была испанка.

— Не горячитесь, Мари, — напомнил Картер. — Вы, значит, думаете, что он виновен в том, что вам отказали?

— Думаю? Нет, сэр, я знаю это наверное. Я слышала, что он говорил о нас своей сестре.

— Что же именно он говорил? — осведомился сыщик.

— Да слов-то было немного. Он говорил хозяйке, что один человек решил убить и его и ее и что, поэтому нужно быть очень осторожными. Затем, он рекомендовал отказать нам и взять людей, в преданности которых можно было бы быть уверенным. «Кто их знает», шипел он, «может быть они обе подкуплены нашим врагом». Он упомянул и о том, что из Европы он привез двух служанок, которых оставил на корабле и которые явятся по первому требованию. Так и убедил хозяйку, — энергично закончила француженка. — И знаете что, сэр? — начала она, после минутной паузы. — Ведь, все это вздор и вранье! Очень это было похоже на то, что у него что-то на уме и мы ему, как бельмо на глазу. Ну, коротко говоря, нам отказали. Еще хорошо, что хозяйка дала каждой из нас месячное жалованье, чтобы таким образом хотя бы несколько вознаградить за потерю места.

— Тот вопрос, который я задам вам сейчас, для меня очень важен, — предупредил Ник. — Обдумайте хорошенько, прежде чем ответить. Скажите, в котором часу покинули вы дом?

— Видите ли, — замялась Дюбуа, — может быть, с нашей стороны это было нехорошо, но мы так боялись этого брата, что решили уйти сегодня утром, тотчас после восхода солнца. Однако, мы не выдержали и даже не справив работы, ушли вчера в десять часов вечера.

— Значит, вы не спали в вашей комнате?

— Нет. Мы только взбили кровати, чтобы сделать вид, что провели ночь дома. Видите ли, сэр: хозяйка сказала, что мы ей не нужны и мы знали, что нас уже не потребуют на весь вечер, поэтому и воспользовались этим: сделали вид, будто ушли только утром, тогда как нас уже полсуток не было в доме.

— Но почему же, — задал вопрос сыщик, — вы ушли только в десять часов вечера. Ведь, вы могли удалиться и раньше.

— Мы и хотели поступить так, но это оказалось невозможным, — вступила в разговор Нора.

— Почему?

— Да, вот почему, сэр. Мы уже были одеты, даже шляпы были на головах, как вдруг этот брат позвал меня.

— Что же ему нужно было от вас?

— Я сняла шляпу, — невозмутимо спокойно продолжала ирландка, — и спустилась вниз. Рафаэль сказал мне, что около половины десятого он ждет гостя и я должна впустить его, когда он позвонит.

— Ну и…

— Подождите, сэр, я еще не кончила…

— Дальше, дальше, — торопил Ник.

— Затем, Рафаэль сказал мне, что гость спросит его и я должна сказать, что он ушел, но через час вернется. «Попросите его в гостиную», добавил он. Я еще спросила, нужно ли докладывать хозяйке, но он резко заметил, что я должна делать только то, что мне приказано. Я поднялась наверх, но в нашу, комнату не вошла, опасаясь, что там не услышу звонка… Я видела как Рафаэль вошел в комнату хозяйки, побыл там несколько минут и вернулся в гостиную. Из нее он, однако, не вышел, иначе я бы его увидела.

— Ну, а затем?.. — напряженно спросил Картер.

— Немного спустя, раздался звонок и я пошла к подъезду. У двери стоял красивый молодой человек и спрашивал мистера Корацони. Я сказала, что он ушел, но скоро вернется, хотя сама не видела его выходящим из дому; я вошла в гостиную, чтобы зажечь электричество и посмотреть, нет ли в комнате господина.

— Рафаэль был там?

— Да, — кивнула головою Фланиган. — Но он не знал, что я его видела — он стоял за портьерой.

— Что же сделали вы?

— Я пригласила джентльмена в гостиную, но сделала ему знак, что Рафаэль за портьерой.

— Понял вас джентльмен?

— Да. Он молча кивнул головой.

— Ну, а затем, — допытывался сыщик, — слышали вы какой-нибудь шум или разговор?

— Слышала. Неизвестный спросил: «Зачем ты, дружище, прячешься от меня?»

— Ну, ну?..

— Да больше ничего. Я побежала наверх и мы вместе с Мари выбежали из дому.

— Но, ведь, вы должны были пройти мимо двери гостиной?

— Конечно, сэр.

— И вы ничего не слушали?

— Ничего.

— А вы тоже ничего? — повернулся Ник к Дюбуа.

— Нет! — энергично потрясла головой француженка. — Мы честные девушки, сэр, и нам было стыдно, что мы тайком, ночью бежим из дому. Нам было не до того, чтобы прислушиваться.

— Как вы думаете, Нора, хозяйка хотела бы поговорить с этим гостем?

— Нет. Ни в коем случае, — твердо дала ответ Фланиган.

— Почему вы так думаете?

— Потому что она сама сказала, что хочет остаться у себя в комнате. Я еще помогала ей одеться в капот с кружевными рукавами. Я надела ей туфли, принесла спички, сигареты и книгу и была очень довольна этим, зная, что теперь мы не понадобимся.