— Вы слишком скромны. О вас будут слагать песни. Здешние женщины, равно как и женщины Отечества, будут чтить вашу храбрость.

Шип смотрела вниз:

— Я не могу этого принять. Я не выполнила еще всего. К осеннему равноденствию я должна завершить дела и сесть на корабль домой.

— Какие задания остались? — Радо схватил ее за руку.

— Это не ваша забота. Вы выполнили свой долг. Передо мною стоит еще сложнейшая задача.

Радо повернулся к озадаченной принцессе. Сверна лишь пожала плечами, а Шип поклонилась и вышла. Радо сжал кулак.

— Я никогда не понимал этой женщины, — сказал он.

— Она кажется бледной. Она не болеет? — спросила принцесса.

— Я не знаю, ваше высочество. После нашего вторичного возвращения из Прайоса Страж и я держимся раздельно. Я могу навести справки.

Сверна склонилась на своем плюшевом троне.

— О, не беспокойте ее. События последних дней сказались бы даже и на сильном мужчине. Ступайте спокойно, граф Радо, и передайте мои приветы Стражу.

Особняк, который выбрал Радо, принадлежал ранее принцессе Зодрам, которая много лет управляла плантациями смолы на курукских землях. Радо получил не только великолепный новый дом, но и обнаружил полные подвалы тончайшей дивной курительной смолы.

— Странная вещь, — доверительно сказал он Шип, — вот уже несколько недель, как мне не хочется курить трубку.

Шип проводила время то во дворце Сверны, то в бывшей Коллегии Мира, то в новом доме Радо. Принцесса образовала тайный совет для управления Миести, и по мере становления совета Шип оставалось все меньше работы. Командование Гвардией сити она передала бывшему солдату Федерико — фавориту Сверны. Сделав это, она стала проводить время на широкой веранде нового дома Хапмарка. Радо требовал от прислуги, чтобы она подчинялась Шип. Ей не много требовалось. Стакан воды, блюдо с фруктами. Постепенно Радо стал замечать, что она устраняется от убыстряющейся жизни в городе.

— Что тебя беспокоит? — спросил он ее одним солнечным вечером. — Можно подумать, что ты оплакиваешь смерть Факта.

— Ваш юмор столь же высокой пробы, сколь и титул, граф, — кисло отвечала она. Вопреки солнечной погоде она, действительно, выглядела бледной.

— Ты уходишь от вопросов, что с тобой?

— А ты живешь без проблем, Радо? Меня они обуревают.

— Какого рода проблемы? Я могу помочь?

— Никто не может мне помочь, милорд.

Он издал смешок:

— Ты впервые за долгое время назвала меня так, и на этот раз по праву.

Она не слышала его. Ее глаза устремились в одну точку. Он оставил ее. В одном из переходов дома он почти столкнулся со служанкой Шип. В руках та несла одежду.

— Продаешь одежду хозяйки?

Девушка покраснела:

— Нет, милорд! Я выполняю приказания миледи.

Радо перебрал несколько вещей. Здесь был весь гардероб Шип.

— Какие приказания?

— Приказано избавиться от этого, — ответила девушка.

— Чепуха! Что же Шип голышом будешь ходить по дому?

Девушка опять покраснела:

— Миледи дала мне деньги на новую одежду. Утром я посылала за нею. Сейчас одежда в комнате миледи.

Радо захотел посмотреть все сам. Он отослал девушку и пошел в комнату Шип наверх. Он отвел ей покои в левом крыле дома Зодрам. Она, однако, не пользовалась комнатами, кроме одной, где спала и хранила одежду, обычную одежду для женщины ее возраста. Никакой экстравагантности, все очень обычное и скромное. Но теперь Страж Храма заказывает себе одежду!

Затем ход мыслей Радо принял следующий оборот.

Шип посвятила жизнь выполнению миссии — уничтожению Факта. Теперь Факта нет, и Шип свободна. У нее нет никакого желания становиться жрицей! Она отказалась от своего стилета. Однако аскетизм жизни в храме пугает ее. Тут он может ей помочь. Граф Хапмарк как никто знает прелести жизни.

Он подошел к письменному столику и взял два листка прекрасной писчей бумаги с гербами Зодрам. Он написал краткую записку и письмо, промокнул их пудрой и вызвал дворецкого, затем — посыльного.

Он проверил, знает ли последний указанные им адреса, и дал приказание немедленно доставить послания, подождав ответа.

Довольный, он стукнул кулаком по столу. Как такая идея не приходила ему раньше в голову?

Радо постучал в дверь к Шип. Он видел свет лампы под дверью и знал, что она дома и не спит.

— Могу я войти? — спросил он.

— Войдите.

Высокий салон был выполнен в розовом цвете. Шип сидела на кушетке, поджав под себя ноги. Ее ноги были прикрыты покрывалом. Он заглянул через плечо и увидел старинный текст, покрытый воском. Видимо, она занималась шифрованием или дешифровкой.

— Вы заняты? — спросил он.

— Нет, — сказала она, не поднимая глаз.

— У меня что-то для вас имеется.

— Не сейчас, Радо…

— Это подарок, — сказал он. Его голос твердел. От него не отмахнуться. — Вот, пожалуйста.

Она отставила столик и поставила ноги на пол. Радо дал знак посыльному развернуть блестящее небесно-голубое платье из тончайшего шелка. Плечи переходили в стоячий воротник шести пальцев высотой — последний крик моды Пазойи, — усеянный сапфирами.

Лицо Шип ничего не выражало.

— Что это?

— Платье, дурочка. Для тебя, — сказал Радо гордо.

— Почему вы воображаете, что я надену это?

Его лицо быстро потемнело:

— Потому что я подумал, что ради разнообразия ты захочешь одеться как настоящая женщина! Я видел, что служанка относила твою старую одежду, и вот…

— Вы много себе позволяете, милорд. Через два дня наступает равноденствие. В это время я должна вернуться в Храм. Я послала за храмовой одеждой, поскольку мне надоело быть слугой графа Радо. Вот и все.

Радо выхватил платье у посыльного и отослал его. Когда они остались одни, он расстелил платье у ее ног и сказал:

— Убирайся, только раз и навсегда.

Он широко раскрыл дверь. К ним наверх донесся гул собравшегося внизу народа. Перекрывая шум, Радо сказал:

— Я, вернее, мы принимаем гостей сегодня вечером.

После этого он захлопнул дверь.

Шип рассеянно посмотрела на закрывшуюся дверь, затем ее взгляд упал на шелк лежащего платья.

Публика в большом зале стихла, когда она появилась на вершине лестницы. Радо не мог сдержать улыбки, увидев ее. Платье подходило к ее телу, как нож к ножнам. Радо поднялся к ней и встал на ступеньку ниже.

— Что сие означает? — спросила она.

— Это праздник. В вашу честь, — ответил он. — Вы предавались меланхолии в последние дни. Мне показалось, что небольшая пирушка взбодрит вас и облегчит тяжесть бремени, которую вы взяли на себя.

— Вы сделали это для меня?

Он покраснел, жуя усы:

— Да… Как повод для веселья это неплохо.

Он протянул ей руку. Когда она взяла его руку, в публике послышался гул одобрения. Шип восприняла это как удар в лицо и выпустила руку. Не говоря ни слова, она спустилась по лестнице. Музыка пронзительно заиграла, и толпа окружила Радо.

Шип сошла медленно. Один из слуг Зодрам появился с подносом, на котором стояли кубки с золотистой жидкостью.

— Мед, миледи? — предложил слуга.

Шип рассеянно взяла кубок.

— Что это? — спросила она.

— Мед, — повторил слуга. — В Миести традиция подавать мед накануне равноденствия перед началом пивоварения.

Канун равноденствия. В Миести дни считались по солнцу, приближался святой баланс дней.

Она вошла в толпу. Все незнакомые. Радо просто лишил таверны снабжения и направил публику сюда. Похоже, что это было население Портового города. Грубоватое и оживленное. Шип уловила взвизгивание среди гула толпы и музыки волынок. Радо стоял, окруженный раскрашенными курукскими женщинами, среди которых была одна рыжая девушка. Они смеялись его словам.

На плечо Шип легла рука. По своей давней привычке она быстро развернулась, готовая к бою.

— Приветствую вас, — сказал чернявый улыбающийся человек. — Вы меня не помните?