До самой темноты мы возились с самолётами. Подготовив их, и поставив в капонирах, после чего ещё писали рапорты по обоим вылетам. Тут неожиданно мой командир звена похвалил меня, сообщив что я на удивление точно кладу бомбы и пускаю «эрэсы». Мне даже объявили благодарность, сообщив что она будет внесена в личное дело. После этого был отбой. Я сбегал искупаться к озеру, а то после такого дня весь пропотел, и вернувшись, палатки были убраны, и мы теперь ночевали в свежеотрытых полуземлянках, лёг спать на нарах.
На следующие три дня нашу эскадрилью направили на сопровождение бомбардировщиков. Какие из «Чаек» защитники? Вылетали звеньями, делая по два-три вылета за день. Причём и это считалось много, на военные рельсы полк ещё не перешёл, когда за день самолёты совершали пять-шесть вылетов. Именно на сопровождении «СБ» наша эскадрилья начала нести потери. Даже тот самолёт, который подбили во время второй штурмовки моторизованной колонны противника, вернули в строй. А тут одно звено полностью не вернулось с сопровождения, там и Степан был, потом у первого звена потеря, сбили ведомого. Вот и мы летали, боёв с истребителями противника два провели, не пытаясь сбить, главное не дать им добраться до наших бомбардировщиков. Я всегда брал на вылет «эрэсы», и дважды использовал их, один раз помогал бомбардировщикам, штурмовал переправу, по зениткам отработал, облегчив нашим работу, во второй раз по колонне на дороге, что удачно попалась. На третий день при защите бомбардировщиков, плохой защиты, те две машины потеряли, а мы своего лейтенанта, и вот возвращаясь, отправив «СБ» на свой аэродром, мы на подлёте к нашему аэродрому обнаружили что его собирается бомбить шестёрка бомбардировщиков, а дежурное звено на земле находится. Так что Гурин, старший в нашей паре после гибели Алёшкина, а тот погиб, самолёт неуправляемый врезался в землю, я внимательно следил, решил атаковать их. Первым открыл огонь я. Выпустив разом все неуправляемые ракеты, которые ранее использовать не смог. Эффект был ошеломляющим, три самолёта взорвались огненными облаками над аэродромом. Ещё один дёрнувшись в сторону, врезался в другой и оба рухнули на землю, так что мы вдвоём атаковали оставшийся бомбардировщик, и выпустив практически оставшийся боезапас, у нас и так после воздушного боя по трети осталось, сбили и его, изрешетив. Так что садились мы с пустыми баками и пустым боекомплектом.
А после посадки, нас даже из кабин вытащили, столько ошеломляющих успехов нашим лётчикам видеть ещё не доводилось. Правда, настроение мне испортили слегка. Учётную карточку лётчика-истребителя мне в штабе полка завели ещё когда мы со Степаном прибыли в часть, и вот по приказу командира полка мне внесли в неё, что я сбил сегодня над аэродром три самолёта противника, и ещё три в группе. То есть, оставшиеся три записали на нас двоих с Гуриным. С одной стороны, сбил я действительно ракетами только три, два сами разбились, пилоты запаниковали, и шестого мы совместно с напарником сбили, так что вроде всё честно, но всё равно обидно. Пять сбитых и шестой в группе в моей учётной карточке смотрелось бы лучше. Эх, ладно хоть так. Комиссар, радостный, пообещал боевой листок выпустить, показав, как можно умело ракеты использовать, и что в результате будет. Ну и к награде пообещал представить, есть за что. Кстати, на следующий день действительно вышел дивизионный боевой листок, который распределили по частям дивизии и другим полкам. Да и в газетах о нас написали. Экземпляр газеты и два боевых листка я родителям в Москву отправил, там очень хорошо было описано как мы защитили аэродром, и рисунки красивые. Истребители атакуют строи вражеских самолётов пуская ракеты. Отправил с оказией, транспортник летел в столицу, так что штурман самолёта обещал на месте отправить. Так оно быстрее будет.
А вот насчёт наград комиссар не солгал, ему нужно прославить полк, так что не знаю на какие рычаги тот давил, но нас на второй день, мы только что с вылета вернулись, вызвали в штаб дивизии, где нас обоих наградили орденами «Красной Звезды», и повысили в звании. Тот старшиной стал, а я старшим сержантом. Документы тоже получили дополненные. А так пока мы летали всё также на защиту бомбардировщиков, ряды которых редели с каждым вылетом, тут и зенитки, и истребители противника старались. Мы как могли защищали их с Гуровым, но из последнего вылета, двадцать восьмого июня, тот не вернулся. Стал жертвой двух «экспертов». В общем, работа шла тяжело. Единственный лучик радости, Степан вчера двадцать седьмого вернулся в полк. Кроме него ещё два лётчика. А после того как бомбардировка была соврана, немцы не только Гурова сбили, но и всю пятёрку «СБ», двоих зенитчики постарались над целью, и трёх истребители, как я не пытался их защитить, даже сбил одного «мессера», но это не помогло, и от погони пришлось отрываться на виражах, где «Чайка» была на коне, по сравнению с «мессерами».
А при возвращении к аэродрому, там шла подготовка к спешной эвакуации, я заметил, как два «мессера» готовятся атаковать стоянку техники. А две «Чайки», что крутились на высоте, их просто не видели. Несмотря на то что боеприпаса к пулемётам практически не осталось, я решил атаковать, хотя бы спугну. Получилось даже лучше, чем я ожидал, очередь пулемётов прошлась по остеклённою кабины, и «мессер», не выходя из пике, врезался в землю, а его ведомый проскочив над костром на земле, стал на скорости уходить. Преследовать я не стал, патроны закончились, да и баки пустые. Парни наверху, что прошляпили атаку, дёрнулись было, но «мессер» ушёл на скорости. После посадки я зарулил к своему капониру, эх, от эскадрильи всего три машины осталось, считая мою, я заглушил двигатель и отстегнув ремни, выбираясь, сказал своему механику, Геннадьевичу:
- Заправляй и снаряжай, всё пусто, до железки отстрелялся.
- А товарищ старшина?
- Сбили Гурова. Видел купол парашюта. Надеюсь ещё вернётся. А наши бомбардировщики немцы все сбили. Засада была у моста, там зенитки были и истребители. Как свечи парни горели.
Выбравшись и сняв парашют, я вытер шлемофоном мокрый от пота лоб и добавил:
- Пойду доложусь.
Моему механику помогали парни, машины которых не вернулись с боевых вылетов, что ускоряло работы, так что хлопая знакомых по плечам, сам получая, все видели сбитого «охотника», там уже тушили обломки, и так добрался до землянки, где расположился штаб. Командир полка был на месте, так что козырнув, я доложился:
- Товарищ майор, при выполнении боевого задания, были атакованы вражескими истребителями. Старшина Гуров был сбит, выбросился с парашютом. Также не удалось прикрыть бомбардировщики, над мостом произошла совместная атака зенитных частей противника и истребителей. Все пять «СБ» были сбиты. При попытке их защитить мне удалось свалить «худого», и оторваться от остальных. При возвращении, обнаружил пару «охотников», что готовились атаковать аэродром. Атаковал сам, и сбил последними патронами ведущего. Старший сержант Кузьмин, доклад закончил.
- Молодец, сержант, видели твою отчаянную атаку. Первый «мессершимит» подтвердить не сможем, сбит над территорией противника, а этот честно твой.
Дальше я сел писать рапорт, пока начштаба звонил в бомбардировочный полк, нужно сообщить что произошло с их пятью машинами. Приказ-то не выполнили, мост остался цел. Мне внесли в учётную карточку сбитого «мессера», теперь четыре лично сбитых и три в группе, и должен признаться, мой счёт самый большой в полку с начала войны. Командир полка эвакуацией занимался. Мне «Чайку» уже заправили, пробоины пока не заделали, на новом аэродроме сделают, так что я получил приказ на передислокацию, и пообедав, столовая свернулась, но нам оставили сухпай, и направился к самолёту. Там уже мой чемодан и вещмешок стояли, из землянки, с личными вещами. Это мой механик озаботился. Дальше сделали вот как. Вещи убрали в фюзеляж, и когда поступил приказ подняться в воздух, я прихватил Геннадьича, тот тщедушный, в кабине вдвоём уместились, его винтовку тоже в фюзеляж убрали, и поднявшись осторожно в воздух, полетели к следующему аэродрому. Вёл нас главный штурман полка, так что особо за окрестностями я не следил, а когда первые машины пошли на посадку на опушке у рощи, и сам совершил посадку. За то, что я механика вывез, получил изрядный втык от комполка, об этом только на месте узнали, зато тот сразу включился в работу по обслуживанию машины.
