— Уничтоженный медальон остался у Гарри. Должно быть, Волдеморт нашёл его в кармане после… после того, как его убил. Мы с Роном оставили чашу в Тайной комнате, когда проткнули её клыком василиска. Скорее всего её унесло водой.

— Дневник и кольцо хранились в кабинете Дамблдора, спрятанные за копией меча Гриффиндора, — добавил Снейп.

— На этой неделе он впер’вые посетил хр’анилище, — подтвердила Флёр.

— Минерва, кто-нибудь мог проникнуть в кабинет директора во время моего отсутствия?

— Я не знаю, Северус. До тех пор, пока меня не назначили временным заместителем, замок фактически оставался без защиты.

— Что ещё более важно, — перебил её Римус, — почему Волдеморт держит уничтоженные крестражи под магическим щитом в самом защищённом сейфе Гринготтса?

В отличие от остальных, специалист по Защите от Тёмных искусств смотрел на несколько шагов вперёд.

— Что такое крестражи? — спросила профессор Спраут, ещё несколько человек тоже выглядели растерянными.

— Люпин объяснит, — буркнул Снейп, — но прежде я выдвину собственное предположение — Тёмный Лорд так ревностно охраняет эти предметы, поскольку собирается использовать весь свой магический потенциал и каким-то образом пробудить остатки содержащихся в них фрагментов душ. Он не может создать новые крестражи, потому что крошечный осколок души, оставшийся внутри его тела, не переживёт дальнейшего расщепления. Даже Волдеморт не настолько слеп в своей жажде бессмертия, чтобы попытаться это сделать. Я думаю, что он хочет… оживить некоторые из повреждённых крестражей. Даже если он преуспеет только один раз — это будет катастрофа, учитывая, сколько времени нам потребовалось, чтобы уничтожить последний.

— Римус! — сердито прошипела МакГонагалл. — Пожалуйста, объясни уже нам всем, о чём говорит Северус!

На кухне воцарилась абсолютная тишина, не считая сонного сопения Тедди, когда малыш ёрзал в колыбели, и мерного похрапывания Гарта — маленький дракон лежал, греясь у очага, словно чешуйчатый кот.

Люпин начал рассказывать Ордену всё, что знал о крестражах Волдеморта. К тому времени, когда он закончил, каждый в полной мере осознал насколько самоотверженный подвиг совершил Гарри Поттер.

***

Собрание закончилось далеко за полночь. МакГонагалл собиралась провести Симуса обратно через каминную сеть прямо в гриффиндорскую башню, избавив парня от ночных походов по тёмным школьным коридорам, где он легко мог столкнуться с Пожирателями смерти. Орла уже отправилась спать, а Римус склонился над люлькой и взял на руки спящего Тедди, чтобы отнести его наверх в кроватку. Люпин тоже надеялся хорошо выспаться, потому что после превращения чувствовал себя измученным как никогда. Снейп намеренно задержался, он всё ещё сидел за столом — без сомнения, профессор заметил её возбуждение, вызванное проклятием, и знал, что вскоре ей понадобится. Однако Римус, казалось, умышленно тенью слонялся по кухне, словно ожидая, когда Снейп уйдёт, прежде чем самому отправиться спать.

— Мерлиновы яйца, Люпин! Ты уже дважды всё проверил! Не сомневаюсь, что ты собрал все детские вещи! И ты прекрасно знаешь, что я жду мисс Грейнджер, которая вновь подверглась проклятию, поэтому предлагаю тебе немедленно убраться в свою спальню!

Римус бросил на него неприязненный взгляд, в котором странным образом сочеталось смущение и отвращение. Гермиона с трудом сдержала улыбку, от чего у неё заболели щёки, тогда она прикусила нижнюю губу, чтобы ненароком не засмеяться и никого не обидеть. «В конце концов Люпин просто беспокоится о моём благополучии». Тем не менее тёмная магия всё громче заявляла о себе, и она обрадовалась, что теперь ей принадлежала целая хозяйская спальня.

Оборотень понял намёк. Хотя слова профессора едва ли можно было назвать намёком — скорее, прямым указанием выметаться из кухни. Как только Римус плотно закрыл за собой кухонную дверь, на полотне послышалось шипение заглушающих и нескольких охранных чар. Возможно, в данной ситуации не требовалось накладывать так много заклинаний, но, судя по всему, Снейп сделал это специально; Люпин не успел далеко уйти и несомненно слышал характерное потрескивание магии. Со стороны такое поведение казалось ей ребяческим, но слегка забавным.

Директор, которого она так долго ждала, повернулся и направился прямо к ней. Он был невероятно серьёзен, одна чёрная бровь вопросительно изогнулась. Её желудок сделал сальто в предвкушении долгожданной близости.

Они вдвоём стояли у стола, повернувшись друг к другу. Гермиона безуспешно пыталась протереть чайную чашку, её руки сильно дрожали.

— Вы под проклятием? — тихо спросил он; его голос был пьянящим и словно по волшебству воздействовал на ту часть её тела, которая больше всего в нём нуждалась.

Она кивнула.

— Простите меня…

— За что вы просите прощения? Кажется, я уже говорил вам, что мне совсем не трудно оказывать помощь.

— Я целовалась с Чарли Уизли! — внезапно выпалила она, не совсем понимая, почему ей так хотелось ему в этом признаться.

На лице профессора промелькнуло странное выражение, он долго смотрел на неё, прежде чем ответить, будто тщательно исследовал её чувства.

— И вы рассказали мне об этом, потому что?..

— Не знаю, зачем я это сказала! Возможно, потому что чувствую себя виноватой.

— Вам совершенно не нужно испытывать вину. Ведь мы не находимся в отношениях. И не давали друг другу никаких обещаний.

— Я знаю, но…

— Более того, вы не можете быть уверены, что помимо вас я не сплю с другими ведьмами.

«Ох! А вот это уже больно!»

Гермиона не подумала об этом. Теперь, когда Снейп освободился от проклятия, он действительно мог вести нормальную сексуальную жизнь, которая, судя по его опыту, раньше явно была насыщенной. Как только она глубоко погрузилась в эти мысли, он взял её за подбородок и приподнял лицо девушки вверх, встречаясь с ней взглядом.

— Позвольте мне пояснить, мисс Грейнджер, что с тех пор, как мы были прокляты, помимо вас в моей постели не было ни одной ведьмы.

Она облегчённо вздохнула. Наверное, это прозвучало слишком громко, так как он нахально усмехнулся. Его усмешка показалась ей чудесной.

— Меня больше интересует, каким образом вы могли целоваться с мистером Уизли и не спровоцировать жалящее проклятие?

— Я тоже об этом подумала. Возможно, как мне, так и другим нельзя касаться только одной… самой интимной части тела. Может быть, магия каким-то образом чувствует намерения? Например, у меня никогда не возникало проблем с личной гигиеной, судя по всему, проклятие поражает, только если прикосновения имеют сексуальный характер?

— Разве ваши поцелуй не являлись прелюдией?

— Не совсем… Они были слишком нежными и… приятными.

— Слишком нежными и приятными? Хм, всё понятно…

Гермиона была уверена, что про себя Снейп посмеивался над ней. Его чёрные глаза просто искрились весельем. Она собралась с духом, потому что ноющая промежность начала пульсировать, и ей нужно было, чтобы он немедленно к ней прикоснулся.

— Я не хочу, чтобы поцелуи были просто приятными, сэр!

— Неужели? И чего же вы хотите, Грейнджер?

— Мне очень стыдно за свои поцелуи с Чарли, — ответила она, на что он снова выгнул бровь.

Не слишком отдавая себе отчёт в дальнейших действиях, Гермиона просто прислушалась к тому, о чём кричало проклятие, и чего желало её тело. Не разрывая с профессором зрительного контакта, она склонилась над столом, спрятав лицо в сложенных руках. Девушка была взволнована, но не могла остановиться.

Снейп ничего не сказал, и он даже не двинулся с места. Ситуация становилась слишком неловкой.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она почувствовала, как он подошёл к ней сзади; его пах плотно вжался в её джинсы. Он склонился над ней, прижимаясь грудью к её спине, сильнее придавливая девушку к столу и прикасаясь губами к маленькому уху. Она ощутила, как он зарылся ей в волосы длинным крючковатым носом.

— Вы уверены, что хотите именно этого, Грейнджер? — спросил он, отчётливо выговаривая каждый слог.