Третий год я зову,

Только эхо в ответ.

Обманул меня ветер,

Запутал твой след,

Только сталь твоих глаз

Не забыть никогда,

А в груди ледяная, морская вода…

(Мельница «Лента в волосах»)

Холодный ветер завывал с такой силой, что казалось, будто ему вторят тысячи умерших душ, которые, не найдя успокоения, до сих пор бродят по грешной и бренной земле.

Крупные капли дождя нахально хлестали в оконный проем, находящийся под самым потолком, и лишь тоненькие решетки были им преградой, что, по сути, являлось жестокой иронией, сродни ношению воды в решете.

Страшная непогода, разыгравшаяся этой октябрьской ночью, могучей рукой исполина поднимала и опускала громадные волны, безжалостно бившиеся о стены мрачного и губительного Азкабана. И не было спасения от этого ужаса, и не было в душе более ничего, за что мог зацепиться болезненный разум, даже отдаленно напоминающее нить.

На одном из самых верхних этажей, в маленькой одиночной камере, в каких держали лишь самых опасных и отъявленных преступников, не заслуживающих даже шанса иногда услышать человеческую речь, сидела худая и продрогшая женщина.

Тюремная форма, выданная несколько лет назад, давно износилась и была густо покрыта мелкими и крупными дырами.

Некогда роскошные черные волосы, являющиеся ее гордостью и отличительным знаком, спутались и превратились в единый безобразный колтун, бесформенной шапкой лежащий на голове.

Красивые, аристократические руки с длинными, тонкими пальцами, испещряли порезы и ссадины, которые она наносила сама, безжалостно царапая и руша стены, в моменты нахлынувшей ярости или припадков жестокого безумия.

Беллатриса Лестрейндж, урожденная Беллатрикс Друэлла Блэк – знатная, чистокровная волшебница, частичка древнего, благородного рода, самая верная и преданная Пожирательница смерти и слуга Темного Лорда.

Три года назад подло схваченная ненавистными аврорами, она была помещена в Азкабан, и приговорена к высшей мере наказания – пожизненному заключению.

Вслед за ней, в убогое и жуткое пристанище тысячи Дементоров, отправились ее муж – Рудольфус Лестрейндж и более юный сторонник Волан-де-Морта – Барти Крауч-младший, сын влиятельного министерского чиновника.

Не проходило и дня, чтобы в своих терзаниях жуткой агонии, она не вспоминала и не призывала Милорда.

Часами, сидя на холодном, твердом полу, сделанном из грубого камня и отшлифованном сотнями босых ног заключенных, Беллатриса, как мантру, повторяла одно:

- Он вернется, вернется…

Надежно пряча, в самые отдаленные уголки своей черствой души, дорогие воспоминания о Том-Кого-Нельзя-Называть, она все же, иногда, извлекала их наружу, и только они помогали прожить новый день, связывая ее затворническую и жалкую жизнь с кипящим миром реальности. Реальности, в которую Белла обязательно вернется и удостоится долгожданного шанса поквитаться со всеми врагами.

- Гроза, - тихо прохрипела женщина низким, севшим от переохлаждения голосом.

Беллатриса любила грозу. Любила любые ее проявления, чувствуя, как высшие силы природы наполняют истощенное тело своими электрическими зарядами. Именно в грозу, она чаще всего, придавалась счастливым воспоминаниям, полностью погружаясь в себя и абстрагируясь от давящих, черных стен Азкабана.

Забившись в грязный, запыленный угол камеры, густо покрытый зеленой и серой плесенью, от постоянной влажности безграничных водных массивов, мадам Лестрейндж прикрыла тяжелые веки, плотно сомкнув длинные, некогда пушистые ресницы и погрузилась в прошлое:

1978 год. 4 апреля, 20:45. Поместье Лестрейндж-холл.

- Мадам Лестрейндж, ваш муж уже внизу и ожидает отправления, - шамкая беззубым ртом, глухо напомнил Уолли, самый старый из всех домашних эльфов древнего поместья, - до начала празднования у Малфоев осталось пятнадцать минут.

- По-твоему я не понимаю времени? – раздраженно бросила молодая женщина, заканчивая последние приготовления в и без того идеальном туалете.

- Простите, хозяйка, глупого Уолли, он, как всегда, слишком навязчивый, - поджимая длинные уши, стал отступать домовик.

- Что правда, то правда, - согласилась Белла, - передай мистеру Лестрейнджу, - я буду через минуту.

4 апреля, 23:00. Малфой-мэнор.

- Должен признать, что ты всегда умел устраивать роскошные пиршества, Люциус, - поднося к губам бокал игристого шампанского, похвалил Темный Лорд.

- Благодарю, Милорд, - деловито вскидывая подбородок, отозвался Малфой, - праздник – это лишь скудное вложение моих сил в общее дело, за которое мы боремся.

- Перестань скромничать, - поддержал разговор Рудольфус, - ты часто отличаешься в обществе и отнюдь не дорогими напитками и едой.

- Я прикажу подать нам еще шампанского, вижу, что у самых дорогих мне гостей бокалы почти опустели.

- Не стоит утруждаться, мой друг, - незаметно бросая заинтересованный взгляд в сторону доселе молчавшей Беллатрисы, предложил Волан-де-Морт, - думаю, мистера Лестрейнджа не затруднит немного за нами «поухаживать».

Оскорблённый, столь унизительной просьбой, Рудольфус все же подчинился, и состроив самое доброжелательное выражение лица, побрел на поиски прислуги.

- Вам весело, мадам Лестрейндж? – обратился Темный Лорд к Беллатрисе, наконец-то избавившись от «надоедливой помехи».

- Все просто превосходно, - смущенно ответила девушка, уже продолжительное время состоящая в рядах Пожирателей смерти, но до сих пор не удостоенная никакого конкретного внимания от Повелителя, кроме сухих приветствий.

- Не желаете ли прогуляться в саду? Слышал в Малфой-мэноре лучшие оранжереи во всей Британии, да и к тому же здесь становится слишком душно.

- Как пожелаете, Милорд, - скромно, принимая галантно предложенную руку, согласилась Беллатриса.

4 апреля, 23:25. Оранжерея Малфой-мэнора.

- Я так часто гостила у Малфоев и, даже, никогда не догадывалась, что здесь есть столь прекрасное место.

- Сочту это за комплимент, ведь именно я открыл его для вас, Белла.

Интонация, с которой волшебник произнес ее имя, просто зачаровывала, ведь прежде он никогда не отклонялся от официального и в меру формального обращения – «мадам Лестрейндж».

- Вы чувствуете этот аромат? – замедляя шаг, спросил мужчина.

- Воистину, его просто невозможно игнорировать.

- Это суданские розы, вон они, в самом углу оранжереи, даже за одну из них можно выручить до десяти галеонов, а здесь их больше дюжины.

Высвободив руку из тесного плена спутника, Беллатриса подошла к клумбе и слегка нагнулась, чтобы понюхать один из цветков, но стоило ей снова выпрямить спину, как та наткнулась на твердое и сильное препятствие, в виде груди Темного Лорда, подошедшего сзади.

- Давайте сорвем один из бутонов? Думаю, он прекрасно подойдет к вашему платью.

Расстояние между собеседниками было настолько критически мало, что губы мужчины, шепчущие эти слова, практически, касались мочки уха девушки, обдавая горячим дыханием кожу и вызывая на ней лихорадочную дрожь.

- Полагаете нам это позволено? – растерянно переспросила Белла, неуверенно протягивая руку к цветку.

- Полагаю, что мы ни у кого не станем спрашивать разрешения…

Широкая ладонь накрыла тонкие пальчики Беллатрисы, от чего по телу обоих пронеслись настолько ощутимые разряды, что воздух вокруг казался наэлектризованным до предела, а затем в сомкнутых руках волшебников очутилась крупная, с бархатными, нежными лепестками, красная суданская роза.

- Она пахнет роскошью, мадам Лестрейндж, она пахнет Вами.

В считанные секунды Темный Лорд развернул очарованную его голосом собеседницу к себе лицом, и жадно припал к губам, срывая с них поцелуй, о котором мечтал месяцами.

Подчинившись напору этого величественного человека, девушка, поначалу, просто стояла в неком оцепенении, не решаясь даже шелохнуться, но то, сколько страсти и желания, он вкладывал в поцелуй, постепенно пробуждало в ней ответную реакцию.