Почему мы такие глупцы - такие ужасающие глупцы? Как странно мы проводили тот маленький отрезок времени, называемый нашей жизнью. Ребенок говорит: "Когда я стану юношей". Но что это означает? Юноша говорит: "Когда я стану взрослым". И наконец, став взрослым, он говорит: "Когда я женюсь". Наконец он женится, но от этого мало что меняется. Он начинает думать: "Когда я смогу уйти на пенсию". А затем, когда он достигает, как я, пенсионного возраста, он оглядывается на пройденный им жизненный путь; как бы холодный ветер дует ему в лицо, и перед ним раскрывается жестокая правда о том, как много он упустил в жизни, как все безвозвратно ушло. Мы слишком поздно понимаем, что смысл жизни заключается в самой жизни, в ритме каждого дня и часа.
Я так внимательно, буквально затаив дыханье, слушал генерала, что не заметил, как пролетело время. Когда мы, вежливо распрощались с Бородиными, наконец вышли с женой во двор, я, будто взволнованный встречей с инопланетянином, мысленно продолжал плыть в открытом космосе. Но меня очень быстро без предупреждения опустили на землю.
- Саша! Сбегай пожалуйста в наш магазин и купи три банки майонеза.
Ура! Опять я в космосе и есть возможность вернуться к воспоминаниям о нашей беседе с генералом.
Вообще, если быть до конца откровенным, то это была скорее всего не беседа, а ненавязчивая двухчасовая лекция, самая наверное поучительная в моей жизни, давшая мне пользы пожалуй больше всех школьных и институтских нравоучений. Я даже грешным делом пожалел, что сын мой так запоздал со своими выстрелами, не предоставив мне возможности раньше познакомиться сто столь незаурядным человеком. Правда, некоторые высказывания Федора Константиновича мне были знакомы, какая-то часть их перекликалась с идеями Ницше и пессимизмом Шопенгауэра. Но главное не в этом. Важно то, как убедительно генерал это произносил без единой капли наигранности и как он верил в то, что говорил. В английском парламенте модна старая поговорка, что дело не в том, о чем говорят, а в том, как об этом говорят. Он был прирожденный и искушенный знаток человеческих душ, способный вдумываться в чужие судьбы и чувствовать их.
Когда я пришел домой с майонезом, жена мне вкратце рассказала об интимной беседе с женой Бородина. Марья Михайловна никак не могла разгадать, при всей ее богатейшей интуиции, таинственное и даже странное поведение своего супруга в последние два дня.
В четверг 14 апреля Федора Константиновича пригласили на 25-летие воинской части, где он десять лет назад служил командиром. А там произошло ЧП, кто-то в три часа дня разбил стекло на Доске Почета, стоявшей на территории, угодив прямо в портрет замполита. Праздник конечно же был чуть омрачен. Тем не менее, после торжественной части был концерт самодеятельности и пышный банкет для старшего комсостава, затянувшийся до двенадцати часов ночи. Со слов Марьи Михайловны, явившись домой после полуночи, Федор Константинович быстро переоделся в спортивный костюм, взял фонарик и вышел на уличный балкон. Супруга притворилась спящей. Минут двадцать возился в сундуке на балконе, после чего, взяв из комнаты большую сумку, чем-то нагрузил ее. Затем, взяв в комнате 50-метровую рулетку, крадучись отправился на улицу.
Я тайком наблюдала за ним с балкона пятого этажа. Он с сумкой в руках, измерил сначала ширину нашего тротуара, затем проезжую часть улицы, чуть было не угодив под случайный грузовик. Затем тротуар на противоположной стороне и пошел в направлении воинской части, продолжая замерять по пути все фасады домов, газоны, тротуары. "Я уже грешным делом подумала, что Федя мой решил подработать и взял какую-то ночную землемерную работу. Вернулся он минут через сорок с пустой сумкой, мрачный как никогда. Я даже в госпитале после ранения его таким не видела. А в плохом настроении его лучше не теребить вопросами, это я четко знаю". Внимательно слушая, я стал догадываться в чем дело. Удивляюсь, как я сразу не сообразил. Вообще каждый человек, хотя бы в течение пяти минут в день, бывает набитым дураком. Мудрость состоит в том, чтобы не превышать этот предел.
Судя по огромной сумке генерала, на балконе у внука была целая дальнобойная батарея. Просто удивительно, как он смог через целых два квартала, не видев цели, поразить ее с такой точностью. Он с трех выстрелов попал не просто в Доску Почета, а в потрет зам. командира части по политработе. Да, таким внуком можно только гордиться: круглый отличник, да еще так метко стреляет! Если Наполеону в 24 года за штурм Тулона присвоили звание генерала, то Игорю Бородину в его 12 лет за дерзкий выстрел воинской части смело можно было бы вручить значок "Ворошиловский стрелок".
Генерал так и унес с собой эту тайну, не раскрыв ее ни жене, ни воинской части.
Когда я разгадал причину двухдневной подавленности Бородина, мне искренне стало его жаль; а, с другой стороны, вдруг легче на душе, узнав, что не один мой сын злой стрелок-забияка, и что вообще это массовое явление во всех классах. Конечно, вовсе не обязательно бить стекла у генералов и в воинских частях, но, тем не менее, все пацаны, испокон веков любили стрелять.
Придя домой, я тут же распечатал сверток Федора Константиновича, подаренный Артему.
В нем лежала самодельная картонная коробочка, открыв которую я увидел любимый и знакомый мне с детства значок "Ворошиловский стрелок". Да, это был поистине царский подарок. Вообще, для меня весь этот день рождения оказался переломным днем. Выстрел Артема из рогатки, почти как залп легендарной Авроры, известил о начале новой эры. Я, в свои 47 лет, начал как бы новый отсчет своей жизни, жизни более осмысленной. Я стал иными глазами смотреть на своих друзей и даже на весь окружающий мир. Накрывая праздничный стол я опять вспомнил высказывания генерала о замкнутости, одиночестве, об истинной дружбе. Я прекрасно понимал, что все это ожидает меня, причем, в очень скором будущем, и мне стало еще тоскливей. Естественно, никого из своих друзей я не перечеркнул, в отличие от Федора Константиновича, у меня просто не хватило силы воли. Я подумал, он в тысячу раз больше похож на человека, чем я. Он говорил и делал, то что думал.
