— Я уже подумала, что василиск утащил тебя в свою нору, — прокомментировала Парвати, когда Гермиона вернулась в спальню.

— Нет, я просто…

— Мастурбировала?

«На самом деле — почти угадала.»

— Нет. Не в этот раз.

Парвати фыркнула, продолжая что-то писать. Гермиона переоделась в чистую одежду, а затем принялась упаковывать сумку с запасными вещами, туалетными принадлежностями, книгами и пером.

— Это действительно не моё дело, — Парвати подняла глаза от пергамента. — Но ты случайно не собираешься «подцепить» ещё один «вирус»?

Выражение лица Гермионы моментально выдало её.

— Парвати, ты никому не должна об этом говорить, — она умоляюще посмотрела на брюнетку. — Я знаю, что уже просила тебя об этом раньше, но… никто не должен знать. Пожалуйста, ты сможешь сохранить это в секрете?

— Так значит он здесь? В Хогвартсе?

Гермиона пристально посмотрела на неё, отчаянно нуждаясь, наконец, в возможности поделиться с кем-нибудь. Ей было так трудно держать всё в себе столь долгое время. Она кивнула.

— Студент?

Гермиона поморщилась, её внутренний голос отчаянно пытался остановить девушку от ответа, но она всё-таки едва заметно покачала головой.

— Ну что ж, это немного сужает круг подозреваемых… — Парвати откинулась на спинку стула. — И я подозреваю, что это не мадам Хуч, что, кстати, довольно печально.

Гермиона утомлённо провела рукой по лицу.

«Мерлин, не надо было вообще начинать этот разговор!»

— Знаешь, о ком я думаю? — Парвати протяжно излагала мысли, сложив руки за головой. — Я думаю, что это мрачная, но довольно соблазнительная, саркастическая личность, обитающая в подземельях.

Гермиона неожиданно закашляла в ладонь.

— Ха! — Парвати подскочила со своего места. — Ты действительно откусила кусочек колбаски у этого старого, угрюмого слизеринца?

Гермиона фыркнула. Она должна была огорчиться, раскрывая кому-то такую опасную информацию, но выражение восторга на лице Парвати казалось бесценным.

— Я могла бы сделать так, если бы он захотел, — усмехнулась Грейнджер, прохаживаясь кругами по комнате.

— А если без шуток, ты не знаешь, насколько «широка» его постель? Возможно, я могла бы когда-нибудь спуститься в подземелья и навестить вас обоих?

— Я не уверена, что он был бы расположен к такому, — усмехнулась Гермиона.

— Ему и не обязательно располагаться ко мне. Меня больше интересуешь ты, — тёмные глаза Патил вспыхнули игривым огоньком.

— Парвати… Я не знаю, как тебе это объяснить… — Гермиона с сожалением покачала головой, наблюдая, как смиренная улыбка тронула губы Парвати. — Но ты, на самом деле, очень хорошо целуешься.

Парвати глубоко вздохнула.

— Я надеялась, что ты не разрушишь мечту, которая со мной уже три года.

— Три года?! — Гермиона недоверчиво посмотрела на неё. — Тебе определённо нужно придумать себе новую цель.

Парвати слегка прикусила нижнюю губу, пока оценивающе смотрела на Гермиону.

— Нет… Думаю, я поживу с этой ещё немного. Весь смысл мечты в том, чтобы она казалась чуточку… недосягаемой.

— Чуточку?

Парвати с улыбкой кивнула.

— Я ведь, на самом деле, хорошо целуюсь, помнишь?

***

Сердце Гермионы радостно подпрыгнуло, когда она услышала, как открывается дверь его апартаментов. Грейнджер уже дочитала свою книгу до конца и, из-за взволнованности, не хотела браться за новую. Она сделала себе целых две чашки чая и уже устала его пить, а ещё умудрилась сдержаться и не заглядывать на запрещённые книжные полки, чтобы не портить Северусу настроение.

Однако, как выяснилось, ей вообще не нужно было беспокоиться о его настроении, поскольку Снейп на ходу раздевался, пока следовал прямиком в спальню. Срывая, слой за слоем, своё одеяние, он опустился сверху, захватывая лежавшую под покрывалом в его постели девушку и набрасываясь на её горло. От внезапного нападения, Гермиона начала извиваться, безуспешно пытаясь освободиться, но в результате всё-таки сдалась, отдавшись на милость его власти.

Он жадно впился губами и сосал учащённо пульсирующую артерию на её шее. Девушка слышала его приглушённое дыхание, пробегающее по коже, а ещё восхитительное трение его подбородка, задевающего её ключицу.

— Северус… — простонала она, и её шея непроизвольно поворачивалась под каждым новым укусом его голодного рта.

Надвигающаяся буря усиливалась. Настойчиво вонзившись кончиком носа под её челюсть, он заставил Грейнджер повернуть и откинуть голову ещё выше, тут же прихватывая зубами мочку уха. От неожиданного ощущение царапин, оставляемых его зубами, Гермиона возбуждённо покрылась мурашками и её волосы встали дыбом. Она всё-таки смогла сдержать рвущийся крик, и вместо этого с её губ сорвалось хриплое бормотание.

Он полностью поглотил мочку уха, потягивая и посасывая её, после чего промелькнул его язык, соблазнительно и решительно проникая в самые сокровенные глубины ушной раковины. От этого скользкого, проталкивающегося нападения, вся её плоть возбуждённо разогрелась, а по позвоночнику прошлась сладостная дрожь.

- Ох-х-х… — застонала она, предпринимая дальнейшие бесполезные попытки освободиться и отчаянно желая прикоснуться к нему.

Но, похоже, у Снейпа были другие планы. Наконец, откинувшись назад и тяжело дыша, он сдёрнул покрывало с её обнажённого тела, поймав за запястья, когда Гермиона попыталась прикоснуться к нему. Беспалочковым заклинанием Северус связал их вместе, после чего наклонился вперёд и привязал её руки к изголовью кровати.

— О Боже… — от осознанного подчинения у неё вырвалось поскуливающее хныканье.

Сейчас она предчувствовала это. То, что Северус собирался показать ей что-то, чего она никогда не испытывала и отвести туда, где не бывала до сих пор. Гермиона была уверена, что до тех пор, пока она будет предана ему, добровольно последует за ним. Девушка действительно не знала, что была в…

— М-м-м… — слетел усиливающийся стон, когда профессор схватил пальцами оба её соска и прокручивал их до тех пор, пока она не выгнулась на кровати.

Обжигающая боль моментально пронзила до самых глубин, волшебным образом преображаясь в обжигающее, пульсирующее возбуждение.

«Откуда он это знает? Он что, читал руководство по эксплуатации Гермионы Грейнджер? Или сам находится в процессе его написания… прямо… сейчас…?»

Жадно захватив в руки обе груди, Снейп свёл их вместе и ненасытно поглощал одну ртом, потягивая за сосок, как за сладкую тягучую ириску, блуждая по нему длинными, дразнящими поглаживаниями своего языка. Отпустив одну грудь, Северус перешёл на другую, продолжая перемещаться между ними, пока её нервные окончания не запели, посылая сигналы в самые отдалённые части тела и вовлекая их в обжигающий водоворот. Вскоре уже каждый миллиметр тела девушки был на пределе чувствительности. Только тогда он остановился и спустился с неё.

Она была его вещью, глиной в его руках. А он был художником, создающим шедевр под воздействием неистовой вспышки. Выдалбливая и размазывая, вонзаясь и углубляясь, вытягивая всевозможные отклики из её тела, которые были необузданными, чувственными и заставляли её дрожать на грани освобождения снова и снова. Когда её голос стал хриплым, и Гермиона разрыдалась от сжигающей изнутри потребности, Северус остановился, его тело поблёскивало от пота.

— Не… сдерживай… себя, — прошептал он, прижимаясь к её губам, и, впервые за всё это время, оказываясь близок к тому, чтобы поцеловать девушку.

После чего, он одним рывком перевернул Гермиону на живот, раздвигая ей ноги. Снейп освободил только одну её руку, сомкнул на ней пальцы и потянул назад. Он осторожно сложил пальчики Гермионы так, чтобы указательный и средний пальцы оставались вытянутыми, а затем начала медленно проводить ими вверх и вниз по расщелине между ягодицами, наконец положив оба её пальчика на сморщенный вход.

Таким образом, крепко удерживая её руку, он наклонился и, лишь одним словом, шёпотом приказал ей на ухо: