Литмир - Электронная Библиотека

Так бы и не вписался к тому времени уже Владимир Алексеевич Митрошин в наступившие «сытые нулевые», если бы не пресловутый Ковальчук, посоветовавший ему объединить подконтрольные СМУ в единую фирму «СДМ-строй», войдя в состав её учредителей со своим «СтройНИИПроектом». Худо-бедно, но партнёры строили типовое жильё и с хлеба на воду не перебивались. Тем более, что цены на московскую недвижимость, благодаря усилиям тогдашнего московского градоначальника, скакануть успели в разы.

Так и продолжалось до тех пор, пока Ковальчук не решил и сам двинуться во власть. На Совете директоров «СДМ-Строя» общий бизнес было решено разделить. Свою долю Ковальчук резвенько продал и через некоторое время всплыл в очень высоком кресле городского стройдепартамента. К его чести, бывшего компаньона он не забывал, подкидывал изредка выгодные подряды, но деньги это были уже не те. К тому же и сам Ковальчук требовал за свои услуги откаты.

Так бы и сгинул Владимир Алексеевич Митрошин, если бы в один прекрасный день всё тот же одиозный Ковальчук не вызвал бы его к себе и не предложил поучаствовать в конкурсе на строительство административно-гостиничного центра с апартаментами и торговыми площадями в самом сердце столицы. Предыдущий застройщик дело успешно завалил. Кресло с седалищем Ковальчука, в связи с этим, входило в ощутимый резонанс, и нужно было срочно искать выход из сложившейся ситуации.

Для того, чтобы «войти в долю» Вовке было необходимо выполнить «всего» два условия. Первое – реорганизовать полуразвалившийся и вовсю трещавший по швам «СДМ-Строй» в презентабельный и респектабельный «СДМ-Девелопмент». И второе – найти экономически выгодный давним партнёрам по схемотозу проект постройки этого самого пресловутого центра. И если с первым Митрошин, пускай и вложив в дело все свои оффшорные накопления, но благополучно справился, то со вторым пунктом у него возникли определённые проблемы.

В Москве его достаточно хорошо знали и потому доверять как-то не торопились. Володька принялся истово шерстить все свои завязки и связи, и в конце концов вышел на Макса с его казанским архитектурным бюро, которое и должно было выступить локомотивом поезда Володькиной жизни в его фешенебельное светлое будущее.

По всему получалось, что Митрошину нужна была «канарейка за копейку», и роль этой «трясогузки» была уготована Максу. Естественно, что Володька успел навести самые широкие справки. Отсюда и его осведомленность о всех деталях Максимовой жизни. Что же… Большие деньги здесь Максу заработать вряд ли получится, это было ясно, не выезжая из Казани. Но перспективы засветиться в столице, получить входной билет на московский рынок манили нещадно…

Далее мысль сама по себе не шла. Заказанные ранее виски и горячее успели закончиться, а аналитический процесс упрямо требовал дальнейшего орошения и подпитки извне. Максим уже минут десять как пытался разрешить сложную для позднего столичного вечера дилемму – заказать себе ещё или попросить счёт и развеять себя прогулкой на свежем воздухе, как вдруг…

– Мущщина! Мущщина-а! Да, да… Я к Вам обращаюсь! – над плечом Максима навис не очень трезвый женский силуэт. – Джентльмен, угостите даму спичкой!

– О! Привет, красавица! Вот только тебя мне сейчас и не хватало! – с удивлением на грани сарказма тут же отреагировал Максим. – В ротик берёшь? В попку даёшь?

– Мущщина! Что Вы себе позволяете? – протягивая гласные и играя в возмущение, ответила незнакомка.

– Ох, трудно же тебе в жизни придётся… – философски заключил Максим, сочтя попытку съёма его скромной персоны, законченной.

– Вообще-то, сближает людей не секс, я считаю. И не постоянное присутствие рядом, – неожиданно нашлась женщина. – Людей сближает соприкосновение их душ. Даже если они на расстоянии…

– Соприкосновение душ – это, конечно, хорошо, – не нашел ничего лучшего, как в ответ заметить Максим. – Но только если перед этим они в этот самый душ и сходили…

– Ну почему же вы, мущщины, все такие, а? Почему вам вечно всё опошлить надо?

– Пошлость – это, по меткому определению солнца русской поэзии, то, что пошло в народ. Я же предлагаю не в народ, а в душ, – неожиданно даже для самого себя срезонировал Максим. – А то иные души, после того как всплывут, воняют очень… По привычке, что ли…

– Ну, в душ так в душ! – бодро закруглила на своём уровне беседу незнакомка. – Ну что, куда? К тебе? Ко мне? Только возьми ещё выпить, чтобы обошлось без катастрофы, ладно? Официант! Литр виски с собой и счёт. Мущщина платит! Я права, милый? – спросила она порядком уже захмелевшего Макса, и сама за него же ответила: «Права, конечно права! Я всегда права!»

Что было дальше Максим помнил смутно, да и то лишь до третьего глотка на брудершафт из горла в салоне такси, устроившего им обзорную экскурсию по «живописным» окрестностям. Далее не помнил ничего вообще. Себя он нашёл ранним утром, у себя дома, в большой комнате, сидящим в кресле со спущенными до колен штанами. Рядом на журнальном столике располагалась недоприговоренная бутылка «пиперментовского» вискаря и два стакана-«хайбола», ободки которых были сплошь заляпаны губной помадой. Налив себе «на ход ноги», Максим зажмурился и выпил, после чего решил пропутешествовать в сторону туалета.

Проходя мимо спальни, он с удивлением для себя отметил, так и не раздевшись, распластавшуюся в нелепой позе на не до конца расправленной двуспальной кровати мастерски снявшую его вчера в баре «шальную императрицу» коптевского уезда московской губернии.

– Оба-на! Эй! Ты жива? – с издёвкой поинтересовался Макс, заметив, что женщина, услышав шаги по коридору предприняла попытку повернуть голову в сторону настежь распахнутой двери.

– Мудикаба… – с хрипотцой от пересохшего горла произнесла в ответ она.

– Что? Не понял… Чего тебе надо?

– Налей немножко, там должно было остаться, – продрав горло, попросила Максима она. – Мне бы выпить сейчас… А то совсем хреновенько что-то… И мужика бы…

– Ну, нет, красавица, так дело не пойдёт! Налить я тебе, так и быть, налью. Ну, а потом – всё, адьёс амигос! Хорошего помаленьку – горького не до слёз… Мне ехать скоро… Надо…

– Ну, милый! – капризно прогнусавила женщина. – Давай сделаем так – ты закроешь меня в квартире, ключи заберёшь с собой. Я за денёк здесь отхиляю, а вечером сделаем то, ради чего мы, собственно, здесь и собрались. А то кроме белкового коктейля мне вчера от тебя так ничего и не алё… Или даже белкового коктейля не было? Хоть убей не помню…

– Ладно, лежи покамест. Сейчас вискаря принесу…

«С этим нужно что-то делать!» – под нос прошептал Максим и под видом типичного марша утреннего похмелье́, отправился строить планы по выдворению навязчивой гостьи из своей берлоги. «Действовать нужно резко и неожиданно. Так, чтобы до тех пор, пока она не окажется за дверью, не успела прийти в себя». В голову, как это обычно случалось с тяжёлого бодуна, сами по себе лезли обрывки юношеских стихов – забавы, которую он, как считал в трезвом состоянии, уже смог в себе перерасти. «А действительно! Чем чёрт не шутит? Огорошу-ка я её в стихотворной форме! Такое с похмелья и слона прогонит до Луны раком. А дальше? Дальше буду действовать по обстоятельствам». Он подошёл к журнальному столику, плеснул в «хайбол» добрую порцию виски и вернулся в спальню. «Белковый коктейль говоришь? Ну, держись!» – Максим понял театральную позу и…

«Зачем же ты, звизда шальная

Заприминетила меня?…»

…начал фристайлом декламировать с порога он. В глазах незнакомки нарисовалось крайнее недоумение.

«Кого? Тебя я домогался?!

Ну ни хара́ссмента себе!..»

Сквозь недоумение в глазах женщины начали проскакивать искорки гнева. Заметив это, Макс вновь сделал несколько шагов по направлению к кровати, га которой до сих пор располагалась женщина, и с ещё большим вдохновением продолжил:

«Я утром пьяный просыпаюсь,

6
{"b":"651443","o":1}