— Он или она — кто-то, кого мы знаем? — усмехнулась она, после чего начала расстёгивать рубашку.

Гермиона быстро вытащила руку из трусиков и поправила юбку.

— Хотелось бы, чтобы это была я, но подозреваю, что это уже похоже на принятие желаемого за действительное, — Парвати набросила рубашку на стул и начала натягивать футболку.

— Здесь немного жарковато, тебе не кажется? — с трудом сглотнула Гермиона.

— Мы собираемся на прогулку в Хогсмид, хочешь пойти?

— Ну… — Гермиона взглянула на книгу на рабочем столе.

— Только пожалуйста, не говори мне, что тебе нужно заниматься.

— Мне… нужно заниматься.

Парвати подошла к ней.

— Я бы спросила всё ли с тобой в порядке, но, надеюсь, ты бы сама нам сказала, если бы что-то было не так.

— Я в порядке, — Гермиона легко улыбнулась. — Я просто… немного… заведена.

— Расскажи мне об этом, — Парвати рассматривала её какое-то время, а затем, не дождавшись ответа, отвернулась. — Что ж, по крайней мере я попыталась.

Она направилась к двери.

— Парвати?

Девушка повернулась.

— Спасибо, что волнуешься за меня и пожалуйста, не рассказывай никому.

— О том, что ты всё-таки человек? — Парвати иронично улыбнулась. — Конечно, не буду.

***

Несмотря на тепло, проникавшее в остальные части замка, Гермиона ощущала, как температура стремительно падала, чем ниже она спускалась в подземелья. Гриффиндорка не могла представить, как можно жить в таком месте. Неудивительно, что Северус вложился в такие мягкие одеяла и шелковистые простыни, и в его камине постоянно потрескивал огонь. Без сомнений, это была попытка смягчить суровость такой мрачной обители.

«Конечно, ведь каждый человек заслуживает капельку тепла в своей жизни… И возможно, немного света…»

Оказалось, что, видимо, Снейп был такого же мнения, потому что именно такая картина предстала перед её глазами, когда профессор открыл дверь. Позади него уютно горел камин с танцующими языками пламени. Пожалуй, сейчас это было единственное место в замке, по-настоящему нуждающееся в нём. Но жар, излучаемый камином, бледнел по сравнению с обжигающих взглядом мастера зелий, который тут же оставил свой голодный след на её теле. Северус явно был доведён до отчаяния — и неудивительно, после состояния, в котором она оставила его в прошлый раз.

Профессор не отошёл, чтобы пропустить её в свои покои, и Гермионе пришлось протискиваться между его торсом и дверным косяком. Конечно, сильные руки захватили её на полпути, и Северус наклонился, прикасаясь мягкими губами к её виску. Гермиона уже начала подумывать, что на этот раз не сможет даже преодолеть дверной проём, когда он, наконец, отпустил её.

Подняв руку, Грейнджер мягко закрыла ему рот своей ладонью, молчаливо подталкивая вперёд. Закрывая дверь ногой, она взяла его за руку и повела за собой. Гермиона решительно направила Снейпа к креслу у камина, и, с горящими от желания глазами, усадила его в него. На лице профессора нарисовалась многозначительная ухмылка, которую девушка находила чертовски сексуальной, а затем он изящно изогнул бровь в молчаливом вопросе.

Опустившись перед ним на колени, она плавно стянула сначала один кожаный ботинок, а затем и другой. После этого Грейнджер потянулась наверх к ширинке. Северус явно рад был её видеть и его член это подтверждал, поэтому Гермиона быстро расстегнула пуговицу и осторожно потянула молнию, стаскивая брюки с бёдер и отбрасывая их в сторону. Чёрные боксеры. Что ж, никаких сюрпризов. Подцепив пальцами резинку, она также спустила бельё вниз, освобождая член, и тот с массивным шлепком подпрыгнул к его животу.

Гермиона не оказывалась так близко к его пенису с тех пор, как Северус потерял сознание. И, по какой-то причине, то чувство, что она находилась рядом, пока он пристально смотрел на неё сверху, обостряло все ощущения и окрашивало их невероятной насыщенностью. Но сейчас девушка была полна решимости отплатить ему таким же удовольствием. Гермиона всегда гордилась тем, что была благодарной и никогда не воспринимала что-то как должное. И несмотря на то, что Грейнджер ещё чувствовала свою неопытность, она искренне хотела по крайней мере попробовать удовлетворить его.

Вытащив свою палочку из мантии, гриффиндорка направила её кончик чуть выше горла и наложила заклинание Histomalleus. Она тут же почувствовала, как расслабляются и расширяются изменившиеся мышцы — так же, как было, когда она «практиковалась» в своей комнате.

Нервно взглянув наверх, она не увидела на лице Северуса никаких эмоций, кроме чистого желания. Этого оказалось достаточно. Медленно скользя своими руками по его обнажённым бёдрам, девушка наблюдала, как челюсть профессора напряглась, голова приподнялась, а глаза полностью сосредоточились на ней. Её маленькая ручка сомкнулась вокруг основания члена, затем она наклонилась вперёд, стоя на коленях, и робко, как будто признательно, поцеловала его тёплую шелковистую кожу.

Северус закрыл глаза. Это уже слишком. Воздерживаться на этой неделе и так оказалось крайне трудно. Осознание того, что она хотела его, а он, в свою очередь, хотел её, держало мастера зелий в состоянии постоянного возбуждения. Уроки по Зельям давались особенно тяжело. Грейнджер продолжала притворяться, что игнорирует его, но даже её манеры: то, как она рассеянно накручивала прядь волос вокруг пальца, покачивала ногой из стороны в сторону, когда читала, жевала нижнюю губу, когда перемешивала своё зелье… Снейп почти маниакально замечал всё это.

А сейчас она была здесь, перемещалась по его поднявшейся эрекции своими сочными, нежными губами, по которым он так тосковал, проводила по нему влажным, розовым язычком, оставляя нежную чувственную дорожку, которая охлаждалась с каждым её поверхностным выдохом. Северусу безумно нравилось наблюдать, как она обращалась с ним, все её действия просто покоряли своей нежностью. Пока одна рука Гермионы осторожно поглаживала по члену вверх и вниз, другая напряжённо лежала на бедре профессора, и её пальцы иногда поджимались в характерном жесте, подчёркивающем подсознательную неуверенность. Осознание того, что девушка продолжала увлечённо ласкать его пенис, продвигаясь к головке, но в то же время внутренне задыхалась от эмоционального напряжения, наполнило Северуса ещё большим восхищением.

И когда Гермиона наконец полностью взяла член в рот, мастер зелий содрогнулся от удовольствия. Его сверхчувствительная головка налилась и пульсировала в ответ на засасывание её горячих губ.

Запустив одну руку в её волосы, Снейп привычным жестом стянул их в кулак и отвёл от лица, чтобы видеть, как красиво работают тонкие изгибы её челюсти. В самом деле, это было весьма изысканное зрелище. И Северус знал, что наслаждался этим слишком сильно. Слишком сильно — для члена Ордена, который всего лишь пользовался её услугами. Слишком сильно — для мужчины, наблюдавшего за стараниями девушки, которая была вдвое младше его. Слишком сильно — для преподавателя, смотрящего сверху на свою ученицу, которая отчаянно стремилась его удовлетворить.

А ещё ирония заключалась в том, что последний раз, когда кто-нибудь так же пытался ему угодить, был опять же связан с ней — с Гермионой. Но только она делала это на его занятиях, прежде чем между ними всё началось.

И он был с ней жесток. Снейп негодовал, проводя свою жизнь в рабстве между двумя хозяевами. А также презирал многих, как только распознавал эту потребность в других.

Но сейчас, смотря на неё. Наблюдая, как она всё глубже погружала его член в себя, не забыв наложить заклинание Histomalleus, чтобы исполнить обряд, Северус осознал, что это было вовсе не рабство. Это было её искреннее желание. Её потребность отдавать. То же самое, которое лежало в основе его собственных порывов в плане неё.

Взгляд Северуса стал стеклянным, когда он очарованно смотрел на неё: как маленький кулачок Гермионы энергично и смело скользил по его стволу, пока её голова покачивалась в нежном ритме. Нет, он совершенно точно этого не заслуживал. Если бы она только всё про него знала, её бы давно уже здесь не было, и она точно не делала бы это для него… так преданно.