Гермиона рассказала, что Яксли использует ещё одну магглорожденную девушку в качестве своей личной сексуальной рабыни, и Минерва подтвердила это, поведав им ужасную историю о том, что случилось после битвы, когда она неустанно работала вместе с домовыми эльфами, экстренно эвакуируя из Хогвартса всех магглорождённых. Магическая способность эльфов аппарировать вне всяких ограничений была главным ключом к её успеху.

Голос МакГонагалл дрогнул, когда она призналась, что Гермиона и другая девочка помогали ей до самого конца, так как у них не осталось ни семьи, ни дома, кроме школы. Затем Гермиона призналась, что сама наложила на своих родителей чары Обливиэйт, надеясь сохранить их жизни в безопасности, что сильно шокировало всех остальных присутствующих.

— Родители магглорождённой Орлы были убиты Пожирателями смерти во время рейда за одно-единственное преступление — рождение ребёнка с волшебным даром. Если бы я не пошла на то, что сделала, то, вероятнее всего, это случилось бы и с моими родителями. Я поступила правильно! — твёрдо закончила она, уверенная в своих действиях, и Римус невольно восхитился её стойкостью.

Минерва вместе с Гермионой рассказали об убийстве Дина Томаса, который погиб в доблестной, но совершенно бесполезной попытке защитить Орлу, и о том, как Снейп проявил инициативу и настоял на том, чтобы ему «подарили» Гермиону, тем самым избавив гриффиндорку от ужасной участи. В это мгновение Северус почему-то явно почувствовал себя не в своей тарелке, хотя Римус не понял, что именно его так смутило, ведь он совершил благородный поступок, и у него не было причин стыдиться, к тому же ему все поверили.

Пока продолжалось обсуждение, Люпин догадался, что, вероятно, для столь угрюмого и закрытого человека, как Снейп было слишком мучительно проводить так много времени наедине с юной студенткой, но Гермиона была такой приятной, не по годам умной девушкой, что разве это могло быть настолько в тягость? Но потом Римус задумался и предположил, что, должно быть, Северусу было очень трудно притворяться, будто он насилует и издевается над несчастной девушкой, как и ночевать вместе с ней.

Гермиона объяснила, что Снейп наколдовал ей фальшивые синяки и ссадины, стремясь придать правдоподобности их притворству. Она должна была наглядно продемонстрировать Пожирателям свои запястья и шею, где виднелись гадкие, но необходимые следы, которые, к счастью, исчезали так же быстро, как и настоящие синяки. После этого Минерва неодобрительно поморщилась, но ничего не сказала, только серьёзно кивнула.

Однако между ними возникла некоторая неловкость. Римусу показалось, что Гермиона не могла заставить себя встретиться с ним глазами, как и со всеми остальными, и когда девушка в конце концов сделала это, она явно была смущена. Также он не раз замечал, что Снейп украдкой наблюдал за гриффиндоркой из-за завесы тёмных волос.

«Почему Северус и Гермиона сегодня опоздали?» Мысли Люпина стремительно проносились одна за другой и приводили его к выводу… к которому он был абсолютно не готов.

«Им нужно было всего лишь шагнуть в камин и перенестись из его кабинета в Хогвартсе — всё путешествие заняло бы несколько секунд. Сомневаюсь, чтобы кто-то из них внезапно стал менее пунктуальным, чем обычно, ибо в плане времени они оба настолько педантичны, что по ним можно было сверять часы». Люпин помнил, как Гермиона множество раз отчитывала Гарри и Рона за их безалаберность, а Северус ещё со студенческих лет считался самым дотошным ублюдком во всей школе. Он всегда появлялся ровно в нужное время, причём в идеально опрятной школьной форме и со своей фирменной самодовольной ухмылкой на губах, в то время, как мародёры вваливались в класс с опозданием на десять минут, с забытыми в башне учебниками и съехавшими на бок гриффиндорскими галстуками.

Неожиданно Римус заметил, что его сверхчувствительный волчий нос уловил… причину необычайной взволнованности Гермионы и Снейпа, на которую он до сих пор не обращал внимания. Обонятельные рецепторы оборотня работали гораздо лучше, чем у обычного человека, и он мог улавливать запахи, которые человек был не способен ощутить.

«И сейчас это был запах… секса».

Люпин заметил это, как только девушка вышла из камина и обняла его в знак приветствия, хотя и не понял, что это было. «Может быть, этот запах витал здесь ещё до того, как Гермиона и Северус вошли на кухню?» Он не был полностью уверен, но сильно сомневался, что Минерва завела себе любовника в Хогвартсе, или что Кингсли занимался сексом с женой за несколько минут до посещения собрания Ордена.

Гермиона сидела недалеко от него, прямо на углу длинного стола. Теперь, когда он заметил это, сладковатый запах возбуждения стал всепроникающим и даже опьяняющим. Вряд ли окружающие обратили на это внимание, но Римус был уверен в том, что чувствовал.

Разумеется, существовала вероятность того, что Гермиона вступила в сексуальную связь с другим студентом — он знал на собственном опыте, что в Гриффиндорской башне существовало много укромных местечек, где можно было спрятаться со своим партнёром и немного пошалить, не говоря уже об остальном замке. Вспомнив об этом, Люпин немного успокоился. «Конечно, Северус не заинтересовался бы студенткой, да и она бы ему не позволила. Если бы он действительно насиловал её, конечно же, они бы не сидели сейчас здесь, спокойно обсуждая вместе с Орденом дальнейшие планы».

«Но почему они украдкой посматривали друг на друга… И опоздали на встречу…»

Люпин почувствовал, как из-за всё более усиливающихся подозрений у него скрутило желудок, поэтому он встал и предложил всем выпить по чашке чая. Он зажег плиту, поставил на огонь чайник и вновь посмотрел на Гермиону. В любом случае, пока он не собирался признаваться в своих домыслах. Он будет слушать и наблюдать.

«Но только пока…»

***

Спустя три часа после начала собрания Снейп проследовал за Грейнджер в свой кабинет. На улице ещё была непроглядная ночь, и до рассвета оставалось несколько часов. Встреча оказалась продуктивной — особенно порадовало неожиданное присутствие на ней Минервы МакГонагалл в качестве второго союзника в Хогвартсе. По крайней мере, это означало, что среди учителей его не будут ненавидеть абсолютно все.

Однако им придётся соблюдать осторожность. Если весь преподавательский состав внезапно снова проникнется к директору симпатией и изменит к нему своё отношение, это сразу же вызовет подозрения. Минерва должна продолжать вести себя столь же презрительно, как раньше, и пока ничего не рассказывать другим профессорам.

К тому же ещё и Люпин смутил его, когда они уже уходили. Оборотень не сказал ничего особенного, но его внимательный, острый взгляд метался между ним и мисс Грейнджер, не скрывая своих подозрений, словно он пытался что-то выяснить.

Северус собирался скрывать свои чувства, но его восхищение Грейнджер подтолкнуло сидящее в нём проклятие острым локтём, когда девушка обратилась к группе взрослых волшебников с уверенностью и необъяснимой зрелостью для её юных лет, пока он сам сидел, разинув рот, наблюдая за ней, как очарованный подросток. Грейнджер была точно такой же, каким был он сам в этом возрасте — жадной до знаний и оттого высокомерной студенткой, которая верила в собственные силы и правильность своих решений. Если бы он учился с ней в школе, то, вероятно, влюбился бы в неё, позабыв о Лили Эванс. В глубине души Северус явно питал слабость к красивым дерзким гриффиндоркам и мысленно ругал себя за собственный идиотизм. «Ты действительно становишься жалким, Снейп».

Гермиона повернулась к нему, как только профессор переступил через каминную решетку. Девушка встала слишком близко к нему, её карие глаза светились азартом и чрезмерным энтузиазмом.

— Всё прошло просто потрясающе! Не могу поверить, что профессор МакГонагалл теперь тоже с нами — это же прекрасно!

Снейп медленно выгнул бровь, его член начал беспомощно пульсировать от её близости. Проклятие словно проигнорировало всё, чем они занимались прошлым вечером и до встречи с Орденом, и стало снова громогласно заявлять о себе и жаждать большего.