– Впечатляет, правда? – прервал его молчание капитан Жаворонков.

– Да, что и говорить, информацию ты нарыл весьма интересную, – задумчиво протянул Гуров. – Какой-то марафон со смертельным итогом.

– Я подсчитал, на форуме с заявлением о причастности фирмы «Акция-Заем» к смерти родственников выступили порядка сорока пяти человек. – Жаворонков выложил перед Гуровым новый лист. – Тут график смертности клиентов фирмы за последний год.

Гуров взглянул на красную линию, обозначающую рост смертности, и присвистнул.

– Ничего себе результат. С десяти процентов в начале года до сорока в конце? Это что же получается: умирает каждый четвертый клиент фирмы? И никого это не настораживает?

– Почему никого? Родственников должников явно насторожило. Не зря же они эти отзывы в Интернет выложили.

– Что с остальными фирмами?

– По ним такой статистики нет. Если нужно, я могу проверить другие заемные организации на предмет смертности, – предложил Жаворонков. – Это ведь только один форум, наверняка есть и другие.

– Действуй, Валера, а я к владельцу фирмы смерти прокачусь. Уж больно любопытные цифры получаются.

– Все сделаю, – пообещал Жаворонков.

Капитан ушел, а Гуров еще какое-то время сидел и смотрел на график, составленный Жаворонковым. Затем сложил листы в папку и связался с дежурным:

– Найдите водителя Леонида Мейерхольда, пусть готовит машину, – приказал он.

Через двадцать минут служебный седан вез его к станции метро «Кропоткинская», где располагался офис фирмы «Акция-Заем».

Машина едва отъехала от Управления, когда позвонил Юрий Ревошин. Он заявил, что готов встретиться с Гуровым. Полковник взглянул на часы, стрелки приближались к восьми тридцати вечера. Прикинув, сколько времени потребуется на беседу с директором заемной фирмы, Гуров вздохнул и предложил Ревошину явиться в Управление к девяти утра. Ему страшно не хотелось откладывать допрос подозреваемого, но назначать встречу на одиннадцать ночи – это уж слишком. Ревошина же перспектива пропустить рабочий день, отпрашиваться у начальства, объяснять, что за срочное дело у него вдруг появилось, совершенно не вдохновила, и он принялся уговаривать Гурова не откладывать встречу на утро, а побеседовать прямо сейчас. Гуров объяснил, что в данный момент он занят и освободится разве что к полуночи, но Ревошин заявил, что готов ждать.

Рвение Ревошина настораживало. То, что полковник торопится получить представление о том, что собой представляет подозреваемый и стоит ли брать его в разработку, было вполне логично. Но чего ради Ревошин так рвется на встречу с Гуровым? Хочет поскорее снять с себя подозрения? Или выяснить, какие версии рассматривает полиция и стоит ли волноваться о собственной шкуре?

«Ладно, с этим разберемся позже. Сейчас лучше сосредоточиться на сотрудниках фирмы «Акция-Заем» и ее директоре», – оборвал собственные мысли Гуров.

Автомобиль как раз остановился напротив яркой вывески, рекламирующей услуги заемной фирмы. Леонид Мейерхольд поспешно выскочил из машины, обогнул капот и распахнул перед Гуровым дверцу. После утреннего конфликта он всеми силами старался сгладить негативное впечатление: с разговорами не лез, от комментариев воздерживался и выражение лица с оскорбленного сменил на деловито-профессиональное. Гуров еще не понял, по нраву ли ему эти изменения, но терпеть расшаркивания он точно не собирался.

– Больше так не делайте, – приказным тоном заявил он водителю.

Мейерхольд смутился, но взгляд Гурова выдержал.

– Я вас понял, товарищ полковник.

– Пожалуй, мне стоит обозначить свои представления о вашей роли. Дело в том, что я терпеть не могу подхалимство, в какой бы форме оно ни выражалось, – внезапно проговорил Гуров. Он не собирался болтать с Мейерхольдом по душам, ведь потерпеть его присутствие оставалось всего несколько часов, но слова сами собой сорвались с языка, и теперь уже Гуров не мог молчать: – Лизоблюдов и им подобных – тем более. Не выношу тех, кто сует нос в чужие дела. Не боюсь стукачей и кляузников… Ладно, забудьте. Давайте просто проживем этот день, не досаждая друг другу.

Мейерхольд не нашелся что ответить, но Гуров ответа и не ждал. Быстрым шагом он прошел к конторе и скрылся за дверью. Несмотря на поздний час, офис оказался открыт. Помещение состояло из центрального холла и нескольких кабинетов. В холле за шикарным столом сидела миловидная блондинка. Не из тех, что красуются на обложках глянцевых журналов, а из категории так называемых «теплых» блондинок.

– Доброго времени суток, меня зовут Татьяна, – при виде Гурова она встрепенулась. – Как я могу к вам обращаться?

Заученные фразы так и сыпались с уст девушки. В этом не было ничего удивительного, шаблонная система общения охватила всю страну. Теперь в организациях, предоставляющих услуги населению, невозможно было услышать простую человеческую речь. Только шаблоны, фальшивые улыбки и заверения в искренней любви и преданности. А за этими улыбками и стандартными фразами скрывалось всегда одно: желание раскрутить клиента на максимальную сумму, впарить ему низкопробный товар по баснословной цене. В таком мире теперь жил Гуров. В таком режиме жила теперь вся страна.

– Полковник Гуров, Московский уголовный розыск, – Лев Иванович достал удостоверение. – Проводите меня к вашему директору.

– Позвольте ознакомиться с документом, – попросила миловидная девушка, назвавшаяся Татьяной.

Гуров развернул удостоверение так, чтобы она могла сличить фото с оригиналом. К этому процессу Татьяна отнеслась серьезно: с минуту смотрела на снимок, время от времени переводя взгляд на полковника, после чего совершенно невозмутимо заявила, что выполнить просьбу Гурова не может.

– Господин Марочкин принимает только по предварительной записи, – улыбка во все тридцать два зуба. – Но вас может принять кто-то из менеджеров. Пожалуйста, пройдите в комнату ожидания, я все организую.

– Менеджеры меня не интересуют, – заявил Гуров. – А речи о предварительной записи советую оставить для клиентов. Все, что я хочу от вас знать, – в каком кабинете сидит директор фирмы.

– Понимаю ваше нетерпение, – продолжая играть роль, заученно улыбалась Татьяна. – Прошу вас, пройдите в комнату ожидания, я посмотрю, что можно для вас сделать.

«Да что ж за день такой сегодня, – мысленно простонал Гуров. – Сначала это тупое задание, затем выскочка-водитель, после хам-патологоанатом, а теперь еще это! Ну уж нет, играть по правилам этой конторы я точно не стану».

Гуров склонился над столом, всем телом навис над хрупкой девушкой Татьяной и тихо, но с нажимом произнес:

– Запомните одну простую истину, милочка, если не хотите навлечь на свою голову гнев начальства, лучше не спорьте с представителями власти, – после этой фразы Гуров развернулся и скрылся в коридоре.

Коридор, в который выходило с десяток дверей, был узким и длинным. Освещение подкачало: две тусклые лампочки в самом конце коридора и дверной проем давали возможность рассмотреть таблички, но и только. Одна из них, с надписью «Директор», отыскалась в самом конце коридора. Гуров толкнул дверь, та легко поддалась, и полковнику открылась картина, красноречиво показывающая суть работы директора заемной фирмы.

Господин Марочкин сидел за широким столом, вернее, не сидел, а растекался по спинке солидного офисного кресла. Глаза его были закрыты, ноги закинуты на стол, руки скрещены на груди. Комнату оглашало тихое сопение: господин директор попросту спал.

– Вижу, работы у вас невпроворот, – намеренно громко произнес Гуров, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Марочкин вздрогнул, открыл глаза и уставился на Гурова. Ноги его автоматически слетели со стола и с громким стуком ударились о паркетный пол. Какое-то время он соображал, кем может быть вошедший. Гуров буквально видел, как в мозгу Марочкина идет сложный процесс обработки информации. Клиент, разгневанный родственник или проверяющий? От ответа на этот вопрос зависело, какой стиль поведения выбрать. Марочкин остановился на варианте с проверяющим. Лицо его приобрело выражение учтивой доброжелательности, типа, смотрите, я полностью открыт и прозрачен, мне нечего скрывать.