— Ты что, Мотор, считаешь, что я должен гонять по всей дороге в поисках Алика? Ты мне скажи, где конкретно?

— Не гони, Лобов, сегодня вечером я тебе перезвоню и назову точное место стрелки.

Мотор встал со стула и вышел из кабинета. Лобов громко позвал секретаря. Девушка появилась моментально. Войдя в кабинет, она остановилась напротив Лобова.

— Вот что, Вера. Быстро найди Пуха и Гаранина. Пусть бросят все свои дела и мчатся ко мне.

Вера исчезла за дверью кабинета. Через пятнадцать минут в кабинет Лобова вошли Пух и Гаранин.

Лобов, Пух и Гаранин стояли около автомашины, за рулём которой находился Батон. Лобов явно волновался, так как в первый раз встречался с лидером другой группировки, претендующей на лидерство в этом промышленном регионе республики. Насколько ему было известно от своего приятеля Ефимова, группировка Челнов «29-й комплекс» плотно сотрудничала с казанскими бригадами, в том числе и с их московским лидером Мартыном.

Лобов, будучи человеком осторожным и достаточно умным, не хотел явного противостояния, что привело бы к войне между группировками и их финансовому истощению.

Алик, лидер «29-го комплекса», был совершенно другого мнения. Его вполне устраивал предполагаемый конфликт, ибо он считал, что его группировка значительно сильнее бригады Лобова, а это значит, что он сможет не только выполнить обязательства перед Шигаповым и Артуром Витальевичем, но и переподчинить весь бизнес Елабуги на себя. Вот и сейчас он ехал на эту стрелку с полной уверенностью, что сможет не только остановить действия Лобова, но и опустить его в глазах ребят. Его машину сопровождали для солидности ещё три автомашины с ребятами. Все они были вооружены обрезами, самодельными мелкокалиберными пистолетами, и лишь трое бригадиров имели при себе пистолеты «Макаров».

Увидев на дороге одиноко стоящую автомашину, около которой прохаживались всего-то три человека, Алик невольно улыбнулся.

— Неужели этот лох ещё на что-то рассчитывает? — подумал про себя он. — Что это, наивность или уверенность в себе?

Машина Алика остановилась около «Мерседеса» Лобова. Из машины вышел Алик и, взглянув на троих ребят, произнёс:

— Ну, и кто из вас Лобов? С кем мне разговаривать?

От группы отделился молодой мужчина в возрасте около тридцати лет и направился к Алику.

— Я Лобов, а ты кто? — произнёс Анатолий Фомич. — Мотор, кто из вас уполномочен говорить со мной, пусть выйдет из этой толпы.

Алика покоробило от этого высказывания. Вся молодежь Челнов знала его в лицо, а здесь какой-то провинциал не понял его и задал провокационный вопрос. Алик расстегнул пальто, чтобы Лобов видел торчавший у него из-за пояса пистолет, и сказал:

— Ты, что слепой, не видишь, кто с тобой говорит?

— Откуда я знаю, кто со мной говорит? Ты кто? Ельцин, что ли, чтобы я знал тебя по афишам или по телевизору?

Это вывело Алика из себя. Всегда сдержанный в словах и поступках, он взбесился. Он вытащил пистолет и, уперев его в живот Лобова, медленно произнёс:

— Встань на колени, или я тебе всажу пулю в твой живот. На колени!

— По-моему, ты спешишь, Алик. Ещё одно твоё неловкое движение и твоя голова разлетится на мелкие кусочки. Ты посмотри налево, видишь за деревом снайпера, он целится в твою голову.

Алик испуганно посмотрел налево и среди снега заметил лежащего человека, в руках которого была винтовка с оптическим прицелом. Вдруг из-под снега появились люди в белых маскировочных халатах, которые держали в руках автоматы. Таких людей оказалось более двадцати человек.

Лобов поднял руку, и вдруг, к изумлению людей Алика, на дорогу выкатилось два бронетранспортера, которые полностью перекрыли дорогу в оба конца. Крупнокалиберные пулемёты БТР были направлены на машины прибывших с Аликом ребят.

— Я советую вам, ребята, бросить ваши пукалки в снег, сегодня они здесь не прокатывают. Что стоите, или не поняли меня?!

Алик что-то сказал ребятам, и те стали доставать обрезы, пистолеты и бросать их в снег. Лобов подошел к Алику и вытащил пистолет, который торчал у него из-за пояса.

— Ну, а теперь, Алик, давай начнём разговаривать, — произнёс Лобов. — Мне вчера твой гонец предъявил в отношении двух лиц, которые якобы обратились к тебе за помощью. Хочу тебя просветить, что с Шигаповым у меня нет никакого бизнеса. Он сжёг у меня два «КАМАЗа», я сжёг в ответ около десяти машин. Можешь передать ему, он мне не нужен, ни как человек, ни как коммерсант. Можешь работать с ним, я не против этого. В отношении второго, могу пояснить, он просто педераст, в прямом смысле этого слова, и поэтому должен заплатить за прекрасный фильм с его участием. Я не думаю, Алик, что ты, авторитетный парень, будешь дружить и защищать этого пидара, что пытаешься делать сейчас.

Алик стоял, не зная, что ответить на слова Лобова. Наконец, он сказал:

— Фомич, это всё слова, нужны аргументы и факты. Предъяви.

Лобов подошёл к автомашине и достал кассету.

— Надеюсь, найдёшь, на чём посмотреть. И на будущее, как говорят в разведке, перед тем как войти, подумай, как оттуда выйти.

Лобов махнул рукой, и бронетранспортёры, взревев моторами, скрылись в лесу. Автоматчики двинулись в сторону Менделеевска, где в ста метрах от места стрелки их ожидал автобус.

Лобов, вытащил из пистолета Алика обойму с патронами и разрядил его пистолет. Он молча отдал ему пистолет.

— Я думаю, Алик, что это наша первая и последняя встреча с тобой. Больше я с тобой встречаться не намерен. Ты не тот человек, который может качать здесь права, надеюсь, ты это хорошо усвоил.

Лобов с ребятами сели в автомашину и, развернувшись на дороге, поехали в сторону Елабуги. На дороге, провожая его машину взглядом, стояли Алик и его ребята.

— Ты что, Алик? Его мочить нужно было сразу, а не устраивать базар, — произнёс его приятель Мотор.

Алик взглянул на него и молча ударил его в лицо. Мотор упал, разбитое лицо покрылось кровью.

— Идиот, мне что, с обрезами против бронетранспортёров выступать, что ли? — сказал Алик и сел в автомашину.

Настроение его в корень испортилось. Он взглянул на водителя и коротко произнёс:

— Домой.

Поздно вечером Лобову позвонил Ефимов. Судя по его голосу, он был изрядно напуган.

— Слушай, Фомич, в Казани застрелили Гитлера. Ты знаешь, его завалили прямо у его дома.

— Володя, успокойся, его уже не вернёшь. Что говорят ребята, кто его мог завалить?

— Не знаю я ничего, Фомич, не знаю. Я накануне общался с ним, он был, похоже, выпившим и всё время шутил со мной. В последнее время Гитлер пытался зажать молодых, которые, с его слов, совсем обнаглели и стали требовать часть бизнеса. Старики, в том числе и он, были против этого. Кое-кого они наказали, кое-кого он захотел наказать сам. В этот вечер он попросил меня, чтобы я выслал к нему своего человека для акции, однако его, похоже, опередили. Он оказался первым из стариков, кто погиб в этом конфликте.

— Ты, Володя, не дергайся. Они сами разберутся между собой. Ты почему молчишь и не говоришь, как решился вопрос с вашим ликёроводочным заводом? Ты утряс этот вопрос или нет?

На той стороне провода повисла пауза. Лобов почувствовал, что не гибель Гитлера заставила его позвонить ему, а страх, который Ефимов испытывал ежедневно после неудачной попытки покушения на Ленара Кашапова. Причастность Ефимова к покушению была столь очевидной, что её даже не нужно было маскировать чем-то. Он хотел уехать из Мензелинска, но против отъезда была вся его родня.

— Ну, что ты молчишь? Ты будешь говорить со мной или нет?

— А что я тебе могу сказать, что я — дурак, что ли? Ну, дурак, убей меня за это.

— Зачем я буду тебя убивать, и без меня найдутся люди, которые с удовольствием всадят в тебя с десяток пуль. Как же ты, Володя, так прокололся, направил своих людей на это дело? Я же предлагал тебе услуги Пуха, а ты почему-то отказался от этого. Деньги, что ли, пожалел? Запомни, Володя, в гробу карманов нет. Теперь у тебя лишь один выход — это сбежать из города.