Переведено группой https://vk.com/club180270557

В переводе участвовали: SupeR_StaR, merrzavka, Myrskyntuoja, Ksan4ik. Редактировала SupeR_StaR.

Приглашаем к себе всех. Мы уже переводим третью часть трилогии «Хроники выживших», с приквелом к которой вы сейчас имеете возможность ознакомиться. «Хроники» мы уговорили поредактировать знакомого профессионального редактора. Первые две части были переведены АСТ, но плохо распродались. Трилогия числится в заброшенных.

Она просит ещё историю, такую, чтобы помогла скоротать время и забыть о голоде.

Я ищу правду, вспоминаю приметы мира, которого уже давным-давно нет — я уже не уверена, был ли он когда-то.

Когда-то очень-очень давно

За сотни лет до того, как по земле бродили чудища и демоны,

Во времена, когда дети свободно бегали по лугам,

А на ветвях деревьев висели тяжелые спелые фрукты,

Были города, большие и прекрасные, со сверкающими башнями, что касались небес.

Из чего они были созданы, может, из волшебства?

Я сама была тогда почти ребенком. И верила, что они сумеют удержать целый мир. Мне казалось, что они сделаны из…

Да, из волшебства и света, и из мечтаний богов.

А принцесса там была?

Я улыбаюсь.

Да, дитя мое, чудесная принцесса, точь-в-точь такая, как ты. А у принцессы был сад с деревьями, на которых зрели плоды величиной с мужской кулак.

Девочка глядит на меня с недоверием.

Она никогда не видела яблока, зато повидала достаточно мужских кулаков.

Такие сады правда есть, Ама?

Больше уже нет.

Да, дитя мое, они растут где-то далеко. И когда-нибудь ты их отыщешь.

Последний завет Годрель 

Морриган

Впервые я увидела его в восемь. Ужаснейший миг, я не сомневалась, что умру. Он был стервятником, а я никогда не оказывалась к ним так близко, да ещё и совсем одна. Защититься можно было разве что горсткой камней у ног, но тело сковал страх. Впрочем, пригоршня камней меня не спасла бы, даже если бы удалось их бросить. У его бедра висел клинок в ножнах.

Стервятник с любопытством изучал меня с высоты своего валуна. С голой грудью и непокорной всклокоченной гривой — настоящий дикарь, против которых меня предостерегали, хотя сам не более, чем ребёнок. Я с лёгкостью могла пересчитать все рёбра на его узкой груди.

Уловив вдалеке громовой топот копыт, я задрожала от страха. Приближались новые враги, а бежать было некуда. Съёжившись в тёмной щели между валунами у его ног, я чувствовала себя в ловушке. Не дышала. Не двигалась. Даже не могла разорвать связь взглядов. Жалкая, беспомощная добыча, загнанный заяц, тихо ждущий в своём углу неминуемого конца. Я приготовилась к смерти, а он разглядывал мешок с зёрнами, который я собирала всё утро, а потом в спешке и ужасе выронила, рассыпав свою добычу среди валунов. Мальчишка вскинул голову, мои уши наполнили крики и лошадиное ржание.

— Добыл что-нибудь?

Громкий голос. Голос одного из тех, кого ненавидит Ама. О ком она и другие перешёптываются. Такие, как его обладатель, похитили Венду.

— Всё на земле. Я не успел поймать мешок, — ответил мальчишка.

Ещё один полный отвращения голос:

— И что, ничего не осталось?

Мальчишка покачал головой.

Раздалось ещё несколько разочарованных криков, а потом снова стук копыт. Удалявшийся. Они уезжали. Мальчишка спрыгнул с валуна и тоже исчез, не удостоив меня больше ни взглядом, ни словом. Нарочно отвернул лицо, будто ему стыдно.

***

Я не видела его два года. Побывав на волосок от гибели, я нахваталась страха и не отходила от племени далеко. По крайней мере, до одного тёплого весеннего денька.

Стервятники, казалось, покинули наши места. С первых осенних заморозков мы не видели ни следа их присутствия. И вот снова он, уже на голову выше, пытается рвать рогоз на моём любимом пруду. Светлые волосы стали ещё непокорней, плечи — шире, рёбра торчат, как прежде. Он начинал злиться: стебли ломались один за другим, в руках оставались только бесполезные куски.

— Ты слишком торопишься.

Выхватив нож, он крутанулся ко мне.

Даже в нежном возрасте десяти лет я знала, что обнаруживать себя очень опасно. Я не понимала, почему так поступила, а, когда увидела его глаза, и вовсе перестала понимать. Они были хищными, голодными, без тени узнавания.

— Снимай сапоги. Покажу, как нужно, — предложила я и шагнула к нему.

Он пырнул ножом воздух, но я присела и сняла свои туфли из телячьей кожи, не спуская с него глаз ни на миг. Опасалась, что всё же придётся спасаться бегством.

Как только страх парня пошёл на убыль, его дикий стеклянный взгляд стал более осмысленным, на лице наконец-то мелькнуло узнавание. За два года я изменилась сильнее.

Он опустил нож:

— Ты та девчонка, что пряталась между валунами.

Кивнув, я показала на его сапоги:

— Снимай. Если хочешь добыть луковицы, придётся зайти в воду.

Он стащил сапоги и следом за мной по колено забрёл в пруд, нас внезапно разделил тростник. Я велела сначала поработать ногами, чтобы высвободить толстую, мясистую часть стебля, и только потом тянуть. Им пришлось трудиться не меньше рук, нащупывая луковицы и подкапывая вокруг них ил. Мы обменялись всего несколькими словами. О чём говорить стервятнику и ребёнку Выживших? Общим у нас был только голод. Впрочем, парень понимал, что я пытаюсь его отблагодарить за милосердие, проявленное два года назад.

К тому времени как мы расстались, у него был полный мешок мясистых кореньев.

— Теперь это мой пруд. Не приходи сюда больше, — грубо объявил он, привязывая мешок к седлу, и для большей выразительности сплюнул на землю.

Я знала, о чём он на самом деле. Теперь сюда станут приходить и другие. Мне будет небезопасно.

— Как тебя зовут? — полюбопытствовала я, когда он взлетел на лошадь.

— Ты никто! — рявкнул он, будто услышав что-то совершенно другое. Затем, устроившись в седле, снова неохотно посмотрел в мою сторону. — Джафир де Алдрид.

— А я…

— Я знаю, кто ты. Ты Морриган, — и умчался.

Следующая наша встреча состоялась ещё через четыре года, и всё это время я гадала, откуда он узнал моё имя. 

Морриган

Страх вошёл в мою плоть и кровь. Он помогал сохранять бдительность, но уже в десятилетнем возрасте я устала от него донельзя. Помню, как осторожно вернулась в тот день в лагерь. С ранних лет я знала, что мы другие. Благодаря этому и выжили, но непохожесть на остальных также означала, что от соплеменников мало что скроешь, даже если старательно замалчивать и утаивать. Ама, Рианна, Кэрис, Онни и Недра — их Знание было сильнее всего. И Венды, но она ушла. Мы о ней не говорили.

Не поднимая взгляда от корзины с бобами, Ама обратилась ко мне. Её чёрные с проседью волосы были зачёсаны назад и заплетены в ровные косицы.

— Пета сказала, что пока меня не было, ты уходила из лагеря.

— Всего лишь к пруду за скальной стеной. Совсем недалеко, Ама.

— Не так уж и недалеко. Стервятнику тебя схватить — раз плюнуть.

Мы заговаривали на эту тему и раньше. Стервятники, необузданные, лихие люди, воры и дикари, грабили чужое. Порой убивали, в зависимости от настроения. Мы скрывались в холмах и руинах, ступали беззвучно, говорили тихо, стены безлюдного мира служили нам убежищем, а где вместо них была одна пыль, нас прятали высокие травы.

Однако порой этого оказывалось недостаточно.

— Я осторожненько, — прошептала я.