Забудьте о написании поэзии. Лэндон вызывал у меня поэтические мысли.

— Твой отец не цеплялся к тебе из-за Чаттануги, нет? — спросил у меня Лэндон.

Я покачал головой.

— В праздники в деле автомобильных продаж занятое время, а затем у нас было много гостей. Он был отвлечён. Надеюсь, всё, что он мог увидеть об этом в интернете, уже прошло.

— Это хорошо.

— Ага, — я чуть не сказал, что «увернулся от пули». Но слова застряли у меня в горле. Вы не поймёте, как много идиом связаны с оружием или стрельбой, пока вас, ну, не подстрелят. Дурацкий английский язык.

Лэндон удерживал мой взгляд своим, затем снова отвёл глаза, затем посмотрел обратно на меня.

Я схватился за перила и крутил руки на них, просто чтобы не потянуться к нему. Боже, я скучал по нему. Мы так много времени проводили вместе, что казалось неестественным находиться порознь. Будто конечности не хватало. Но теперь, когда мы были вместе, между нами возникало напряжение, которое было почти невыносимым.

«Невыносимо. Не думаю, что это слово значит то, что ты думаешь».

Я знал, чего хотел, но это было сложно. Будто что-то потенциальное между нами было многогранником. Не важно, с какого угла я пытался к этому подойти, там всё равно были острые углы, которые казались опасными. Захотел бы он быть со мной, если бы я был закрытым? Было ли грубо вообще предлагать такую бестолковую сделку? Что, если это испортит нашу дружбу?

Хотел ли он меня так сильно, как я его? Потому что я хотел. Я смотрел на него и знал, что никогда в жизни раньше не видел такой красоты, от которой захватывало дух.

— Что? — спросил Лэндон с озадаченной улыбкой.

— Ничего.

Он прочистил горло и достал свой телефон. Возможно, проверяя свой аккаунт в Твиттере.

— Ещё больше новых подписчиков?

Он виновато убрал телефон.

— Прости. Просто чувствую себя неспокойно.

— Я не против.

— Нет, я хочу быть с тобой. Всё равно провёл слишком много времени с этой штукой, — его кадык подскочил после того, как он сказал это, будто выдал слишком много, пересёк черту. В его глазах промелькнуло смущение, и то, как он встревожено облизнул губы, подсказало мне, что он нервничает не меньше меня.

Это был не флирт. Это было похоже на отрицание флирта. Анти-флирт. Что говорило о многом, на самом деле. Я приводил Лэндона Хьюза в замешательство. Это было уже нечто.

Я медленно прильнул к нему, касаясь рукавом его рукава. Он напрягся вместо того, чтобы отстраниться, и придержал меня. Я повернул голову, чтобы посмотреть на него, и медленно улыбнулся.

— Что? — произнёс он, его взгляд всего на мгновение встретился с моим.

— Ты тёплый.

Он нервно хохотнул. Затем посмотрел на меня по-настоящему. Его лоб нахмурился. Он поднял руку, холодную без перчатки, и провёл большим пальцем под моими глазами.

— Снова не спишь?

— Кузены, — соврал я. — Легли слишком поздно.

— А.

Я опустил его руку, потому что устал быть инвалидом. Я хотел, чтобы он прикасался ко мне, но не так. Я бы взял его за руку. Но он дёрнулся раньше, чем я успел, отступая назад.

— У меня задница мёрзнет. Хочешь вернуться обратно?

— Слабак.

— Ты же знаешь. Я предпочитаю сохранять свои яйца в комнатной температуре.

Я рассмеялся.

— О, серьёзно?

— Заткнись, — усмехнулся Лэндон.

Он толкнул меня, а я толкнул его, и мы пошли обратно в его дом.

***

Лэндон

Мой отец заказал на ужин доставку индийской кухни. Это было великолепно. Картофельные лепёшки, куриная тикка масала, алу гоби и курица тандури. Всё моё любимое.

Брайан сказал, что никогда не пробовал индийскую кухню, и ему понравилось. Он съел больше, чем я когда-либо видел, добавив побольше масалы на рис и лепёшки. Мы с мамой обменялись довольными взглядами. Но после этого, в моей комнате, когда мы попытались поиграть в видеоигру, его лицо побледнело, и он отложил контроллер.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Чувствую себя не очень, — признался он, погладив свой живот. — Съел слишком много. Может, мне стоит поехать домой. Прости.

Я не хотел, чтобы он ехал домой. Последние два дня я скучал по нему как сумасшедший и был в восторге от того, что он останется на ночь.

— Может, если ты ненадолго приляжешь, тебе станет лучше?

Он болезненно выдохнул и кивнул.

— Ладно.

— Хочешь лечь в гостевой комнате? — я подумал, может быть, ему хотелось уединения.

Но он бросил взгляд на мою кровать.

— Ты не против, если я лягу здесь?

— Конечно. Да. Без проблем.

Казалось, ему было слишком больно, чтобы смущаться. Он встал и снял свои джинсы. Одетый в старую красную футболку и пару тёмно-синих брифов, он забрался под моё одеяло и лёг на бок.

— Тайленол поможет? — спросил я.

— У меня в сумке есть прописанный Алив.

— Я принесу.

Я нашёл баночку в его сумку, прочитал дозировку и пошёл за водой. Он сел и принял таблетки, а затем лёг обратно.

— Каково это? — спросил я, садясь рядом с ним на кровати.

Он поднял взгляд на меня, с болью в глазах.

— После операции я особо не могу есть. Какое-то время питался только жидким, а потом мягкой едой, вроде мороженого. Потому что врачам пришлось сшивать мои кишки. И там были швы и всё такое. Так что когда еда проходит, становится больно.

Я сжал зубы. Чёртовы пули. Я погладил его по спине через одеяло.

— Странно, но врач говорит, что к этому времени я уже не должен чувствовать такую боль. То есть, он считает, что это психосоматика или что-то такое.

— Придурок.

Брайан пожал плечами.

— Не знаю. Может, он прав. Иногда я будто… будто чувствую пулю внутри. И это определённо всё в моей голове. Пуля прошла насквозь.

Услышав, как он говорит об этом, я снова почувствовал ярость. Никакой семнадцатилетний подросток не должен чувствовать такую боль. Я ненавидел то, что красивое тело Брайана было разорвано на части, что его блестящее здоровье — да, он был чертовски блестящим — испарилось из-за кошмаров и желудка, который больше не работал правильно. Я продолжал гладить его по спине.

Он хохотнул.

— Боже, Лэндон. Посмотри на себя в зеркало, — он толкнул мою руку локтем и кивнул подбородком на зеркало на другом конце комнаты.

Я посмотрел туда. Я хмурился так сильно, что моё лицо напоминало грозовую тучу. Это вызвало у меня смех.

— Заткнись! Я не могу ничего с этим поделать! Я ненавижу то, что тебе больно.

Его улыбка смягчилась.

— Чувак. Это пройдёт. Но мне приятно. Ты мог бы, эм, погладить меня по спине без одеяла?

— Конечно.

Он спустил одеяло до своих бёдер, и я начал поглаживать его поясницу. Он закрыл глаза.

— Можешь давить посильнее.

Я переживал, что надавлю прямо на шрам, так что задрал его футболку вверх. Шрам на его спине был от входного отверстия раны, маленький и круглый. Это была скорее выемка в его теле, почти как от прививки. Я избегал его, водя большим пальцем вдоль мышц по обе стороны его спины и поясницы.

Я почувствовал, как Брайан расслабился. Его лицо смягчилось. Он повернулся, чтобы лечь на живот. Я продолжал делать ему массаж.

Пока его футболка была задрана, я видел золотистую, слегка пушистую кожу его спины. Обтягивающие синие брифы предоставляли мне лучший вид, который я когда-либо имел на этот великолепный округлый зад. Я тяжело сглотнул и сел ему на ноги, чтобы массировать его поясницу обеими руками. Я продолжал работать, потирая его кожу большими пальцами так, как должно было быть приятно.

— Помогает? — спросил я спустя долгое время. Я был удивлён тем, насколько ломался мой голос.

Чёрт. Я был полностью заведён. Это было позорно.

— Просто отлично, — сказал Брайан, и его голос тоже дрожал.

Он поднял голову, чтобы посмотреть через плечо на меня.

— Ты не против помассировать спереди? Там тяжелее.