- Я тебя предупреждал, человек, – лицо кентавра приобрело красноватый оттенок, а правое копыто било по земле. – Я тебя предупреждал. Аладриэль моя! Не смей приближаться к ней, – он вновь ударил имперца.

Парень рухнул на дорожку, расшибив себе бровь, ему показалось, что из глаз посыпались искры. На рожон лезть не хотелось, ведь здесь была его возлюбленная. А эльфийка всё ещё не могла вымолвить ни слова. Йегрес снова вскочил с земли, но уже с грозным видом.

- Ты перешёл границу, кентавр, – прорычал он.

- Ну, посмотрим, – усмехнулся Унверзониэль.

Соперники схватились за оружие, два меча сверкнули в сумерках. Соперники смотрели друг другу в глаза, а в глазах была только ненависть. Остаётся заметить, что такая «нелюбовь» друг к другу зародилась у них ещё до встречи Аладриэль и Йегреса. Уже при въезде в Альтерманн человек умудрился поссориться со стражниками по причине уж очень тщательного досмотра его вещей. Командиром стражников в тот день был Унверзониэль. Потом имперский молодой командир познакомился с прекрасной эльфийкой, она оказалась предметом обожания кентавра. Кентавр и человек вновь повздорили, но тогда Унверзониэль ограничился лишь предупреждением. Йегрес само собой не внял этому указанию и продолжил встречаться с Аладриэль, к их счастью кентавра куда-то отправили на несколько месяцев. Вот теперь он вернулся… Расстояние между кентавром и Йегресом стремительно сокращалось, ещё секунда, и соперники скрестят клинки. Вот в эту секунду с криком «прекратите!», между ними неожиданно возникла Аладриэль. Два клинка впились в тело молодой эльфийской девушки. Двое соперников остановились, пронзённое тело Аладриэль, истекающее кровью, повисло на мечах. И снова опешивший от такого исхода Йегрес получил удар по лицу. Кентавр выдернул из тела свой меч и скрылся в ближайших кустах. У Йегреса перед глазами стоял туман, он медленно, покачиваясь, поднялся. В голове не укладывалось, что произошло. Оперевшись на окровавленный меч, парень старался прийти в сознание. Наконец, сознание прояснилось, и Йегрес вновь увидел окровавленное тело Аладриэль. Ужас охватил его при одной мысли о том, что он натворил и что его ожидает за это. «Бежать, надо бежать», – стучала кровь в висках, обдавая невольного убийцу горячей волной. Тело эльфийки было бледно и неподвижно, Йегрес хотел двинуться с места, но не смог сделать и шагу. Мысли путались в голове. Не в силах больше стоять на ногах от пережитого потрясения, имперец опустился на колени, всё ещё опираясь на свой меч. В это мгновение послышались быстрые шаги нескольких человек, появился эльфийский патруль, который вёл его соперник. Кентавр указал на Йегреса, сказав: «это он, я всё видел. Этот парень накинулся на Аладриэль, когда я говорил с ней. Я не смог его остановить». И Унверзониэль наигранно опустил голову будто горевал над гибелью эльфийки. Человек ничего не ответил в своё оправдание и не возразил лжи противника, он был погружён в себя, при этом глаза его дико блестели от слёз. Эльф-командир сделался хмурее грозовой тучи, он, наверное, был готов убить имперца сейчас же за содеянное преступление. Командир патруля метнулся к Йегресу и выбил из его рук меч, клинок вырвался из слабой хватки человека и с глухим звоном упал на дорожку аллеи. Эльф сказал солдатам: «Взять этого подлеца!» По эльфийским законам за убийство полагалась смертная казнь, а за убийство ученика Оракула... Никто никогда и не думал, что такое может произойти: оракулы эльфов, за редким исключением, всегда оставались живы, когда народ эльфов попадал в жизненные бури. Вдруг из темноты вышел имперский отряд. Увидев происходящее, командир имперского отряда подозвал командира эльфов. О чём-то переговорив, они разошлись. Эльф с недовольным лицом сказал охране Йегреса: «Передайте его имперским солдатам, пусть его судят по имперским законам». Эльфы-конвоиры что-то недовольно пробормотали в ответ и довольно сильно пихнули пленника в спину, чтобы тот пошёл к имперцам. Имперцы тоже с ним особо не церемонились, они быстро окружили Йегреса и таким образом повели в городскую тюрьму. Хмурые лица людей ничего радужного не обещали для недавно прибывшего молодого воина. Последние красные лучи дневного светила играли на лицах людей, отражаясь кровью в многочисленных фонтанах города Альтерманн. Всё это лишь больше угнетало душу Йегреса, которая была полностью раздавлена. Он не оправдывался, не сопротивлялся, а когда его бросили в тёмную камеру, лишь сел возле стены и безмолвно уставился на кусок вечернего неба, виднеющегося через маленькое окошко под самым потолком камеры. Дело было сделано быстро: на следующий день состоялся суд, ни о каком расследовании речи не шло, только допрос да пара десятков ударов по телу, все поверили «свидетелю»-кентавру, который являлся одним из самых знаменитых личностей Альтерманна, известный своими подвигами во Время Вторых войн. На городской площади собралась толпа эльфов, особняком стояли представители людей. В основном это были торговцы и проезжие, всем охота было посмотреть из-за чего поднята такая шумиха. Стоя на помосте между двумя инквизиторами, Йегрес чувствовал на себе пылающие ненавистью глаза толпы. Вышел главный священник. Достав свиток, он начал читать: «Житель и солдат Империи Йегрес Алайнштехенд, проходящий службу в городе эльфов Альтерманне, обвиняется в убийстве ученика эльфийского оракула Аладриэль Альвинуэль дочери Эморана Альвинуэль вчера на заходе солнца в парке. Свидетель этого убийства кентавр Унверзониэль Вап утверждает, что Йегрес напал на Аладриэль с мечом в руке, когда он просто говорил с убиенной. Обвиняемый нанёс два удара мечом, один удар попал прямо в сердце. Больше свидетелей этого преступления нет. Обвиняемый, находившийся по показаниям очевидцев в романтической связи с убитой, не отрицает, но и не подтверждает своего участия в убийстве, предпочитая молчать. Окровавленный меч в руках у обвиняемого видели пятнадцать свидетелей, десять из которых эльфы. Допрос обвиняемого не дал ясной картины. На большинство вопросов он отказался отвечать. Также обвиняемый отказался от исповеди перед сегодняшним судом. По законам страны эльфов к подсудимому должны применить смертную казнь. По закону Империи – приговорить к каторге. Посовещавшись с верховными правителями этого города, мы решили проявить снисхождение за заслуги, пусть и малые, перед Империей и эльфами во время Вторых войн и выносим следующий приговор: За совершённое деяние – убийство – Йегрес Алайнштехенд приговаривается к вечному изгнанию с территории Империи и эльфов. Всё нажитое им за годы жизни в Империи и в землях эльфов переходит в собственность семьи Аладриэль, хоть это и несоизмеримая плата за страдания, причинённые им семье Аладриэль. Обвиняемый не имеет права больше появляться в городах эльфов и Империи хоть торговцем, хоть рабочим, он лишается всех привилегий воина, своего звания и заслуг перед Империей, а также оружия предводителя имперского отряда. Если всё же он объявиться, то охрана любого имперского или эльфийского города имеет право арестовать его и казнить на месте без суда и следствия. Приговор привести в исполнение немедленно. Йегрес Алайнштехенд должен быть вывезен за восточную границу города Аусвайсбурген и там отпущен, оружия и провианта ему не давать. Да будет ему судьёй Высший Отец». Священник закончил чтение свитка и, посмотрев на Йегреса, произнёс: «Ваше последнее слово». Имперец мучительно вспоминал, куда вчера попал его меч и вдруг осознал, что именно его удар пришёлся в сердце Аладриэли. Это он её убил! Хотелось завыть по-волчьи, но чёрная ненависть, проснувшаяся в душе не давала этого сделать. Она лишь сделала лицо преступника бледнее и суровее. Йегрес, слушая приговор, похолодел – за восточной границей была земля Беспредела – земля убийц, воров и других преступников. Империя всё никак не могла до них добраться. Хотя, земля там не отличалась плодородием, да и лесов там было мало. Зато поссылала она туда преступников видимо-невидимо, но многие уходили и по собственной воле, а потом набирали банды и возвращались в Империю чтобы грабить и убивать. А где-то далеко за этой землёй, по рассказам торговцев, располагались земли мёртвых. Дальше никто не был, кроме варваров, разумеется. Ведь после гор начинались Великие Степи – необъятное пространство голой земли. Последние слова, которые сказал бывший имперский солдат, сделав отрешённое выражение лица: «Я вернусь, и вы сильно пожалеете об этом». Йегрес сказал это два раза. Первый раз – прошипев это священнику, чем сильно испугал его, что тот отпрянул, второй – сказав это толпе, громко и чётко, будто это было чистой правдой. Площадь ответила ему свистом и полетевшими в него гнилыми помидорами. Двое стражников повели его к повозке. Йегрес тяжело переступал по земле, взгляды со всех сторон давили на плечи, приговор подгибал колени, а осознание вины тянуло голову к земле, чтобы её спрятать там и не показывать никому. Солдаты «ласково» толкали осуждённого в спину, чтоб шёл побыстрее, но Йегрес не мог идти быстрее, слишком велик был груз. Охранники посадили изгнанника в небольшую повозку, крепко привязали верёвками и в таком виде повезли на Восток.