– Мне пора домой.

– Останься, – не оборачиваясь, попросил он. – Обещаю, что не сделаю ничего, без твоего согласия. Просто побудь со мной ещё немного.

У меня дрогнуло что-то в душе. Поняла, что просто не могу вот так уйти. Мне необходимо остаться! Хоть и странно всё это, но как можно уйти от него сейчас?

– Почему я? – не удержалась от вопроса.

– Не знаю, Адель, – он повернулся и улыбнулся такой светлой улыбкой. – Но очень хочу, побыть ещё немного в твоей компании.

Вздохнув, направилась обратно к дивану, уселась и хмуро спросила:

– Вино тут ещё выдают?

– Что угодно, ты какое предпочитаешь? – засмеялся Габриэль.

– Вкусное! – сказала я и к своему удивлению улыбнулась в ответ.

Поняла, что страх исчез, уступая место любопытству и какой-то непонятной светлой радости. Через пятнадцать минут я узнала, что Габриэль очень интересный собеседник. Спустя полчаса, у меня перед глазами прыгали, то стол, то полки с книгами. Габриэль подшучивал, что я не умею пить, ровно до того момента, как мне пришла в голову светлая идея доказать ему обратное. Потом он начал смотреть на меня с беспокойством.

Не знаю, что я ему в итоге доказала, но память до сих пор отказывается возвращать мне те воспоминания. Помню лишь темноту, жаркие поцелуи, мои стоны. И ещё, как требовала оставить меня в покое, при этом прижимаясь сильнее к обнажённому мужскому торсу. А дальше всё. Пусто.

Проснулась в огромной кровати, медленно повернула голову и в шоке уставилась на спящего Габриэля. Твою мать! Аккуратно слезла с постели и, глядя на пятно крови на белоснежных простынях, покраснела. Жаль, нельзя незаметно выдернуть простынь из-под мужчины. Ладно, девственности лишилась, отлично! Больше не буду испытывать смущение по этому поводу.

Голова гудела, руки тряслись, это сколько я вчера выпила? Отыскала взглядом свои вещи, сложенные в кресле. Удивилась, что мне хватило ума не бросить всё это в беспорядке на пол. Схватила всё в охапку и на носочках вышла из спальни. Так быстро, ещё ни разу не одевалась.

Вскоре я уже стояла на дороге, увлечённо пытаясь поймать попутку. Передо мной затормозила машина, за рулём которой сидела женщина. Она оглядела меня с ног до головы и спросила, куда мне ехать. Назвав свой адрес, я уже ждала отказа, но та обрадовала, что едет в ту же сторону. По дороге она не задала ни единого вопроса, тактично промолчав. И даже денег не взяла, махнув рукой и хмыкнув, что всякое бывает.

А вот дома до меня начало доходить, что произошло, где и с кем. В ужасе я принялась метаться по квартире, забрасывая самые необходимые вещи в багажную сумку. После чего быстро переоделась в джинсы с футболкой и, нацепив на голову кепку, а на глаза тёмные очки, направилась к входной двери.

Ты была права мама. Жаль, что я не хотела тебе верить и слушать. Стоя на дороге и ловя очередную попутку, чтобы вызов такси не могли отследить, я поняла, что по моим щекам катятся слёзы. Вытерла их ладонью, вздохнула и постаралась взять себя в руки. Только перед глазами всё стояло изображение чёрного солнца, закрывающего луну. Татуировка над сердцем у Габриэля, по которой всегда можно опознать палача.

Глаза открылись от визга тормозов. Стукнувшись головой об переднее сидение, я ойкнула. Водитель, большой усатый дядька по имени Генри, ругался, на чём свет стоит. Автомобиль затормозил, и водитель вышел на улицу. Выглянув в окно, я увидела, что перед нами стоит дорогой чёрный внедорожник и задорно мигает аварийкой.

Первой мыслью было, что меня нашёл Габриэль, отчего мои руки похолодели. Поверить в то, что он забудет про пять миллионов, которые с него вытряс Рик прошлым вечером, верилось с трудом. А также я не маленькая, чтобы не понимать – не от большой любви согласилась остаться с ним вчера. Мозги мне промыли знатно. Наверное, поиски сбежавшей ведьмы уже начались.

Плохо, что дара у меня нет, могла бы скрыться в лесу, как мама со мной когда-то. Да к тому же непонятно, чего именно от меня хочет Габриэль. Знать бы, что надо палачам от ведьм. Вот не могла мама рассказать всё подробнее?! А следом пришло спокойствие, потому что я поняла, куда мне нужно попасть.

Лесной домик у озера должен стоять нетронутым. Ведь я так и не смогла объяснить, когда меня подобрали на трассе, где именно жила все пятнадцать лет. Но возвращаться туда было страшно. Там умерла мама.

Помню, как тянула её тело, завёрнутое в ткань к могиле за домом. Она знала, что скоро умрёт, хотя к этому не было никаких предпосылок, поэтому могилу вырыла за неделю до своей смерти. Надо же, а ведь я не помнила этого. Даже психологу об этом никогда не рассказывала, потому что забыла. Да как же так мама? Почему?

Ладно, поздно рефлексировать. Мне нужно попасть домой. Там остались все книги, и главное сокровище – мамин дневник. Может, там я найду какой-нибудь рецепт защиты от колдунов и хоть какую-то информацию о палачах. Поэтому вздохнув, откинула все печальные мысли и страхи подальше. Успею ещё подумать обо всём.

Выглянула снова в окно и с удивлением отметила, что знаю эту дорогу. Хотя ещё вчера я бы с уверенностью заявила, что раньше здесь не бывала. А сейчас могла с точностью рассказать куда идти и сколько времени это займёт. Например, если свернуть влево немного дальше, и ехать минут тридцать прямо, там будет озеро. Отчего я это вспомнила только сейчас? Загадка.

Открыв дверцу, услышала, как два водителя кричат друг на друга. Генри побеждал в активном споре на тему «ты где ездить покупал идиот». А вот второй перестал кричать и решил пойти на мировую, даже прощения попросил. Может совесть проснулась, но скорее всего – габариты «моего» водителя сыграли решающую роль в этой ситуации. Тщедушный очкарик, водитель внедорожника, извинился ещё раз, затем уселся за руль и уехал, а Генри подошёл к автомобилю.

– Видела, наглеца? Подрезал, чуть не помял мне крыло, ещё и выступать пытался, – возмущённо сопел в усы мужчина. – А ты чего сумку схватила? Нам ехать пару часов до города.

– Спасибо вам, Генри, но я тут выйду, – улыбнулась ему и достала купюру, чтобы расплатиться.

– Смотри сама, – пожал он плечами и взял деньги, – но ближайший населённый пункт отсюда в четырёх часах ходьбы.

– Тут недалеко ферма есть, – успокоила мужчину, чтобы он не стал меня уговаривать поехать дальше. – Там знакомые жили раньше, хочу заглянуть. Может они ещё там.

– Ну, тогда удачи, солнышко! – улыбнулся Генри.

Солнышком я стала, когда с моей головы случайно слетела кепка, и свет упал на яркие рыжие пряди волос. Улыбнулась. Раньше все меня дразнили. В приюте я постоянно ревела в подушку из-за этого. Дети, а в особенности подростки, могут быть очень злыми. И тут незнакомый человек, одним словом, заставил полюбить свой цвет волос.

Махнув на прощание рукой, Генри уехал, а я направилась туда, где был мой дом. Причём создавалось впечатление, что у меня внутри включился встроенный навигатор. Я точно знала, куда идти, где будет удобнее срезать дорогу, а в какую сторону лучше не поворачивать.

Ведомая странным наитием, спустя час я стояла перед небольшим деревянным домиком. Было видно, что ступеньки на крыльце подгнили, и пара досок, на маленькой веранде перед домом, в плачевном состоянии. Но, в общем, дом был таким же, каким я его запомнила. Толкнув входную дверь, которая открылась с тихим скрипом, шагнула внутрь.

На окнах висели те же жёлтые занавески. Покосившийся шкаф стоял с открытой дверцей, внутри были видны вещи. Кухонный стол лишь слегка запылился. Всё казалось нетронутым. Будто не было тех десяти лет, прошедших со смерти мамы. Надо же, всё на месте, магия творит чудеса.

– Мам, я дома.

Шепнула в пустоту, как в детстве и, опустившись на пол, разревелась. Просидела, обнимая колени и хлюпая носом, минут двадцать, после чего устало вздохнула и поднялась. Сняла кепку, разулась и прошла в мамину спальню, где был расположен подвал. Там она варила зелья и колдовала, помню, как любила за этим наблюдать. Мама всегда показывала мне какой-нибудь фокус: то сияющих птичек запустит летать под потолок, то разноцветных бабочек.