Целые дома остались лишь в центре села. Это был примерно десяток довольно добротных деревянных избушек, стены которых были густо обмазаны смесью соломы и глины. Не сгорели они лишь потому, что в последнее время здесь часто стали останавливаться караваны с продовольствием для шаморских гарнизонов, сидевших в захваченных городах провинции.

— Наконец-то, добрались, — один из бессмертных, сидевших на первой повозке, с кряхтением спрыгнул на землю. — Думал, окончательно задубею в этом чертовом поле. А вы, что встали? — следующие в обозе повозки почему-то остановились. — Поторапливайтесь! Метель становиться сильнее.

Он с дрожью бросил взгляд назад, где еще чуть светлый горизонт начало заволакивать темным снежным маревом.

— Чего там еще стряслось? — недовольно пробурчал шаморец, видя, что вставшая повозка, заблокировала проезд для остальных. — Проезжай! Проезжай!

Из-за то и дело налетающих порывов ветра, щедро сдобренных порциями колючего снега, было почти ничего не разобрать. В какой-то момент, когда вьюга особенно усилилась, ему пришлось даже вытянуть вперед руки, чтобы нащупать хоть что-то.

— Проклятье! Почти же успели, — шептал он, с трудом выплевывая попадающий в рот снег. — А… Вот она, — его руки наткнулись на шершавый деревянный борт повозки. — Осталось еще этого недоумка найти…, — его ладонь скользила по доске, которая в кромешной холодной темноте, оставалась его единственной путеводной нитью. — Это еще что такое? — двинув ладонь несколько дальше, он нащупал что-то мокрое и чуть теплое. — Это же…, — едва он уловил от поднесенных к лицу пальцев тяжелый запах крови, как его что-то с силой ударило в спину и бросило на борт повозки. — А…

Через какое-то время, плюясь и ругаясь на возницу застрявшего фургона, подошла еще пара легионеров, которые и обнаружили уже окоченевшие трупы своих товарищей и никаких следов их убийц.

Однако, не всем так повезло… Почти три десятка торгов, подростков, еще оставшихся взрослых и стариков, также решивших отдать долг крови, к этому времени уже или были мертвы, вися в петле, или почти мертвы, корчась под руками шаморских палачей.

… На исходе третьих суток подростки, уставшие в усмерть и продрогшие до самых костей, все-таки догнали длинную змею странных повозок и фургонов, густо покрытых выжженными раскаленным металлом угловатыми символами. Остатки торгов, погрузившись со всем своим скарбом, уходили из королевства по старой торговой дороге на восток, в горы.

— Кара, Кара! — доставая сестру, мальчишка, не переставал канючить последний десяток лиг. — Ну, скоро?

Растянувшийся караван извиваясь, скрипя деревянными осями колес, медленно подходил к крутому повороту, за которым для всех них должная была начаться новая жизнь.

— Ты же обещала. Кара! — лохматая, словно дикий зверь, лошадка девчонки вдруг перешла на рысь и скрылась за поворотом. — Кара! Стой! — подросток с гиканьем ударил своего жеребца — такого же обросшего жесткой курчавой шерстью, как и у его сестры. — Не уйдешь! И-и-иха! — тут же его бросило вперед. — Кара-а-а-а!

Радостно визжа от намечавшейся бешенной скачки, он вжался в спутанную гриву, пытаясь не свалиться с несущегося в галопе жеребца. Перед его глазами все замелькало, затряслось.

За развевающейся гривой почти ничего не было видно.

— Кара! — снова заорал он, едва его вынесло из-за поворота и вокруг посветлело. — Кара! О! — наконец, ему удалось продрать глаза. — Что это?

Вопрос вырвался у него сам собой от открывающегося зрелища.

— Увидел? — девчонку, оказавшуюся совсем рядом, рассмешил его глупый вид. — Это Талион, город клана «Черного топора»! Догоняй! Ха-а!

Ну, разве мог он отказаться от такого предложения? От избытка переполнявших его чувств, он снова издал дикий вопль и помчался следом.

Двое мчавшихся во весь опор всадников эти несколько лиг до крепостных башен пролетели за несколько минут. Однако где-то за сотню шагов оба невольно стали придерживать своих коней, пораженные внешним видом крепостной стены, перегораживавшей проход между высокими скалами.

На толстенные доски перекидного моста, без труда выдержавшего бы и вес сотни тяжелых всадников, подростки уже вошли пешими, держа животных в поводу. Им было не по себе… Уж больно грозно смотрелась громадина воротной башни, зубчатая верхушка которой выступала далеко вперед словно морда зверя.

— Кара…, — голос его снизился до шепота, когда они стали проезжать через высокий свод воротной башни. — Это сделали… боги?

Высокие, идеально ровные, многометровые стены давили на мальчика, заставляя чувствовать себя крошечным и слабым. Для жителя бескрайних степей, с детства привыкшего к широким пространствам, это было очень тяжелое ощущение.

Конечно, он видел стены баронских замков, их приземистые донжоны. Один раз даже вместе с отцом ему удалось попасть в королевскую резиденцию — крепость «Воронье гнездо», которая далеко за пределами Ольстера славилась мрачностью и аскетичностью своей архитектуры. И его вряд ли бы удивили точно такие же каменные стены или башни, ну может чуть большей высоты. Дело было совершенно в другом! Дело было в огромных размерах (здесь все было выше, крупнее, шире, словно материал валялся под ногами), в странно ровных линиях строений и монолитных блоков (разве могли обычные мастера так ровно вытесать такое большое число камней), в потрясающем обилии драгоценного черного металла…

— Разве люди или гномы могли сделать такое? — казалось, он даже дышать начала через раз, смотря вверх, на торчавшие высоко над ним здоровенные черные зубья воротной решетки. — Кара, смотри… это же черный металл! — он дернул свою соседку за рукав, тыча вверх на нависший над ним металл, напоминавший клыки в пасти чудовища. — Столько же не бывает…

Ну, вот эти три десятка шагов тоннеля воротной башни, показавшиеся ему настоящей вечностью, все же закончились и оба всадника вышли.

— …, — едва вышли на свет, подростки сразу же замерли в восхищении. — …

Прямо им в глаза начало бить множество ярких огоньком, заставляя закрывать лицо руками.

— Я ни чего не вижу, — как гадюка зашипела Кара. — Что это такое? Солнце же только что светило нам в спину?

Но вот солнце скрылось за серой облачной завесой и подростки все-таки смогли открыть глаза и рассмотреть, что это было…

— Смотри, — растерянно пробормотала девчонка, тыча пальцем на одну из стен притулившегося к скале высокого здания со шпилем. — Ты видишь? — от нее нет-нет да и выстреливал в сторону них тонкий лучик света отраженного солнца. — Это же карбункул! — удивленно охнул, стоявший рядом с ней, мальчика.

Карбункул! Кровавый камень, Камень царей, Камень дракона. У него были сотни имен, но все они в конечном счете означали лишь одно — силу и власть! Это знал и высокий сановник, и прощелыга-купец, и даже самый последний нищий бродяга…

Правители вожделели его, мечтая обладать обладать даже самым крошечным кусочком карбункула. На рынках Тории цена одной его унции уже давно взлетела до немыслимых высот, успешно соперничая с ценой на золото. А в последние месяцы, когда в земли подгорного народа пришла война, карбункулы вообще перестали поступать на рынок, что еще больше подстегнуло его стоимость.

— Сколько его тут…, в состоянии близком к шоковому, шептала Кара, идя от одной стены к другой, где из серых блоков торчали ярко-бардовые кусочки камня. — Это немыслимо…

В эти секунды полного ступора бедные дети даже помыслить не могли, что эти ярко сверкающие красный камни были всего лишь стеклышками, стеклянным боем, результатами неудавшихся экспериментов по плавке больших разноцветных (оконных) стекол. Замученный хозяйственными, организационными и управленческими делами последних дней чрезвычайно опечалился, когда ему и его команде из нескольких доверенных мастеров так и не удалось получить стекло нормальных, как он надеялся, размеров. Все многочисленные опыты с песком, содой, медь и даже золотом на выходе давали лишь разноцветные кусочки, стеклышки. Конечно, гномы и от этого были в бешеном восторге, но не Колин. И в какой-то момент, он решил все эти остатки (стеклянный бой), особенно красные стекляшки, которых было слишком много, добавить в сушившиеся бетонные блоки.