Прошло около месяца с последней встречи Лобова с Ефимовым. Со слов ребят, Ефимов запил. Его каждый день привозили домой в невменяемом состоянии. Лобов как-то позвонил ему, хотел с ним переговорить, но разговора не получилось. Володя был пьян и не в состоянии был вести разговор. Лобов понимал, что Ефимов пьёт, стараясь скрыть свой страх перед смертью, но эта пьянка не только не могла спасти его от этого возмездия, но и делала этот процесс ещё проще. В конце декабря его машину обстреляли неизвестные люди. Ефимову повезло, он получил три касательных ранения, в общем, отделался лёгким испугом, по сравнению со своей охраной. Из двух его охранников один был убит, второй ранен в ногу.

Лобов собрался поехать к Ефимову в Мензелинск, но его остановил Чёрный из Менделеевска.

— Фомич, — сказал вошедший в кабинет Чёрный, — есть тема, хотел с тобой её обсудить.

— Чёрный, может быть, в следующий раз, а то я собрался поехать в Мензелинск к Ефимову.

— Да я ненадолго, весь разговор минут на пять, не больше.

— Ну ладно, чёрт с тобой, — произнёс Лобов и, сняв пальто, уселся в кресло.

— Дело в том, Фомич, что у меня сейчас в машине сидит мент из нашего городского отдела милиции, он командует всеми участковыми инспекторами милиции в нашем городе. Так вот, он предложил мне заняться квартирным бизнесом в городе. Схема такова: они, то есть менты, подыскивают в городе разных алкашей, сообщают нам их адреса.

— Ну, и что дальше? — заинтересованно спросил его Лобов.

— А дальше, мы с ребятами подыскиваем им какую-нибудь развалюху в деревне и переселяем туда. Этот мент помогает нам выписать алкаша из квартиры в связи с её продажей, и квартира наша. Мы делаем небольшой ремонт и толкаем её за приличные бабки.

— А что хочет сам мент? — спросил Лобов. — У него какой интерес?

— Ему нужны бабки, и ничего, кроме бабок, — ответил Чёрный.

— Хорошо, Чёрный, тащи его сюда. Сейчас поговорим с ним, может, он ещё что-нибудь нам с тобой дельного предложит.

Через минуту в кабинет в сопровождении Чёрного вошёл майор милиции. Он поздоровался с Лобовым и присел на стул. Он сам предложил Лобову уже услышанную им квартирную схему. Выслушав его, Лобов поинтересовался:

— Сколько ты хочешь за эту услугу? Десять процентов, пятнадцать?

Майор покраснел, словно красна девица. Подумав с минуту, он произнёс:

— Я бы хотел с каждой квартиры иметь три тысячи долларов. Я думаю, что это не так много для Вас.

— А ты не считай мои деньги, много или мало, я сам здесь решаю, что много, а что мало.

Они быстро сошлись на цене, предложенной Лобовым, которая была наполовину меньше заявленной майором.

— Слушай, майор, у тебя хоть имя есть, а то как-то неудобно, майор да майор.

— Есть. Меня зовут Золотухин Леонид Николаевич, — представился Лобову майор.

— Ну, а меня — Анатолий Фомич. Фамилию не называю, наверное, уже знаешь.

Они пожали друг другу руки и стали прощаться.

— Анатолий Фомич, а патроны Вам случайно не нужны? Я слышал, Вы любитель побродить по лесу с ружьём.

— Что за патроны? — поинтересовался Лобов.

— Да у меня в машине, два цинка с патронами 5,45. Как-то остались после стрельбищ, вот и вожу.

— Сколько тебе нужно за патроны? — спросил его Лобов.

— По ящику водки за каждый цинк. Думаю, что это не так дорого.

— Ты что их, на рынке покупал, что ли? Откуда ты знаешь, дорого это или нет? Ладно, так и быть. Чёрный, купи ему два ящика водки, а патроны отдай Пуху. Всё, я уехал в Мензелинск, потом мы более подробно обсудим эту схему, — Лобов, накинув на себя пальто, вышел из кабинета.

Он возвращался из Мензелинска злой и раздражённый. Ему не удалось поговорить с Ефимовым по одной лишь причине — тот был просто в невменяемом состоянии. Ефимов в этот день начал пить с самого утра, и уже к обеду был сильно пьяным. Проспавшись дома, он вновь напился до чёртиков.

Лобов встретился с женой Ефимова и, переговорив с ней, поехал обратно в Елабугу. Проезжая через Челны, он заехал к Татьяне Сухаревой. Татьяна не скрывала своей радости и стала по-быстрому накрывать на стол.

— Да ты не суетись, Татьяна. Я к тебе заехал ненадолго, просто давно тебя не видел и захотел на тебя посмотреть. По-моему, ты ещё похорошела с последней нашей встречи. Ты лучше присядь, расскажи, как у тебя дела, как живёт твой бизнес.

Она присела с ним рядышком на диване и стала нежно гладить его по голове.

— Да у меня, Толя, в последнее время одни неприятности. Душит меня глава администрации района. То прибьёт меня штрафом за неубранную территорию. То его не устраивает моя вывеска.

— И чего он хочет от тебя? — спросил её Лобов. — Насколько я знаю, женщины его не интересуют, его больше тянет на мальчиков.

— А чёрт его знает, чего он добивается. Вчера грозил отобрать у меня лицензию на продажу алкоголя. Может, денег ждёт от меня?

— Знаешь, Татьяна, ты не переживай. Я решу эту проблему, он не только не подойдёт близко к твоим торговым точкам, но и будет обходить их стороной.

— Знаешь что, Толя? Если бы я знала об этом, я бы лучше тебе ничего о нём не рассказывала. А вдруг он работает не один? Скажет там каким-то бандитам, и спалят они у меня все магазины. Пойми, ты переговоришь с ним и всё, а мне с ним работать.

— Ты что, Татьяна. Я же от чистого сердца хотел помочь тебе. Ты знаешь, где у меня твой глава?

Лобов сжал кулак и показал его Татьяне.

— Толь, может, останешься у меня, куда ты на ночь глядя поедешь. Жена, наверное, уже и не ждёт тебя домой.

— Нет, Татьяна, не могу, нужно ехать. У меня с утра много дел. Кстати, я переехал в новый дом. Ты просто не поверишь, триста пятьдесят квадратных метров, хоть в футбол играй.

— Поздравляю тебя. Ты, Толя, молодец, всё в семью тянешь. А мой, бывало, как начнёт пить, хоть караул кричи. Всё, что не спрячешь, всё пропьёт.

— Да. Это беда, — сказал Лобов. — У жены родная сестра пить стала. Если бы не супруга, то дети бы по миру пошли. Пропила уже всё, спят уже на каком-то тряпье.

Они прошли к столу. Татьяна разлила чай, и они стали пить чай с вкусным яблочным пирогом. Посидев ещё минут двадцать, Лобов надел пальто и стал прощаться.

— Когда ещё заедешь? — поинтересовалась она у него.

— Не знаю, — коротко бросил Лобов. — Будет время, обязательно заскочу.

Он вышел на улицу и, махнув ей рукой, поехал в Елабугу.

Артур Витальевич только что провёл утреннее совещание и, оставшись один в кабинете, развернул газету. Он любил в эти утренние часы почитать местную и центральную прессу. Вот и сегодня его внимание привлекла статья в газете об очередном скандале, разразившимся в Государственной Думе России. В статье подробно описывалась драка с участием лидера ЛДПР Жириновского.

— Вот мужик даёт, — подумал про себя Артур Витальевич, — бьёт всех налево и направо, и всё это сходит ему с рук.

Он часто ставил себя на место Жириновского и представлял, как бы он поступил в том или ином случае. Его внимание отвлёк телефонный звонок. Отложив в сторону газету, он поднял трубку и услышал уже знаковый ему мужской голос.

— Ну что, голубок, — произнёс мужчина, искусно имитируя голос гомосексуалиста, — ты ещё не взял кредит, глупенький мой. Напрасно. Мы бы могли разойтись в этом вопросе по-хорошему, однако, видно, это не судьба. Я сегодня же отправлю эту запись в Казань, пусть там посмеются люди.

— Я же Вам ещё тогда сказал, что у меня таких денег нет. Неужели Вы не понимаете это?

Мужчина, отбросив шутливый тон, произнёс резко и повелительно. В его голосе звучал металл.

— Ты, козёл! Ты кого хотел напугать, обратившись за помощью к Алику? Ты думал, он тебя, голубка, будет прикрывать? Он же пацан, ему же западло связываться с такими, как ты, голубыми. Хорошо, ты его зарядил под это. Сейчас он, наверное, смотрит фильм и проклинает тот день, когда обратился к тебе за помощью.