Генри Бэбкок, казалось, был сбит с толку. Он в задумчивости почесал подбородок, повернулся, и свет отразился в линзах его очков. Внимательные взгляды присяжных и всего зрительного зала явно нервировали его, не говоря уж о вопросе адвоката.

- Я не сказал, что не слышал, - ответил он.

- Значит, слышали?

- Этого я тоже не говорил. Может быть, и слышал. Не помню. Я тоже был утомлен. Я возвращался с работы.

- В "Сенчери Клаб"?

- Да. Я убираю там, когда все закрывается в два часа.

- В два часа ночи?

- Да, сэр.

Два часа ночи. Порой трудно бывает найти свидетеля дорожного инцидента и при свете дня. Поэтому, когда через несколько дней после происшествия, в этот же самый час Арнольду позвонил Джером-старший, он понял, что впереди предстоит большая работа.

Это было внизу в холле. Арнольд только что вошел. На нем была черная фетровая шляпа с узкими полями и черное пальто, накинутое на смокинг. Нейоми услышала, как он вошел, и стала спускаться по лестнице. Он взял трубку, молча выслушал и кратко заверил говорившего, что все урегулирует. Положил трубку, снял снова и набрал номер.

- Фрэн? Это Арнольд. Прости, что беспокою тебя в такое время, но тут кое-что вскрылось. В деле Джерома появился свидетель. Да, полиция держит его на приколе, но старый Джером пронюхал об этом на одной вечеринке и сразу позвонил мне. Теперь слушай внимательно, что я хочу от тебя. Быстро постарайся разузнать все, что можно о Генри Бэбкок. Правильно, Бэбкок. Он уборщик или подсобный рабочий или что-то в этом роде в "Сенчери Клаб". Да. Он ждал автобус, чтобы поехать домой после работы, когда произошел этот случай. Мне нужны все сведения о нем с самого дня его рождения. Ты знаешь, как это делается.

Арнольд повесил трубку и повернулся. Нейоми в это время находилась на нижней ступеньке лестницы. Он посмотрел на нее, как на пустое место.

- Так вот кто она, - сказала Найоми. - Это Фрэн, твоя секретарша?

Арнольд насупил брови, что было у него верным знаком раздражения и досады. В тот момент она даже не сразу поняла, что его раздражало больше: ее слова или звонок старого Джерома. Скорее всего последнее. Теперь она не стоила даже его досады!

- Кто "кто она?" - спросил он, думая о другом.

- Женщина, с которой ты был сегодня ночью.

Она протянула руку и поправила ему галстук. Это выглядело довольно-таки старомодно, а старомодности он просто не выносил.

- Не говори ерунды, Нейоми! Иди спать.

Так обычно отделываются от надоедливого ребенка.

Он гордо прошествовал наверх, поглощенный мыслями о Генри Бэбкоке, добропорядочном гражданине, готовым совершить такую глупость, как выполнить свой гражданский долг.

И вот они в зале суда, и Арнольд разделывается с Генри Бэбкоком.

- ...Итак, приблизительно в половине четвертого, закончив свою работу в "Сенчери Клаб", вы сидели на скамейке автобусной остановки, поджидая транспорт, который отвез бы вас домой. Где вы живете, м-р Бэбкок?

Вопрос был вполне невинный, и Генри Бэбкок ответил без колебаний:

- В Ингвуде. У меня там трехкомнатная квартира.

- Вы живетет один?

- Да, сэр. С тех пор, как умерла моя жена три года назад.

- С тех пор, как умерла ваша жена, - повторил Арнольд. - Примите мои соболезнования. Должно быть, очень грустно возвращаться после работы в пустой дом?

Обвинитель тревожно заерзал на своем месте. Он почувствовал какой-то скрытый подвох за этим, казалось бы, невинным вопросом. Но не успел он выразить протест, как Генри Бэбкок, который не ощущал ничего, кроме неудобства сидеть на скамье для свидетелей, ответил:

- Да, сэр.

- Но ведь у вас есть друзья?

- Друзья?

- Ну там, где вы служите. В "Сенчери Клаб", конечно, есть артисты, и среди них, вероятно, попадаются очень привлекательные девушки. Я думаю, вы оказываете им мелкие услуги. Ну, например, принести кофе в гримерную.

Обвинитель вскочил.

- Я протестую, Ваша честь, против линии допроса. Мы здесь не для того, чтобы выяснять общительность свидетеля или рыться в его личной жизни.

Арнольд повернулся к обвинителю и широко улыбнулся.

- А почему бы и нет? Свидетель выступил с показаниями, противоречащими показаниям, данным под присягой моим клиентам. Очевидно, что один из этих людей либо ошибается, либо говорит заведомую ложь. Поэтому я не вижу ничего предосудительного в том, что мы попытаемся получше узнать личность свидетеля, равно как и в том, - хотя уважаемый обвинитель, кажется, придерживается иного мнения, - если одинокий вдовец принесет кофе в гримерную.

В действиях Арнольда было что-то поистине дьявольское. И Нейоми начала понимать это. Несколькими, как бы невзначай брошенными фразами он превратил обвинителя в невольного защитника обвиняемого. Тот стушевался и сел на место.

Арнольд снова повернулся к Генри Бэбкоку.

- Продолжим. Агнесс Томпсон приблизилась с востока. Это значит, что она появилась из-за вашей спины, так?

- Так, сэр.

- Так, потому что вы сидели на скамейке, расположенной параллельно улице, которая тянется с севера на юг. Скамейка, - Арнольд повернулся к доске с планом, - находится в юго-восточном углу перекрестка. Светофор, про который вы сказали, что он был красный, когда автомобиль моего клиента наехал на миссис Томпсон, находился приблизительно в десяти футах севернее скамейки, справа от вас, поскольку вы сидели лицом к улице. Правильно я говорю?

Генри Бэбкок поправил очки, наклонился немного вперед, чтобы проследить по схеме указания Арнольда.

- Да, правильно, - согласился он.

- Итак: вы сидели на скамейке, усталый после ночной работы.

- Да, сэр.

- Один?

- Да, сэр.

- И ждали автобус, чтобы приехать к себе домой, где вы живете один?

- Да, сэр.

- И еще долго до того, как сменился на зеленый, автомобиль с моим клиентом проехал перекресток, сбив миссис Томпсон, которую вы до этого не заметили... - Арнольд замолчал, как будто только сейчас обнаружил трещину в показаниях свидетеля. - Странно, очень странно, - размышлял он вслух. Вы повернули голову направо и увидели в светофоре красный свет. Почему же вы не увидели миссис Томпсон, собирающуюся сойти с тротуара?

В зале зашептались: тактика Арнольда возымела свое действие.

- Не знаю, - ответил Бэбкок. - Но, по-моему, ее не было, когда я взглянул на светофор.

- То есть вы не все время смотрели на светофор?

Бэбкок почувствовал ловушку.

- Свет был красный, - настаивал он.

- Но вы не видели миссис Томпсон?

- Было темно.

- Разве на перекрестке нет фонаря? Подумайте, прежде чем ответить, мистер Бэбкок!

- Фонарь есть, но далеко, и там, где я сидел, было темно.

- Но миссис Томпсон должна войти в полосу света фонаря, не так ли?

- Возможно, она шла слишком быстро, и поэтому я не видел ее. Может быть, она вообще бежала...

- Бежала? - Арнольд поймал это слово и заострил на нем внимание суда. - Интересно, с чего бы это она побежала, а, мистер Бэбкок? Ведь мы уже установили, что было поздно, очень поздно и она, по-видимому, устала после дежурства у постели больного внука?

Генри Бэбкок не был искушен в судебных тонкостях: он, по всей вероятности, впервые очутился на скамье свидетелей. Он пришел, чтобы выполнить свой гражданский долг, и отвечал на эти, казалось бы, пустяковые вопросы без подготовки, не задумываясь, и поставил себя тем самым в ложное положение. Он посмотрел на обвинителя, в надежде обрести поддержку и, не найдя ее, высказал более чем рискованное предположение:

- Может быть, она чего-то испугалась?

- Что бы это могло ее испугать? - внезапно спросил Арнольд.

- Ну, что было поздно. А для женщины небезопасно ходить по улице в такое время. Всякое случается. Об этом читаешь во всех газетах.

Арнольд слушал очень внимательно, так внимательно, что весь зал насторожился и тоже стал напряженно слушать. Наступила тяжелая тишина.