— Ты знаешь, Абрамов, — сказал он, — доложи об этом Носову. Пусть Владимир Алексеевич порадуется за вас. О том, что я тебе посоветовал это сделать, ты, надеюсь, ему не расскажешь.

Я постучал в дверь замначальника управления и, выждав паузу, вошел. Носов сидел за столом и читал газету. Перед ним — традиционный бокал с недопитым чаем. Он не стал убирать газету и, взглянув на меня отсутствующим взглядом, тихо произнес:

— Чего тебе надо? Не видишь, я занят, мне не до тебя!

Носов был явно не в духе, и мой неожиданный визит сильно озадачил его.

Я коротко доложил о результатах работы, рассказал, как мы вышли на одного из милиционеров. Он слушал меня очень внимательно, изредка перебивая уточняющими вопросами. В этот момент он походил на ребенка, заинтересованного сказкой.

— Ты докладывал об этом шефу?

Помня рекомендации начальника управления, я ответил отрицательно. Он набросил на плечи пиджак и направился к начальнику управления.

Спустя пять минут меня вызвал начальник управления. В его кабинете я застал Носова, который сидел за столом и курил. По его лицу я понял, что он также докладывал шефу об успехах.

Мы все вместе стали обсуждать детали реализации этого дела. Слушая мои предложения, они согласно кивали. В конце моего доклада начальник управления спросил:

— А теперь скажи, Абрамов, сколько тебе надо сил и средств для реализации этого дела?

Мы уже все просчитали и решили брать группу с поличным в момент преступления, поэтому я назвал цифры без промедления.

— Будем подключать территориальные органы? — спросил Костин.

— Я думаю, что обойдемся своими силами. Не исключаю, что у них может быть информатор. Ведь они грабят только те точки, в которых есть товар.

— Тогда поступай, как знаешь. Мне необходим результат, — заключил начальник.

На следующий день к работе подключилось подразделение по наружному наблюдению и нам оставалось только ждать, когда бандиты пойдут на дело.

Через три дня после того, как установили наружное наблюдение за водителем УАЗа, был зафиксирован его первый контакт с работником милиции. Последним оказался Вадим Мишин — двоюродный брат водителя.

УАЗ с утра выехал со двора приемника-распределителя и проследовал в сторону железнодорожного вокзала. Остановив машину около отдела, водитель зашел в отдел, где встретился с Вадимом.

Вадим работал сменным дежурным в линейном отделе милиции на станции «Казань». Ему недавно присвоили звание старшего лейтенанта, и новенькая звезда на его погонах сверкала намного ярче уже потертых звезд лейтенанта.

Водитель пробыл у брата около часа, потом заехал к родителям, проживавшим в частном доме в Кировском районе на улице Сабан. У родителей пробыл недолго, вышел из дома и стал кого-то ждать. Через полчаса у его машины остановилось такси, из которого вышел работник милиции в звании старшего сержанта. Они обнялись, словно год не видели друг друга.

Старшим сержантом милиции был его друг детства Алик Сатаров. Алик пересел в УАЗ, и друзья начали о чем-то разговаривать. О чем они так долго говорили — неизвестно. Выйдя, Алик пешком направился в сторону телевышки, а УАЗ, развернувшись, — к центру города.

Наблюдение за водителем велось круглосуточно. Ясно было одно — налетчики использовали при совершении преступлений именно эту милицейскую машину, да и налеты на магазины и склады они осуществляли только ночью. Оперативники УУР, входящие в состав опергруппы, дежурили посменно, так как приказ о задержании мог последовать в любое время.

Шел пятый день наблюдения. Водитель УАЗа, как обычно, закончил работу и на общественном транспорте поехал домой на улицу Химиков. Это был его постоянный маршрут, ставший привычным и для оперативников. Доехав до своей остановки, он вышел из трамвая десятого маршрута и направился домой. Машина наблюдения остановилась метрах в пятидесяти.

Ждать водителя пришлось недолго. Он вышел из дома в одиннадцатом часу ночи — в зимней милицейской форме, в унтах из собачьего меха. Он курил и явно кого-то ждал. На улице было холодно, дул северный ветер, и ему приходилось периодически заходить в подъезд погреться. Минут через двадцать к дому подъехала машина и он, ворча, сел в нее.

Машина довезла его до приемника-распределителя, а дальше оперативники увидели, как из ворот приемника выезжает УАЗ.

Из стоявшей у ворот машины вышел Сатаров, пересел в кабину с правой стороны, и УАЗик тронулся в сторону железнодорожного вокзала. Доехали они до дежурной части милиции, откуда вышел их третий товарищ — Вадим Мишин. Вся группа была в милицейской форме.

Миновав Адмиралтейскую слободу в Кировском районе, подельники двигались к станции «Лагерная». Следом за ними, на расстоянии видимости, двигались две машины с сотрудниками уголовного розыска. Одну из опергрупп возглавлял Зимин. Это было для него первое большое дело, и он, несмотря на плохое самочувствие, хотел довести его до конца.

Не доезжая до станции «Старое Аракчино», УАЗ свернул налево и по еще не окрепшему льду двинулся на другую сторону Волги. Было ясно, что они не захотели воспользоваться старой проверенной дорогой, на которой было несколько постов ГАИ. Они ехали очень осторожно и минут через тридцать выехали в районе Верхнего Услона. Машины милиции след в след двигались за ними. Стояла темная ночь. Луна скрылась за облаками, и лишь свет фар выдавал ехавшие через Волгу автомобили.

На твердой почве машины прибавили скорость и помчалась дальше. По выпавшему накануне снегу УАЗик двигался гораздо быстрее и увереннее, чем наши. За рулем преследуемой автомашины, чувствовалось, находится опытный водитель, хорошо знающий дорогу.

Неожиданно для преследователей УАЗик съехал с трассы и двинулся по бездорожью.

Я ехал в первой машине, и мы были вынуждены на какой-то миг остановиться. Ко мне подбежал Зимин:

— Шеф, что будем делать? Неужели он нас заметил?

— Не паникуй! Просто решил срезать путь, поедем по их следам, — прервал я Зимина.

Выждав пару минут, мы съехали с трассы и по следам, оставленным на снегу вездеходом, двинулись следом. Километра через два мы увидели, что он выехал на трассу и вновь набрал приличную скорость. Был ли я прав, что они срезали свой путь, или преступники просто проверялись на предмет слежки, сказать не брался в тот момент никто.

Мы ехали уже более часа, ориентируясь по красным фонарям впередиидущей машины. Боковые стекла замерзли, и мы плохо ориентировались на местности.

Наш водитель стал сбрасывать скорость.

— Что случилось? — спросил я его.

— Кажется, приехали, — произнес он и выключил фары.

Следовавшая за нами машина сделала то же самое. Мы остановились и стали наблюдать за УАЗиком. Преследуемые въехали на станцию «Каратун» и остановились у какого-то строения. Улицы населенного пункта тонули в темноте. Мы вышли и, разбившись по парам, направились в сторону машины преступников. Двигались просто на ощупь — на весь населенный пункт не было ни одного светящегося окна. Селение казалось вымершим, даже собаки спрятались от холода и не тявкали.

Подойдя к УАЗику, мы увидели, что машина пуста, и от нее ведут следы к деревянному строению. В темноте трудно было разобрать, что оно из себя представляет. Там, около дверей стояли три человека и ломиком пытались оторвать замок. Замок был старым и не поддавался.

— Ну что ты возишься? Сил что ли нет? — произнес кто-то, и ломик перешел в руки другого взломщика.

Через некоторое время тишину разорвал звук выдираемой из дерева скобы. Повозившись еще минуты две, они взломали дверь и уверенно вошли внутрь. Там, не таясь, зажгли свет.

— Слушай, шеф! Я обошел весь склад. Получается такая петрушка, — шепнул Зимин. — Дверь всего одна, на окнах решетки. Следовательно, выход только один.

— Все ясно, распредели людей так, чтобы не дать никому уйти, — в темноте я не видел сотрудников, но по тихому хрусту снега, догадывался, что моя команда доведена до каждого из них.