Несмотря на сказанное, он даже не шелохнулся, чтобы что-то предпринять, а лишь пристально и холодно рассматривал меня. Я напустил на себя шуточно серьезный вид и утвердительно закивал.

— Ага! Прямо так и вызовешь?! Можно подумать, тебе самому не интересно, с чем же я пожаловал. — отказавшись от напускной серьезности, я подмигнул ему. — И держу пари, представляться мне тоже не нужно.

Из-за того, что мы были отделены от водителя поднятым разделительным и, судя по всему, звуконепроницаемым стеклом, только сейчас, после пересечения пары перекрестков, водитель заметил неладное, и с округлившимися от испуга глазами, стал озираться через зеркало поочередно на меня и Алекса. Заметив это, Алекс опустил перегородку.

— Все нормально. Продолжаем дорогу. — сказав это спокойным голосом, он сразу же вновь поднял стекло.

— Итак… — я вновь подтолкнул его к ответу на мой вопрос. — Куда мы едем?

Вместо ответа, он принялся искать более удобную позу, чисто по-стариковски помогая себе руками и даже охнув напоследок. Все эти действия, как по мне, призваны были усыпить мою бдительность — мол, зачем нужно держать ухо в остро рядом с таким немощным стариком? Но я, сразу заметив наигранность, не стал ослаблять свое внимание, и поэтому от меня не ускользнуло практически незаметное движение его левой руки. Результатом короткой борьбы стал оказавшийся в моих руках пистолет.

— Ну зачем же ты так, Алекс? — укоризненно, словно ругая маленького ребенка, посетовал я.

Зло сверкнув на меня глазами, и уже совершенно другим голосом Алекс проговорил сквозь зубы.

— Что тебе нужно?

— Вот так уже значительно лучше! Мне нужен от тебя сущий пустяк: чтобы ты, в моем сопровождении, естественно, явился с повинной.

Даже захватившая его злоба не смогла удержать громкий смех, сотрясавший его добрую минуту. Когда он, наконец, смог остановится, то уже совершенно беззаботно произнес.

— Я думал, у тебя что-то серьезное припасено, а тут… — он снова хохотнул, но уже не долго. — Очередной идеалист встал на моем пути! Да ты хоть представляешь, что будет, если хоть один волосок упадет с моей головы? На свободу ты сможешь выйти только глубоким стариком. Так что, пока не поздно, давай я попрошу водителя остановиться, ты выйдешь и будешь держаться от меня на почтительном расстоянии.

Я молчал, не спуская с него ни глаз, ни ствола пистолета.

— Да пойми же: меня ничто не может связать с этим делом, так что я тебе совершенно не нужен.

Несмотря на его отличное самообладание и вполне логичные высказывания, я чувствовал, что что-то грандиозное находится прямо у меня под носом, но, наряду со своей важностью, еще и невидимое для меня. Искренний испуг на лице этого старого хитрого лиса, возникший сразу поле того как я отобрал у него оружие, явно указывал на это что-то. Только вот на что? И тут мне в голову пришла одна догадка. Видимо, по моему изменившемуся лицу он все сразу понял и выставил перед собой руки, пытаясь защитится. Легко отмахнувшись от них, я похлопал его по карманам. Во внутреннем кармане его пиджака я нащупал кое-что подозрительное, и погрузив в него свою руку, вынул небольшой пластиковый пакетик. Быстро заглянув внутрь него, я удостоверился в своей догадке — это были флешки.

— Вот оно в чем дело!? — весело воскликнул я. — Блеф не удался?

Радуясь столь неожиданной и ценной находке, я практически перестал следить за окружающей меня обстановкой. И то ли между Алексом и водителем был заранее установлен какой-то сигнал, которым они не преминули воспользоваться, то ли водитель сам смог все понять и начал действовать самостоятельно без приказа, но совершенно неожиданно для меня, машина очень круто повернула, а потом сразу же резко затормозила. Стараясь удержаться от падения, я вцепился свободной больной рукой в кресло, на котором сидел, а второй в ручку над дверью, тем самым отведя пистолет от Алекса. Одним словом, к такому развитию событий я оказался совершенно не готов. Зато те люди, которые сразу после остановки, моментально отворили мою дверь, выхватили пистолет и силой выволокли наружу, были полностью готовы к случившемуся.

Не дав мне никакой возможности сопротивляться, меня отнюдь не нежно уложили лицом вниз прямо на раскаленный асфальт и начали с высоким профессионализмом обыскивать. Не смотря на столь ограниченный обзор, я все же смог понять, что меня завезли в какой-то внутренний дворик, отделенный от оживленной московской улицы глухим высоким забором. На моих глазах сомкнулись створки высоких тяжелых ворот, заметно поубавив шансы на побег.

А потом, в поле моего зрения пришли туфли и раздался взволновано-самоуверенный голос Алекса.

— Никогда впредь не направляй на меня оружие!

За этими словами последовал сильный удар в основание моего черепа, и все поплыло перед глазами.

Сознания я, правда, не потерял, но всякой подвижности был лишен начисто.

— Что с ним делать? — раздался чей-то голос.

— Избавьтесь от него. — последовал короткий ответ Алекса, а вслед за этим раздались его удаляющиеся шаги.

Меня тот же час подхватили под руки, заставив поморщиться от причинённой боли, и куда-то поволокли. Избавиться от человека можно множеством способов. Какой из них избрали для меня, оставался пока загадкой. Тем не менее, мое путешествие оказалось недолгим и прервалось напротив багажника машины. «Значит вывезут подальше в лес и пустят пулю в лоб…» — пронеслось в моей голове. Когда меня действительно стали засовывать в багажник, предварительно связав по рукам и ногам, я с полной уверенностью осознал, что из этой передряги мне уж точно живым не выбраться.

Эта самая уверенность не покидала меня всю дорогу, длившуюся, на мой взгляд, пару мучительных часов. Наконец, после закончившегося ощутимой тряской пути, наступила тишина. Вынимать меня из этого душного багажника никто явно не торопился, а между тем, я уже начинал натурально задыхаться. Может быть, они решили избавиться от меня именно этим способом? Уже было смерившись с подобным выводом, я даже удивился когда крышка багажника все-таки внезапно открылась.

Надо мной, на фоне ярко голубого неба, создавая приятную прохладу, шевелились в такт ветра кроны высоченных сосен. Глоток свежего воздуха, ворвавшегося в мои легкие, даже немного опьянил меня своей свежестью.

Не дав мне как следует насладиться природой, меня грубо вытащили из багажника и поставили на колени. Только сейчас я увидел своих палачей. Их было двое. На лице одного не отражалось вообще никаких эмоций, второй же, напротив, заметно наслаждался раскрывающейся перспективой. Не будь у меня связанными хотя бы ноги, мне ничего не стоило бы стереть эту садистскую ухмылку, но такой возможности судьба мне не предоставила.

Как-то даже не верилось, что все заканчивается вот так просто. На каком-то пустыре. Бесславно и бездарно. Отрешившись от всего окружающего мира, я буквально упивался этим своим самоуничтожением, и одновременно, восхищался окружающей меня природой. Хорошо, что хоть так и здесь, а не где-нибудь на каменистом уступе кавказских гор промозглой зимней ночью.

Занятый этими мыслями, я видимо, умудрился-таки сохранить спокойное и безмятежное выражение своего лица, которое поначалу и ввело в ступор этих двух ребят, а теперь вот, наоборот, разожгло злобу.

— Развяжи его и дай лопату — пусть копает себе могилу. А то довольный он больно. — сквозь зубы сказал, тот что был похож на садиста.

Я моментально встрепенулся. Неужели удача снова повернулась ко мне лицом?! Но внезапная радость оказалась напрасной.

— Ты разве не слышал, как он в одиночку уделал вторую группу Алекса? — флегматично заметил второй. — Начинай копать сам, А я его покараулю.

К моему величайшему удивлению, мой так и несостоявшийся освободитель не стал сопротивляться, а только сплюнув от досады, извлек из багажника лопату и стал осматриваться в поиске места моей будущей могилы.

Зародившаяся было надежда, оборванная в самом своем начале, все-таки произвела на меня положительное влияние: я теперь ни за что не хотел умирать. Но, черт возьми, мне было совершенно непонятно, каким образом исполнить свое желание!