– Ну, что? – Следователь поднял уставший взгляд на Павла. – Будем настаивать на возбуждении уголовного дела или нет?

– Так ведь все на месте! – воскликнул Павел.

Видимо, предчувствуя скорую развязку, следователь бросился в пространные рассуждения.

– Основание для возбуждения дела всегда есть, – говорил он, убирая со стола листки в папку. – Замок вскрыт, в квартире побывали, уже незаконное проникновение имеет место быть…

– Да бог с ним! – Павел отмахнулся. – К тому же все ценное я давно увез отсюда.

– Почему?

– Так не живем мы здесь с мамой, – разоткровенничался Павел.

«Дурак!» – обозвала я его мысленно.

– Так все-таки вы сдаете эту квартиру? – Следователь зло посмотрел на Павла.

«Вот сейчас и влетит тебе за бессонную ночь и бесполезную писанину!» – едва подумала я, как он встал со словами:

– Значит, я был прав?

– В чем? – Павел от официального тона следователя часто заморгал.

– В том, что гражданка Никитина вам вовсе не сожительница, а обычная квартирантка, – сделал он вывод. – И вы сдаете ей квартиру.

– А что в этом такого? – продолжал «тупить» Павел.

– Совсем ничего, если не иметь в виду того, что это называется незаконной предпринимательской деятельностью, – сказал с назиданием следователь. – Но это уже не наша прерогатива, а участкового уполномоченного…

– Слава богу, замок не успели снять! – Павел облегченно вздохнул и закрыл за полицейскими двери.

– Зря ты сказал, что я квартирантка, – с досадой сказала я.

– Почему? – Павел прошел в гостиную и плюхнулся в кресло. – Извини, но у меня все документы в порядке.

Я не поверила своим ушам.

– Как это?

– Просто, – произнес он. – Бланки с соответствующими печатями я давно купил, а роспись ты поставила, едва я вошел…

– Так это, – я вспомнила, как, едва появившись в квартире, Павел сунул мне какой-то лист с компьютерным текстом и ткнул пальцем в строку, где надо было оставить автограф.

– Да, ты расписалась в договоре аренды, – подтвердил он и самодовольно улыбнулся. – Я всегда бланки беру, если вызывают на квартиру.

– А что, уже были похожие случаи? – не поверила я.

– И не раз, – подтвердил Павел. – Квартиру постоянно сдаем, а люди разные. Опять же соседи. Все сплошь пенсионеры. Стоит тут какой-то девушке начать мужиков водить, как сигнал приезжают проверять. А один раз и вовсе у меня квартиру сняли под…

– Интим-салон, – попыталась я угадать.

– А вот и нет, – по-детски ответил он. – Здесь игорный клуб для узкого круга пытались открыть. Говорят, даже кто-то успел завод проиграть на Урале. Прикрыли, а меня потом затаскали…

– Послушай! – вдруг спохватилась я. – А как ты узнал о моих гостях?

Павел загадочно улыбнулся.

– Не обидишься? – спросил он.

– Ты следил за мной? – попыталась я угадать и тут же поняла, что это глупость. У него что, других дел нет?

Павел увлек меня в прихожую, поставил напротив дверей и с загадочным видом спросил:

– Ничего не видишь?

Теряясь в догадках, я огляделась и пожала плечами.

Тогда он показал мне на стену напротив двери. И только тут я увидела небольшую камеру. Причем красная лампочка была заклеена скотчем. Камера была установлена аккурат под светильником.

– В комнате, которая закрыта, стоит компьютер и не только все пишет, он подключен к Интернету, – объяснил Павел. – Так что я в любой момент могу посмотреть, кто к тебе приходил.

Меня обдало жаром. Я вдруг отчетливо представила, как моюсь в душе. Потом увидела стоящей себя на четвереньках, а сзади…

– Ты что, за мной подглядывал?! – ужаснулась я.

– Не волнуйся! – стал успокаивать он, догадавшись, что меня возмутило, и заверил: – Камера только здесь. Будь они в комнатах, мне бы статья светила за незаконное использование технических средств сбора информации.

Я не успела убрать руку от кнопки звонка, как двери открылись, и на пороге возник Мишка, собственной персоной. На удивление, он был трезв. И не только. В глубине его взгляда на этот раз можно было увидеть признаки интеллекта. Удивляли и другие перемены во внешности. Волосы на голове не стояли торчком, а лежали ровно, лицо расправилось и даже слегка просветлело.

Я облегченно вздохнула и с ходу сдержанно улыбнулась. Чтобы обрадовать, но не обольщать.

– Привет! – сказала я Мишке фривольным тоном, уже как старому знакомому и закадычному другу.

– Привет, – недоверчиво протянул он.

Мишка был в майке, которую будто бы сняли с человека на пять размеров больше его, и в трико. Нет, не в новомодном, с разными вставками и аппликациями из цветных лоскутов и с надписями на тарабарском языке. И не в спортивных штанах, а именно в трико. Такое, давно забытое в столице, осталось разве только на мальчиках. Трикотажные штаны черного цвета с отвислыми коленками и «тормозами», которые надеваются на ступню, были и у моего отца. Мать покупала их пачками в магазинчике «Ткани», куда это богатство завозили с каких-то военных складов длительного хранения. Конечно, может, и врал хозяин магазина, чтобы поднять собственный статус эдакого доставалы, да просто для того, чтобы развлечь разговором покупателей, и этот анахронизм где-то выпускают в ограниченных количествах. Но, так или иначе, Мишка своим видом навеял на меня грустинку. Одновременно я вспомнила, что до сих пор не вернула бабушке деньги, которые сперла, чтобы поехать в Москву. Причем сделала это на пару с Лешкой Контекстом весьма оригинальным способом. Мы просто напечатали на принтере фальшивки и положили их вместо заначки на «черный день» в банку с горохом. А еще я до сих пор не повинилась перед Маринкой, незадолго до отъезда попавшей из-за меня в аварию и оставшейся после нее в инвалидном кресле. Она не помнила, как я подрезала ее на машине, а мальчишки, доверившие нам своих железных коней, побоялись об этом говорить… С этим все и жили. Вернее, не все. Маринка ко всему жила с компрессионным переломом позвоночника. Вот к чему приводит обыкновенная детская месть…

– У меня проблема, – объявила я.

Мишка выглянул на лестницу.

– Послушай! – не удержалась я. – Почему, когда я прихожу, ты все время смотришь, есть тут кто еще или нет?

Мишка округлил глаза.

– А чего тут такого? – спросил он.

– Ты полиции боишься? – попыталась я угадать.

– С чего взяла?

– Воровато выглядываешь постоянно, – пояснила я. – Может, думаешь, как в кино, меня попросили позвонить менты, с тем чтобы ворваться и связать?

– Ничего я не думаю, – буркнул Мишка и неожиданно признался: – Просто должен тут всему подъезду, вот и боюсь, что кто-то из кредиторов в этот момент по лестнице идет…

Мне стало смешно.

– Понятно, – проговорила я, размышляя, с чего начать разговор и вообще, стоит ли?

– Ты чего пришла? – поторопил он.

– Говорю же, проблема, – напомнила я, размышляя, стоит или нет вообще обращаться с вопросами к такому, как он, человеку? С другой стороны, здесь у меня никого нет, с кем бы я могла пообщаться. Взять того же хозяина квартиры Павла. Обратись я к нему, и неизвестно, чем все обернется. Узнает, что у него жиличка с проблемами, попросит с вещами на выход. Мишка же как бы человек нейтральный, в то же время наверняка с каким-то уже житейским опытом. Мало ли кем он был в прошлой жизни? Вон как хорошо о нем отозвался вчера тот же Павел. Да и то, что ему соседи в долг дают, говорит об определенной репутации. Вдруг действительно что-то путное скажет?

– Что, снова замок заело? – гадал между тем Мишка.

– Нет, слава богу, с замком все нормально, – успокоила я его.

– Тогда что еще?

– У меня в квартиру пробрались воры и все перерыли, – выложила я, следя за его реакцией.

– Я к соседям не лажу! – заявил Мишка и обиделся.

– Я не поэтому пришла, – успокоила я его. – Просто мне совет нужен, как быть…

– Замки поменяй, – предложил он с ходу. – Или собаку заведи. Лучше, конечно, и то и другое.