Машинки таинственным образом затихают, и у меня такое чувство, будто у

нас появилась аудитория. Оглядываясь вокруг, я убеждаюсь в этом, когда

мастера и их клиенты поворачивают свои головы.

— Ты прав, — признаюсь я, разговаривая тихо и надеясь, что он

сделает также. — На самом деле, я здесь, чтобы поговорить с тобой. Мы

можем это сделать где-нибудь наедине?

— О чем? Меня проверяют или что?

— Что? Нет.

Я одета, как сборщик налогов? Оглядываю свое простое черное

платье и практичные шпильки. Мои волосы собраны в пучок, и я в очках

вместо линз. Думаю, сегодня выгляжу немного скучно. Наверное, стоило

надеть что-то более откровенное, если я собираюсь попросить незнакомца

переспать со мной. Я слишком нервничала, чтобы подумать об этот

вовремя.

— Ничего подобного, — говорю я. — Мне просто нужна минутка, чтобы поговорить с тобой. Это не займет много времени.

Он закатывает глаза и говорит:

— Иди за мной.

Боже, этот парень определенно холост. Вот засранец.

Он ведет меня в заднюю часть магазина, и выходит в переулок. Не

удивлюсь, если он закроет дверь и запрет меня. Однако, парень не делает

этого. Вместо этого он выходит со мной и садится на один из трех стульев, окружающих кофейную банку, которая используется в качестве

пепельницы, переполненной окурками.

На стенах граффити. Не как надписи банд, а потрясающие рисунки

городского пейзажа, вероятно, нарисованные одним или несколькими

мастерами, работающими в салоне.

Он смотрит на меня так, словно хотел бы оказаться где-нибудь в

другом месте, и вздыхает.

— Итак, чего ты хочешь?

Так и подмывает уйти прямо сейчас. Если бы Киа увидела, как этот

парень обращается со мной, то поняла бы.

Я делаю глубокий вдох. Не могу провалить задание из первого

конверта. Я должна хотя бы попытаться.

— Моя лучшая подруга недавно умерла, — слова до сих пор кажутся

нереальными, когда я их произношу. Они ощущаются чем-то нереальным, даже когда я просто думаю о них.

Макс выпрямляется, и выражение самодовольства на его лице

сменяется на что-то более приветливое.

Я продолжаю:

— У нее есть список желаний, который она хотела, чтобы я

выполнила для нее, — я колеблюсь. Это неправильно, раскрывать ее секрет, но уже слишком поздно. Я не могу заставить себя произнести эти слова, поэтому, просто протягиваю ему конверт.

Он читает его, приподнимая брови. Переворачивает записку и

дочитывает сзади, затем разражается смехом.

—Ты это серьезно? — спрашивает он.

—Да. У меня есть целая коробка с такими конвертами, я должна

выполнить одно задание, чтобы потом перейти к другому. Это первое.

Гладкая кожа его шеи покрывается пятнами. Он покраснел? Трудно

сказать из-за всех этих татуировок. Он уставился на листок, избегая

зрительного контакта. Сколько бы самоуверенности у него не было, казалось, от нее и след простыл, сменившись на что-то, что больше

напоминает застенчивость.

— Может быть, это даже не обо мне, — говорит Макс. — Здесь

работают и другие мастера.

Но он единственный у кого рабочее место у окна. И единственный, кем я восхищалась в баре той ночью.

— Поверь мне, это ты, — говорю я.

Эта застенчивая улыбка возвращается, и он снова смеется,

удивительным и глубоким звуком.

— Послушай, — говорю я. — Я пойму, если ты не хочешь…

— Я сделаю это, — перебивает он.

Мой желудок ухает вниз, словно я падаю с самой высокой

американской горки в мире. Из-за того, как он обращался со мной, я была

уверена, что ему это будет не интересно.

— Сделаешь? — спрашиваю я недоверчиво.

Он пожимает плечами, и дерзкая улыбка возвращается.

— Конечно. Почему бы и нет?

— Хорошо. Когда?

Он смотрит на свои часы.

— У меня сейчас есть окно между клиентами.

Мой желудок продолжает свое резкое падение, извиваясь и вращаясь

вниз по спирали.

— Подожди, прямо сейчас?

Я еще не готова. Имею в виду, у меня нет…

На самом деле, я не могу придумать причину, почему мы не можем

сделать это прямо сейчас. Я приняла душ и все необходимые места гладко

выбритые. В моей сумочке есть презервативы, которые не просрочены. Я

не могу придумать ни одной причины, почему, нет, только если он не

собирается сделать это прямо здесь в этом переулке, что могло бы

произойти, будь это в списке желаний Кии, чего, слава Богу, нет.

— У тебя или у меня? — спрашивает он.

— Эм, где ты живешь? — интересуюсь.

Он показывает на верхнюю часть тату салона.

Дерьмо. Это даже не дает мне времени, чтобы взять себя в руки и

смириться с тем фактом, что это, действительно, сейчас произойдет. У меня

дома бардак, и он на другом конце города.

— Думаю, у тебя, — говорю я.

Я следую за ним, пока мы поднимаемся наверх и подходим к двери, напоминающей амбар. Он раздвигает ее, открывая. Это огромное

пространство занимает весь второй этаж. В основном это то, что я и

ожидала увидеть. Открытая планировка, благодаря которой видны гостиная

и кухня. Там есть еще простая амбарная дверь, которая, как я предполагаю, является входом в спальню. Какое крутое место. Полное рисунков и

скульптур, неподходящей мебели, причудливого декора, гитар. Здесь есть

разукрашенная скейт-площадка и телевизор, размером со стену, со всеми

видами игровых консолей, которые вы только можете себе представить.

Полностью холостяцкая квартира, однако, чище, чем я себе представляла.

Он очень чистоплотный. Через слегка притокрытую дверь мне видно, что

даже его кровать заправлена.

— Мы сделаем это в одежде? — спрашивает Макс, пока я стою, осматриваясь.

— О, эм, нет. Думаю, что, нет, — говорю я.

Его игривая улыбка превращается во что-то более хищное. Он

медленно идет ко мне, осторожно, словно я его добыча. Я вздрагиваю, но

не от страха. Внезапно я осознаю, что, действительно, хочу этого. Он

тянется к пуговкам на моем платье, не тратя времени, уничтожает одну за

другой. Платье соскальзывает с моих плеч, вниз по бедрам и лужицей

растекается у моих ног, оставляя меня в черных трусиках и бюстгальтере. Я

радуюсь, что надела соответствующий комплект, который к тому же

отлично выглядит.

Он осматривает мои изгибы и слегка проводит пальцами по коже

моего живота. Я дрожу, вся покрываясь мурашками.

Макс берет меня за руку и притянув к себе, целует. Первые поцелуи

всегда бывают неуклюжие, но есть тонкости практики, которые приходят со

временем. Вы изучаете технику друг друга, находите ритм. По крайней

мере, у меня так было раньше. Но не с Максом. Наш поцелуй настолько

плавный, поставленный, словно у нас были годы практики. Черт, у него

отлично получается. Его губы мягкие, но требовательные. Зубами он

вгрызается, покусывает мою нижнюю губу, а затем успокаивает кончиком

своего теплого, влажного языка. Мое дыхание ускоряется. Теперь обе его

руки на мне, одной он держит меня за голову, запутавшись в волосах и

удерживая меня на месте, пока другой исследует меня, двигаясь вниз по

животу. Он гладит вокруг моего пупка и медленно спускается к кромке

моих трусиков, пальцами скользит под резинку.

Это происходит, черт побери. Конечно, таков был план, но я

предполагала, что что-то встанет на пути, он передумает или не захочет в

этом участвовать, или, возможно, произойдет какое-то божественное

вмешательство.

Но нет, это не тренировка. Это действительно, блядь, происходит, и

прямо сейчас, мое тело благодарно Кие. Макс даже не прикоснулся ко мне

в сексуальном плане, а мои трусики уже промокли. Прошло много времени

с тех пор, как я последний раз делала это, и, возможно, только что он

разбудил спящего гиганта, который все это время был в состоянии покоя