Сегодня, пока она переступала порог аудитории и занимала свое место за кафедрой, глупая ухмылка не сходила с ее ужасного лица. Небось старый хрыч математик постарался. Сейчас начнется.

– Товарищ Образцова Ю.С.! – глянула она в ведомость. – Есть здесь такая?

– Есть! – начали все тыкать в меня пальцами.

– Товарищ Образцова, вы никого за окном не видите? – ехидным тоном обратились ко мне.

Хамить я не умею, тем более педагогам, потому просто отрицательно покачала головой.

– Точно никого? Вы уверены? Не стесняйтесь, приглядитесь хорошенько. – Не понимая, чего от меня хотят, я послушно уставилась поочередно во все шесть окон и, не обнаружив там ничего необычайного, сызнова покачала головой. – Ну, нет так нет. Так-так-так… А есть среди присутствующих Ярлык В.А.? – нетрудно догадаться, что сия специфическая фамилия принадлежит Вике. – Это вообще он или она?

– Я здесь, и я она, а не он, – с вызовом ответила Виктория.

– Отлично. Вы, гражданка Ярлык, никого за окном не наблюдаете?

– Ни-ко-го, – по слогам произнесла обладательница нестандартной фамилии.

Ведьму сей ответ удовлетворил.

– Что ж, тогда мы можем начать сегодняшнюю лекцию. – Студенты загоготали. – Записывайте. Нормирование качества воды и содержание вредных веществ в воде естественных водоемов, – продиктовала она тему и понеслась: – Нормируемыми показателями являются: количество взвешенных частиц плавающих примесей…

– Подождите! – взмолилась группа, но напрасно: препод не желала останавливаться, очевидно, стремясь выиграть звание самого быстрого «говорителя» мира. Или, может, она просто не знала, что пишем мы гораздо медленнее, чем она бубнит?

– …Запахи, привкусы, кислотный PH, минеральный состав… – Паук резво скакал с одного конца паутины на другой и обратно. – ПДК установлена более чем для девятисот вредных веществ. Способы очистки сточных вод…

Кисть уже начала каменеть, протестуя против столь быстрого и ни на мгновение не прерывающегося писания, а тут еще подала голос соседка по парте:

– Гляди-ка, что вытворяет!

– Кто? – нехотя отозвалась я, продолжая конспектировать и еще сильнее напрягая слух, чтобы суметь услышать и Вику, и Ведьму.

– Да Алиска Орловская! Ручки в сумочку складывает, зеркальце достает… Сейчас смоется! Каждый день ее задница выдерживает все меньше сидения на лекциях. – Я оторвала глаза от тетради: действительно Орловская, убрав вещи в сумку, натягивала на себя куртку. Дождалась бы хотя бы перерыва! – О боже! – завопила вдруг Вика. – Опять крыша поехала! Сколько можно? Сгинь, нечистая!

Только я собиралась спросить, чего же она так испугалась, как девчонки с крайнего ряда, с того самого места, где мы сидели вчера, завизжали в голос:

– Смотрите! Сюда, в окно!

Все, в том числе и я, и преподаватель экологии, принялись усердно зырить в то самое окно. А на нас в свою очередь оттуда пялилась вплотную прижавшаяся к стеклу белая удлиненная маска. Сначала мы просто глазели на переодевшегося маньяком человека за окном, но минуты через две Алиска, устав от этой мизансцены, поднялась со своего места и плавно двинулась вниз по ступеням аудитории, держа курс на дверь и совершенно не предполагая, какие события повлекут за собой ее действия. Так вот, стоило ей сделать пару шагов, Псих в маске озверел: отбежав на секунду, вернулся к окну с бревном в руках и, хорошенько размахнувшись, выбил стекло. С оглушающим звоном оно превратилось во множество острых осколков, посыпавшихся на пол и ранивших девчонок, что сидели поблизости. Они взвыли и отбежали от окна, а переодетый маньяком хулиган забрался через пустующую раму в аудиторию. В руках его блеснуло лезвие длинного разделочного ножа. Алиса в смятении остановилась у подножия лестницы, перед кафедрой, за которой по-прежнему стояла экологичка.

– Это, наверное, мой Степа! – ошалело произнесла какая-то однокурсница со второго ряда и, точно оправдываясь, добавила: – Он у меня такой балагур!

Экологичка вышла из оцепенения:

– Посмотрим, как ему это поможет, когда администрация института предъявит ему счет за разбитое стекло!

Алиска облегченно выдохнула и повернулась в сторону двери, но тут маньяк, он же переодетый Степа, резко бросился вперед, обогнал Орловскую, и, остановившись, преградил ей путь. Одногруппница сделала шаг вправо, затем влево – псих зеркально отражал ее действия, так что пройти ей не представлялось возможным.

– Ну ты, урод, посторонись! – не выдержала девушка. В следующую секунду, замахнувшись, маньяк с легкостью вогнал свой остро заточенный нож прямо в живот Алисе, тот проткнул ее насквозь и, выйдя из спины, поменял свой цвет с серо-стального на блестяще-алый, омывшись свежей кровью. Орловская глухо вскрикнула, мне было видно, как сильно раскрылись ее глаза в последний миг жизни и тут же потухли навсегда. Нанизанное на нож тело обмякло, а Псих в маске стал вертеть рукой из стороны в сторону, показывая сидящим труп сокурсницы во всей красе, с каждого ракурса. Как будто и без того не было страшно! Рассматривая во все глаза тело еще минуту назад живой Алисы, все учащиеся от охватившего сознание ужаса хором завизжали, а я задумалась. Мама велела не пугаться ряженых придурков, но в том случае, если они не предпринимают боевых действий. Можно ли расценить беспочвенное убийство молодой красивой девушки как воинственно настроенный поступок? Можно, решила я и присоединила свой голос к вопящим.

Убийца, который оказался именно убийцей, а не переодетым шутником, медленно, с наслаждением обводил взглядом присутствующих, намечая себе следующую жертву. От этого становилось до дрожи во всем теле холодно и до ломоты в суставах страшно. При любом повороте его головы кажется, что он смотрит сейчас именно на тебя. Что он выбрал именно тебя. Что он убьет именно тебя.

Экологичка так и стояла за кафедрой. Маньяк, ничуть ее не опасаясь, спокойно поворачивался к ней спиной, наблюдая за студентами, всеми сорока-пятьюдесятью людьми одновременно. Хотелось крикнуть ей: «Дай ему чем-нибудь по башке!» Но он бы услышал, какой тогда смысл кричать? Предупрежден – значит, вооружен. Хотя он и без того вооружен неплохо.

Ведьма совсем не пользовалась своим, казалось бы, выгодным положением. Или она пребывает в шоке и пока не осознает, что положение у нее одной выигрышное? Конечно, стукнуть по голове все равно нечем, но, думаю, на ее месте я бы попыталась что-нибудь сделать. Пробраться, допустим, к выходу и бежать за помощью. На моем вот месте единственное, что возможно, – это сидеть, молчать и бояться. Смерти. Чьей-либо или же своей собственной. А она только сняла свои дурацкие бусы и начала их перебирать, словно четки, закатив зрачки высоко к потолку, что их даже не стало видно, и бурча себе под нос какое-то заклинание, как будто это могло как-то помочь!

Убийца же насмешливым взглядом обводил сидящих студентов, боящихся за свою жизнь и трясущихся от липкого ужаса; он упивался своей властью и радовался такому богатому выбору, которого даже на рынке не встретишь. Наконец, когда я уже, схлопотав от всего происходящего озноб, быстрыми темпами перерастающий в лихорадочную трясучку, стала мысленно подгонять киллера: «Ну, давай же, не тяни. Ладно, пусть это буду я, но только сделай это скорее! Убей меня, чтобы этот кошмар закончился!», потому что тупо сидеть и ждать незнамо чего больше не было сил, ибо ожидание плохих событий всегда страшнее самих событий, Псих в маске определился в выборе и ринулся к цели между рядами, предусмотрительно замахнувшись ножом. Девчонки повскакивали с мест и с громкими криками ломанулись к выходу, а Вика стала меня выпихивать, потому что маньяк выбрал, к сожалению, тот ряд, что был с ее стороны. Поняв, что жертвы разбегаются, кто куда, Убийца в белой маске разозлился и одним рывком бросился к нашей парте. В воздухе просвистел звук движущегося клинка, а прямо у меня над ухом кто-то громко охнул, потом уже сзади пару раз вскрикнули, но мне было не до этого, я неслась к выходу, поддавшись стадному чувству, а также инстинкту выживания, и боялась новых криков, ведь вполне возможно, что следующим криком будет мой собственный.