— Нет… хорошо. С тобой хорошо…

Рон медленно повернул палец внутри, погладил сжавшиеся мышцы. Драко закрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях, расслабился. Рон добавил второй палец, раздвигая края сфинктера, и Драко инстинктивно подался назад, ойкая от неожиданного наплыва приятных ощущений.

— Что? — Рон мягко вынул пальцы.

— Это… Сделай так еще, пожалуйста!

Рон улыбнулся, склоняясь к губам и шепча:

— Да…

— Не могу больше! — выдохнул Драко, и вернувшиеся пальцы выскользнули из него. — Хочу!

Пристально глядя в глаза, Рон коснулся смазанной головкой входа, осторожно толкнулся внутрь. Драко зашипел, но Рон не остановился — только прильнул к приоткрытым губам, успокаивая поцелуем. Он уже не мог сдержаться, входил медленно, но с каждым разом глубже, крепко сжимая разведенные колени. Между рыжих бровей залегла сосредоточенная морщинка. Прикусив губу, Драко шире раскинул ноги, и, погрузившись до конца, Рон широко распахнул глаза.

— Черт! Больно, да? Ты такой…

— Двигайся, — прошептал Драко, привыкая к распирающим ощущениям внутри, — мне не больно.

Рон двигался плавными, осторожными толчками. Боль постепенно отступала, сменяясь тянущим, нарастающим наслаждением. Драко тихонько стонал, подаваясь навстречу, принимая, растворяясь в прикосновениях. Ему хотелось снова испытать то самое наслаждение, и он приподнял бедра, прижимаясь к Рону, обвивая ногами его талию… Да, вот так!

— Еще, — простонал он, впиваясь пальцами в плечи Рона. — Здесь! Еще!

Рон задвигался быстрее, резче, проникая глубже с каждым толчком. Драко больше не мог себя контролировать. Он громко стонал, позабыв, что в магазин может вернуться Джордж. Рон вторил ему низкими глубокими стонами и хриплым дыханием. Его щеки покраснели, мокрая рыжая прядь упала на глаза, и он отбрасывал ее, встряхивая головой.

Наслаждение накатывало жаркими волнами и обжигало щеки, заставляло прижиматься теснее и выгибаться на гладкой поверхности стола. В Драко разгорался пожар, разожженный Драконом — его собственным Драконом. Рон переместил руку, сжимающую бедро Драко на стоящий колом член, лаская его быстрыми, неровными движениями.

— Мой! — выдыхал он в такт резким толчкам, каждый из которых отзывался новой огненной вспышкой. — Мой! Теперь мой!

Не в силах смотреть в горящие страстью голубые глаза, Драко повернул голову к зеркалу, и представшее зрелище показалось ему завораживающим. Он — раскинувшийся на столе, с пятнами засосов и укусов, с зацелованными, припухшими губами, и Рон — высокий, белокожий, с россыпью веснушек на плечах, ритмично двигающийся между его широко расставленных ног. Отражение стало последней каплей, и Драко затянуло в безумный водоворот наслаждения, не позволяя думать, дышать, существовать. Ни звука в мире не осталось — только исступленный крик, рвущийся из груди. Эхом отозвался Рон — его рука с силой сжала бедро, а внутри запульсировал член.

Рон вышел из него и поднялся, а Драко чуть не застонал от опустошенности. Только что они с Драконом были вместе, а теперь… Но Рон, прихватив с полки два пушистых пледа, припасенных Джорджем для романтических свиданий, уже возвращался обратно. Аккуратно расстелив на полу один плед, он кинул на него две подушки сладких снов и протянул Драко руку.

— Иди сюда, — улыбнулся он. — Надо же новинку испробовать. Будет у нас с тобой романтическое свидание!

Драко рассмеялся в ответ, слезая со стола, и чуть не упал — ослабевшие ноги отказывались держать. Рон подхватил его, и Драко внезапно понял — если он захочет, Рон всегда будет рядом, чтобы поймать. Он больше не один.

Они лежали рядом, пытаясь унять дыхание и успокоиться. Драко слегка дрожал и теснее прижимался к Рону.

— Замерз? — спросил Рон, потянувшись за вторым пледом. — Погоди, сейчас…

— Нет, хорошо. Ты горячий… мой Дракон, — Драко развернулся, глядя в настороженные голубые глаза.

— Скажешь тоже, — очевидно смутился Рон и залился краской.

— Уизли, — тихо сказал Драко, приподнимаясь на локте и соединяя пальцем родинки в созвездие Дракона, — никогда не спорь с Малфоем. Я сказал - Дракон, значит, Дракон!

Рон улыбнулся и поцеловал Драко в кончик носа. Фыркнув, тот прижался ближе, закидывая ногу и обнимая руками. Рон моргнул несколько раз и уткнулся губами в подставленную щеку, укутывая обоих пушистым пледом с нарисованными звездами.

Никто из них не заметил, как Джордж тихо прикрыл дверь кладовки.

========== Эпилог ==========

Июнь выдался очень жарким, непривычно душным для хмурого Лондона. Изнывающие от жары жители города прятались на верандах многочисленных кафе и ресторанчиков, коротая время за стаканчиком холодного лимонада. В кафе Флориана Фортескью яблоку негде было упасть — маги желали отведать любимого лакомства, как нельзя кстати подходящего для того, чтобы хоть немного освежиться в такую погоду. Именно там сидела Гермиона Грейнджер, в одиночестве праздновавшая сдачу последнего квалификационного экзамена и назначение на должность в министерстве. Меньше года понадобилось, чтобы пройти нужную подготовку — иначе и быть не могло, она же самая умная ведьма своего поколения.

Она невесело усмехнулась. На то, чтобы понять, что ей очень не хватает одного важного человека, ушло вдвое меньше времени. Нет, она не жалела о том, что их с Роном влюбленность не стала любовью. В конце концов, эти романтические отношения были обречены изначально. Ну что у них было общего? Квиддич? Книги? Рунические письмена древних кельтов? Новинки забастовочных завтраков? И подвеска эта с зеленым камнем… Она, не сдержавшись, обидела тогда Рона. Гермионе казалось, что он, простой и надежный, всегда будет в ее жизни, несмотря ни на что. Как выяснилось, она ошибалась. Возможно, сумей она найти другие слова, они сохранили бы дружбу, и Рон остался бы с ней. А теперь его с ней не было.

Гермиона признавалась себе, что скучает по Рону. По его дурацким шуткам, по разговорам о квиддиче, по молчанию вдвоем, когда он просто смотрел, как она читает. По его дружбе. Просто — по нему. Но сначала она искренне считала себя оскорбленной, потом ждала, что Рон, как обычно, сделает первый шаг, потом навалились дела… А дни все шли, делая причину бурной ссоры все менее существенной и оставляя на душе мутный осадок обиды. В основном, на себя.

Несколько раз она собиралась с духом, чтобы поговорить с Роном, но каждый раз что-то мешало. А недавно Джинни «по большому секрету» рассказала, что у Рона, вроде бы, кто-то появился. Джинни, к ее огромному огорчению, не знала, кто именно. Рон никому не рассказывал, только засосы на шее прятал. А ее пригрозил стукнуть, если не отстанет с расспросами!

Гермиона решительно отставила в сторону вазочку с подтаявшим мороженым, кинула на стол несколько монет и поднялась. Если отправиться в «Ужастики» прямо сейчас, есть шанс избежать наплыва посетителей и поговорить с Роном. Не давая себе передумать, она вышла из кафе и направилась в магазин.

У двери под многоцветной вывеской «Ужастики Умников Уизли» Гермиона остановилась, собираясь с мыслями. Она почти решилась ее открыть, когда из магазина, чуть не толкнув ее, вышла Анжелина Джонсон. Она рассеянно извинилась, но, узнав Гермиону, тепло поздоровалась и похвалилась подарком от Джорджа, гордо продемонстрировав тоненькое колечко с ярким камешком. Попрощавшись, Гермиона еще долго провожала ее взглядом. Ей стало обидно и радостно одновременно. Радостно за Джорджа — он заслуживал счастья. Настолько большого, насколько оно могло быть после смерти Фреда. А почему обидно, Гермиона и сама толком не понимала…

В залитом солнечным светом зале было пусто, только в углу, где продавались любовные напитки, хихикали несколько девчонок. Где-то в глубине первого этажа слышались голоса. Один, судя по всему, принадлежал продавцу, а второй — покупателю, который дотошно расспрашивал, как ухаживать за клубкопухом, чем кормить и можно ли выпускать на лужайку. Продавец терпеливо отвечал, чуть растягивая гласные.

«Почти как Малфой», — подумала Гермиона и поднялась на второй этаж, где выставлялись фейерверки. Там тоже было тихо, Джордж расставлял на стеллаже новые поступления, готовя на вечер очередную презентацию мини-фейерверков. Гермиона удивилась выбору названий: Созвездие Дракона, Флер-де-лис, Пояс Ориона. Откуда у создателя такая фантазия?