Но вместо этого хозяин весьма удивил и обрадовал старый домик — он привел женщину с ребёнком. И по старым скрипящим половицам и лестницам бойко затопали детские ножки, а стены комнат зазвенели от отголосков звонкого эха женских и детских голосов и смеха. Старый дом жадно вслушивался в разговоры и с восторгом узнавал всё больше и больше свежей информации. Молодую леди звали Дженни, а её маленького славного сына звали самым чудесным именем на свете — Кеннет. От счастья дом чуть не потек, но удержался, не хватало ещё трубы чинить… Да, кстати, на широких (внутри) подоконниках появились цветы, которые Северус теперь поливал. Цветочки привезла Дженни и очень их любила, свои лютики и фиалки с геранями.
Что поделать, это был обычный дом, но дом с историей, живой. Его старые стены хранили память обо всех поколениях Снейпов. Помнили Тобиаса Снейпа и его жену Эйлин, помнили и маленького Северуса и его гостью, рыжую и смешную Лили. Эти глубокоуважаемые стены помнили даже дедушку Северуса, Грехэма Сайруса Снейпа. Который заставил дурака Тобиаса принять в семью Эйлин Принц, осиротевшую бедняжку при живых родителях, что выгнали её из дома и отлучили от рода… Всё это помнил старый дом и жил теперь в предвкушении новых воспоминаний, приятных и не очень, но он не болтлив, он как честный священник будет хранить все семейные тайны. У него есть уши и есть глаза, но нету рта.
Только в ноябре Люциусу удалось оторваться от дел семейных и министерских и выбраться наконец-то в Хогвартс, где он смог передать Северусу чашу Пенелопы Пуффендуй. Получив желаемое, Северус запер чашу в стол и отправился в Большой зал на ужин, рассчитывая перехватить Поттера после него.
Гарри ел и давился, куски просто застревали в горле при взгляде на Люпина, сегодня он сел как-то особенно неудачно, так, что Люпин все время был на виду. И каждый раз при виде него горло словно охватывал паралич и Гарри не мог ничего проглотить. Впрочем, не только он давился кашей, Ханна, Драко и Гермиона тоже сидели как замороженные и во все глаза следили за Люпином, нервно вздрагивая от каждого его малейшего движения.
Северус это приметил и заметно встревожился — неужели прознали? Вот нелады… Хоть бы не проболтались остальным… Хотя... а может, пусть? Быстрей уволится… если никто не будет к нему на уроки ходить. Сам-то Римус Люпин, может, и хороший с точки зрения Дамблдора, МакГонагалл и других, но природа оборотня — это природа оборотня. Волчьелычье можно забыть принять, можно просто ушибить пальчик на ноге об угол тумбочки, заработать плохое настроение и оттого стать смертельно опасным, что бы там ни пел директор: «Ах, мой мальчик, Люпин такой хороший, такой скромный, добрый и тихий юноша…» Хе, не смешите мои черные тапочки, хороший волк водится в лесу, где он знает каждый кустик и пенек, его звериный ум ничем не омрачен… ну разве что охотники погонятся, с гончими собаками да облавами, но и тогда волк не сходит с ума, а четко и ясно представляет себе окружающую картину и действительность, хитрит, изворачивается, путает след, прячет волчицу и волчат и благополучно уходит от погони. А каково приходится лунному волку, новорожденному и во взрослом теле? Вокруг мало того что стены каменные, так ещё и запахи непонятные ощущаются, а он ничего при этом не помнит, потому что только что родился и помнить ему нечего, ни детства волчонькового, ни подростковых приключений с первой охотой и первой добычей, ни даже того, как он вообще тут, в этой квадратной пещере, оказался! Зверю непонятно, зверю страшно, очень страшно, время идет, зверь ждет, что хоть что-то изменится, но ничего не меняется, страх перерастает в досаду, та в злость, а разъяренный волк — это… сами знаете что. Тут даже обыкновенного волка в зоопарковой клетке пристреливают при малейшем намеке на бешенство, а вы — «Люпин хороший!» Согласен, хороший, но только если он далеко. И на цепи.
Так, пора. Северус встал и заторопился за Поттером, который, нервно озираясь, спешил прочь в странноватой компании из Гермионы, Драко и Ханны. Окликнул:
— Мистер Поттер!
Все четверо буквально подпрыгнули, резким рывком разворачиваясь к нему. Хм-м… непорядок, эдак и до паранойи недалеко, с такими-то нервами… Северус как можно более спокойным и ровным голосом обратился к Поттеру:
— Вы помните чашу, мистер Поттер?
— Какую?.. Ой, да, помню, сэр, она у вас?
Северус коротко кивнул, лишние слова здесь были необязательны, а Гарри радостно рассиялся и посмотрел на друзей:
— Ребята, как насчет экскурсии к Королю змей? Я давно хочу познакомить вас с Залзаном Соланом, самым потрясающим и мудрым василиском в мире.
— Василиск?! — дружно поразились друзья.
— Да! Ступайте по своим факультетам и сообщите всем, чтобы собирались в Зале наград через полтора часа, и отправьте кого-нибудь в Когтевран, они тоже приглашаются.
Гермиону, Драко и Ханну буквально сдуло с места, миг, и они унеслись прочь по коридору. Проводив их взглядом, Гарри глянул на профессора:
— У нас полтора часа на то, чтобы уничтожить чашу, сэр.
— Прекрасно, Поттер. Встретимся в Зале наград.
====== Сорок девятая глава. Когда срываются планы... ======
Гарри стукнул в щит и в ожидании Залзана начал бродить по Залу наград, рассеянно рассматривая кубки, золотые статуэтки, изображающие разные фигурки спортсменов, снитчей, метел, разные значки, наградные грамоты в рамочках. Среди последних он заметил эбонитовую досочку, которой наградили небезызвестного Тома Реддла. Возле этой почетной доски Гарри и притормозил, вчитался в золотые тисненые буквы:
«За выдающиеся заслуги перед школой Волшебства и Чародейства Хогвартс награждается лучший студент сего потока
Том Марволо Реддл»
Ниже стояла дата. Гарри грустно покачал головой, эх, Том, за убийство тебя наградили, ну и как ты после такого? Совесть тебя не мучила? Ты спокойно спал по ночам, а, Том?
Хотя... вряд ли у него совесть осталась, после двух-то крестражей, вернее трех, ведь Миртл третьей жертвой стала.
Гарри неспешно двинулся дальше вдоль стеклянных витрин, за которыми жили награды всех времен и народов. Гарри хихикнул и, остановившись перед композицией из четырнадцати игроков на метлах, принялся читать имена на круглых подставках, сердце его при этом сладко екало при виде знакомых: Джеймс Карлус Поттер, Регулус Арктурус Блэк, оба гонятся за крошечным золотым шариком на тонкой проволоке, на шарике виднеются такие же крошечные крылышки — золотой снитч! Хм, красиво… Гарри окинул взглядом огромный зал — интересно, а он весь посвящен квиддичу? И почему этот спорт так странно называется? Насколько он помнит из уроков географии Англии, так называется некое болото — Квирдитч. Фантазия Гарри шаловливо вильнула нижней частью, подбрасывая ему смешное предположение: а может, это болото настолько топкое, что кроме как на метлах по воздуху его больше никак не преодолеть? Отсюда и название игры… Правда, память тут же подсказала, что эту игру просто придумали там, в районе болот.
Вздохнув, Гарри пошел дальше, но скучать ему больше не пришлось, пришел профессор Снейп и принес чашу, которую они вместе внимательно рассмотрели, пока не появился василиск. Средних размеров, с двумя ручками, золото красивого красноватого оттенка, чеканка при ближайшем рассмотрении оказалась гербом Пуффендуя, само изображение барсука было на удивление четким, хорошо были видны когти на лапках, усы на длинной острой мордочке. Загремел, отъезжая в сторону, чугунный щит, слегка дрогнул пол под тяжестью колоссального тела — это наконец-то явился василиск. Его путь из подземелий до четвертого этажа был мало того что долгим, так ещё и извилистым по бесконечным трубам и ходам, проложенных в стенах замка. Некоторые ходы обрушились, и Залзану приходилось пускаться в обход, делать большой крюк. И не спрашивайте, как на таком расстоянии он слышал зов, как узнавал, что его зовет Гарри. Всё, что нужно, он узнавал от замка; если честно, то, будучи хранителем Хогвартса, он был, что называется, его сутью. Его живым воплощением, если можно так выразиться.
