— Ну, пойдём туда и посмотрим.

Мы прошли вдоль задней части школы, по сухой траве, к крылу Ц, а затем пошли по объездной дороге. Когда мы зашли за угол и попали на северную парковку, по асфальту гулял ветер, практически ослепляя меня. У меня слезились глаза. Парковка была пустой, не считая длинного ряда жёлтых автобусов, выстроенных вдоль обочины, чьи пустые окна смотрели на меня.

«Там может прятаться кто угодно».

Я тяжело дышал, будто после бега, и ноги казались ватными, пока мы шли, и не из-за холода. Я вообще ненавидел находиться в этом месте, но сегодня, в крайней тишине, когда мы с Кэмероном отслеживали путь убийц, было плохо как никогда. Я не мог ничего поделать и оглядывался в поисках зловещих фигур. Но никого не было и не будет. Может я и не знал, где сейчас Гордо или мистер Фишбиндер, но у них не было причин быть в школе с оружием на рождественских каникулах.

Верно?

Когда мы дошли до портика и двери в крыло Д, Кэмерон попытался её открыть. Было заперто. Он стоял на месте, уперев руки в бёдра.

— Значит, они вышли из этой двери… — начал он.

— Да, — согласился я. — На той телефонной съёмке они вышли и повернули налево.

Дорога налево от портика может привести в кучу мест — северная парковка, объездная дорога и в конце концов…

Я указал на место.

— Кукурузное поле.

Кэмерон переводил взгляд с поля на дверь.

— Нет. Их кто-нибудь увидел бы. Два парня в чёрном и с оружием? Вдоль крыла Ц повсюду окна. Кто-нибудь говорил, что видел их?

— Я так не думаю. Копы считают, что у них стояла машина на парковке, и они уехали до того, как приехали экстренные службы. Так как камеры были отключены, видео нет. И Джозия говорил, что уезжали другие машины, многие люди с машинами просто сбежали. Так что копы, наверное, просто предположили, что в одной из машин были они.

— Да, но кто-нибудь увидел бы, если бы они шли по кукурузному полю.

Я поднял руку, чтобы он дал мне подумать. Огляделся вокруг. Он был прав. Если бы они шли вдоль дорожки или объезда, кто-нибудь из крыла Ц увидел бы их.

Затем до меня резко дошло. Я смотрел прямо на ответ.

— Автобусы. Они здесь каждый день между утренней высадкой и дневной посадкой. Идём.

Мы подбежали к ряду автобусов, обходя их по парковке. Мы с Кэмероном посмотрели друг на друга мрачными взглядами. Затем я присел на корточки и побежал вдоль длинной жёлтой блокады, едва касаясь пальцами боков.

Конечно же, автобусы обеспечат прикрытие от всего крыла Ц. И с футбольного поля никто бы их не увидел из-за всех других машин на парковке. От последнего автобуса до кукурузного поля было, может, шагов десять.

Я прошёл по траве к краю поля. Аккуратные ряды коротких жёлтых шишек не скрыли бы никаких улик. Сбор урожая стёр бы любые следы или повреждения. Наверняка, копы проверяли поле в день стрельбы. Верно?

Но, может быть, нет. Было так много трупов и раненых, так много людей с истерикой, которых нужно было допросить. И если они предположили, что стрелки уехали… В конце концов, кто ожидал бы, что убийцы развернутся и побегут обратно в школу? Притворятся жертвами? Но я мог представить. Как они вдвоём бежали через высокую кукурузу со своим грёбаным оружием. Поднялась желчь, обжигая моё горло и вызывая тошнотворный рефлекс. Я вернулся на парковку и сел на бордюр, обхватывая голову руками.

Кэмерон уселся рядом со мной.

— Тебя вывернет?

Я покачал головой.

Минуту Кэмерон молчал. Затем сказал:

— Это сумасшествие. Может, я сошёл с ума. Но я считаю, что они действительно могли это сделать, как ты сказал.

— Да уж.

Я сделал судорожный вдох и встал. Сделал несколько фотографий крыла Д, автобусов и кукурузного поля и отправил их сообщением детективу Майку, с короткими объяснениями. Он не ответил на мой последний набор сообщений и, наверное, эти тоже проигнорирует, но по крайней мере, у меня складывалось ощущение, что я что-то делаю.

Я закончил следующим: «Полиция вообще проверяла кукурузное поле???»

Я ждал несколько секунд. Никакого ответа. Я убрал телефон.

Я сел обратно на бордюр рядом с Кэмероном. Воздух резко щипал лицо и руки, но я не чувствовал холода. Внутри меня бурлило слишком много эмоций. Отвращение. Ярость. Грусть. Так много грусти. Я глубоко дышал, как велел мне психолог, опустив голову на колени. В конце концов, вернулось то ощущение безотлагательности, которое я испытывал раньше.

Мне нужно было поймать этих парней, раскрыть их, заставить копов их запереть, чтобы они больше никогда никого не ранили.

— Значит, — сказал Кэмерон, — ты думаешь, они срезали через поле, а потом залезли обратно через окно кабинета?

— Да.

— Бьюсь об заклад, они припрятали чёрную одежду где-то на поле. Не могли рисковать, занося её обратно.

— Да. Хорошая мысль.

— Они убедились, что путь чист, вернулись путём вдоль ограды, в открытое окно, прикрутили назад засовы, бинго-бонго. Выглядит так, будто они всё время были забаррикадированы там.

Я в удивлении уставился на него.

Кэмерон приподнял бровь.

— Что, думаешь, я идиот или что?

— Вроде того.

Он ударил меня кулаком в плечо.

— Ну, это не так. Ты не единственный, кто может разобраться в этом дерьме. Так что теперь?

Я начал отвечать, когда запищал мой телефон. Я достал его.

Лэндон: «Я собираюсь идти на площадку. Просто хотел сказать, что мне жаль, что здесь нет тебя, и я надеюсь, что у нас всё будет в порядке, когда я вернусь домой. Позвоню тебе после шоу. Люблю тебя».

Поначалу сообщение вызвало у меня улыбку. Но затем я подумал о том, что Лэндон стоит с группой людей, собираясь идти на площадку. Возможно, они рассадили всех выживших в стрельбе в линию на стульях, и ведущий, сидя напротив них, задавал им вопросы...

Только Лэндон сказал, что они снимают на улице, в парке рядом со студией, чтобы могла присутствовать живая аудитория. Как на новогодних шоу, которые устраивали на Таймс-сквер.

Изображение вызвало вспышку сильного страха. Он был так открыт. Как мишень.

«Прекрати, чокнутый. Никто не будет в него стрелять. Он в порядке».

В любом случае, в Уолл стреляли Гордо и мистер Фишбиндер. Они были в Сильвер Фоллс. Так что они определённо не могли...

Они не могли.

— Чёрт. Где Гордо? — мой голос прозвучал шёпотом.

Глава 33

Лэндон

Я стоял в коридоре CNN с шестью другими участниками, ожидая, когда нас отведут в парк, где мы снимали шоу.

У меня внутри всё крутило, и я потел в красном гольфике и чёрных шерстяных брюках, которые выбрал для телевидения. К этому времени я уже должен был привыкнуть давать интервью на камеру. Но находиться на CNN, перед живой аудиторией, было другим уровнем давления. И нам сказали, что там большая толпа. Я говорил себе, что всё будет в порядке как только меня посадят на свежем воздухе и начнётся шоу, но предвкушение было жёстким.

Я оглянулся на других участников. Они все тоже явно нервничали и испытывали дискомфорт. Когда я приехал в студию в три часа, нам обеспечили холодные закуски, и нам всем выдался шанс представиться. Было потрясающе снова увидеть двух учеников из Паркленда. Были парень и девушка из старшей школы Санта Фе, Лорен и Эмилио. Эмилио был маленьким и хрупким на вид, с большими и красивыми карими глазами. Он прошёл через множество операций из-за огнестрельных ран и застенчиво заикался, когда мы разговаривали. Моё сердце болело за него. Он напоминал мне Брайана, такого же милого и физически потрёпанного жестокостью. Родители детей из Сэнди Хук были тёплыми и дружелюбными, но заставляли понимать, как долго я буду справляться со стрельбой в Уолл.

Вечно, вот, как долго. Их скорбь и злость всё ещё казались свежими.