— Обложили, суки — с горечью думал он. Кто же меня запалил?

Утром ему позвонил Прохоров и предупредил, что зайдет к нему после обеда. Когда Игорь пришел к Цаплину, Володя рассказал ему о оперативниках, которые вот уже который день пасут его адрес.

— Цаплин, у тебя совсем поехала крыша — произнес спокойно Прохоров. — С чего это ты взял, что они пасут тебя, а никого-то другого?

— Если, ты мне не веришь, то посмотри в окно и убедись в этом — произнес обиженно Цаплин. — Ноги, Игорь, нужно делать, пока нам не склеили ласты.

— Цаплин, что бы идти в бега, нужны деньги, а их, ни у тебя, ни у меня нет. Сейчас я постараюсь взять деньги у Маврина, он живет ни далеко отсюда и если он, мне их даст, то я позвоню тебе и скажу, где я тебя буду ждать.

— Игорь, ты лучше не звони, вдруг они слушают телефон. Давай так договоримся, что встретимся в районе девяти часов вечера, на углу Калинина и Вишневской.

Они пожали друг другу руки. Первым из дома вышел Прохоров и направился в сторону улицы Товарищеской.

Цаплин вышел из дома и словно дикий зверь, сразу же почувствовал, что-то неладное. Стоявшие напротив дома молодые люди, перестав разговаривать между собой, устреми на него свои взгляды.

Цаплин неожиданно, для поджидавших его оперативников, развернулся и быстро вернулся к себе домой. Заскочив в дом, Цаплин закрыл на ключ входную дверь и устремился к окну, выходящему на противоположенную сторону. Он внимательно осмотрел из окна двор, и убедившись, в отсутствии ему незнакомых молодых людей открыл окно настежь.

— Козлы — сквозь зубы произнес Цаплин. — Мы еще посмотрим, кто из нас умнее.

Он осторожно вылез в открытое окно, выходящее на соседний участок, и выглянул из-за угла на улицу. Оперативники по-прежнему стояли на другой стороне улицы и внимательно наблюдали за домом.

Оказавшись в соседском саду, он присел на корточки и стал лихорадочно соображать, что ему делать дальше. Стараясь, не шуметь и не привлекать к себе внимание, он прошел через сад и перелез через забор. Цаплин двинулся в сторону улицы Лесгафта, надеясь на ней затеряться среди спешивших домой людей. Ему, оставалось совсем немного пройти по этим задворкам, когда его заметил незнакомый ему мужчина. Он, вцепился в Цаплина, словно клещ и начал громко кричать, привлекая к себе внимание прохожих. Как, потом выяснилось, этим мужчиной оказался местным участковым инспектором милиции.

Что бы отцепиться от этого мужчины, Цаплин дважды ударил его по лицу, своим громадным по размеру кулаком. Мужчина, сначала охнул, а уж затем упал на землю и потерял сознание.

Однако, его истощенного крика, оказалось в полнее достаточно, что бы привлечь внимание не только прохожих, но и работников милиции. Они сразу же догадались, что происходит, и бросились на помощь пострадавшему в этой схватке работнику милиции.

Цаплин бежал как лось по лесу, расшвыривая по сторонам попадавших ему навстречу граждан. Хорошо ориентируясь на местности, Цаплин, отлично понимал, что ему едва ли удастся оторваться от преследователей на этой небольшой улице. Свернув за угол дома, он заметил, что за ним гонятся всего-то два работника милиции, одетых в гражданскую одежду.

Цаплин, не смотря на молодость, хорошо изучил психологию работников милиции и поэтому, не боялся, что они начнут в него стрелять. Он был абсолютно прав, стрелять на улице Калина, в центре города, не решился бы ни один нормальный сотрудник милиции.

Перепрыгивая через траншею, прорытую строителями, Цаплин споткнулся и упал. Он вскочил на ноги и, сделав шага два, снова упал от пронзившей его боли. Только сейчас он догадался, что подвернул правую ногу и бежать уже больше не может. Ему оставалось или сдаться без боя или оказать сопротивление работникам милиции. Он встал на месте и принял боевую стойку.

То ли, Цаплин переоценил свои возможности, то ли работники милиции попались в этот раз более подготовленными, но через минуту, он уже лежал на сырой земле с закованными в наручники руками.

Вскоре, Цаплина, как и Прохорова, увезли в отдел внутренних дел.

Я доложил Костину о задержании Цаплина и Прохорова.

— Ты, Абрамов, сам больше не лезь в это дело. Просто, держи его на особом контроле.

— Хорошо, Юрий Васильевич, я понял вас. Я подключу к этому делу, Балаганина, пусть немного поработает. Скажите мне, Юрий Васильевич, а почему вы были против того, что бы я подключил к работе по этому делу сотрудников городского отдела уголовного розыска?

— Виктор, ты же знаешь, какие у меня отношения с Шакировым? Мне, что тебе об этом, каждый раз напоминать? Ни каких сотрудников городского отдела, ребята Смирнова и мы. В Отношении Балаганина, я с тобой согласен, от этого, дело только выиграет.

— Хорошо, Юрий Васильевич, я вас понял — произнес я и вышел из кабинета.

Вызвав к себе Балаганина, я дал ему команду включиться в работу по этому делу. Не успел Балаганин выйти из моего кабинета, как меня вновь вызвал к себе Костин.

— Что случилось? — с раздражением подумал я. — Что, нельзя сразу же было решить все вопросы на месте, а не гонять меня, туда — сюда.

Закрыв кабинет, я направился к нему в кабинет.

В его кабинете, помимо него самого, находился начальник управления по борьбе с организованной преступностью Гафуров.

— Слушай, Виктор Николаевич — произнес Костин, — скажи мне, честно положа руку на сердце, неужели тебе нужен этот Усманов? Вот, Гафуров, хочет его видеть своим заместителем, отдай его ему, не держи его у себя в качестве мебели.

После слов Костина, Гафуров изобразил на своем лице обиду.

— Юрий Васильевич — произнес я, — вы же хорошо знаете мое личное отношение к Усманову. Я лично, не против того, что бы препятствовать его переводу, я против того, что бы он переходил в другое подразделение, на аналогичную должность. Вы, же знаете, что Усманов не работник, за все время, что он работал у нас в управлении, он не принял участие ни в одном крупном раскрытии преступлений, не завел ни одного оперативного дела и не завербовал ни одного агента. Это не работник, это шлак.

Гафуров, словно впервые услышав характеристику Усманова, стал ерзать на стуле.

— Ты не горячись Виктор Николаевич, не поливай человека грязью. Сколько он у вас проработал?

— Да, чуть более четырех месяцев — ответил я.

— Вот, по — этому и не торопись, со своими оценками. Подожди, может, расцветет еще парень.

— Для того, что бы он расцвел, нужно время. Иногда цветы начинают цвести, через десять лет, а иногда и совсем не зацветают — произнес я.

— Все короче, Абрамов, давай подписывай рапорт Усманова и начинай подыскивать для себя нового заместителя начальника управления.

Я достал из кармана ручку и молча подписал рапорт. Подписанный рапорт я передал Гафурову. Тот моментально вскочил с кресла и направился на выход из кабинета.

Оставшись вдвоем в кабинете Костина, я произнес:

— Юрий Васильевич? Вы же знаете, что я исполняю обязанности начальника управления и это еще не факт, что я им стану. Поэтому, считаю, что в настоящее время, искать нового заместителя начальника управления, мне не стоит. Придет новый начальник, пусть он займется этим делом.

— Может, ты и прав — произнес Костин. — Только я советую тебе Абрамов, по меньше распускать свой язык. Я знаю, что ты по гороскопу Весы, знаю, что у рожденных под этим знаком людей, обострено чувство справедливости, но, тем не менее, не наживай себе лишних врагов. Поверь, их у тебя, вполне достаточно и так.

Я вышел из кабинета и направился к себе в кабинет.

Я доложил Костину о задержании Цаплина и Прохорова.

— Ты, Абрамов, сам больше не лезь в это дело. Просто, держи его на особом контроле.

— Хорошо, Юрий Васильевич, я понял вас. Я подключу к этому делу, Балаганина, пусть немного поработает. Скажите мне, Юрий Васильевич, а почему вы были против того, что бы я подключил к работе по этому делу сотрудников городского отдела уголовного розыска?