Даже не удосужившись закрыть за собой дверь, брюнет вышел из комнаты и босыми ногами потопал в ванную, чтобы умыться. Там он повернулся к зеркалу спиной, рассматривая красные полосы, оставленные ногтями Томаса, и покачал головой. Кто бы мог подумать, что навязчивый парень, который не понравился ему с первого взгляда, сегодня ночью стонал и выгибался под ним. О’Брайен неторопливо умылся и пошел на кухню, чтобы поставить чайник и найти что-нибудь съедобное.
Сангстер, естественно, даже не думал одеваться. Вытащив голову из-под одеяла, парень огляделся, убедился, что Дилан ушел, выпутался из своего кокона и с грохотом упал с постели, запутавшись ногами в простыне.
— Блять! — раздался на всю квартиру обреченный голос Томаса, лежащего на полу.
— У тебя там все нормально? — поинтересовался О’Брайен с кухни, на что получил в ответ нечленораздельное, но положительное мычание.
Блондин пролежал на полу еще с минуту и только потом, превозмогая боль, все же поднялся. Схватив одеяло, Сангстер замотался в него, превратившись в гигантскую гусеницу, и вышел из комнаты, забавно топая босыми ногами. Дилан, крутящийся возле плиты, обернулся через плечо и усмехнулся. Он готовил яичницу, потому что, в принципе, ничего больше готовить и не умел.
— Ты кофе будешь? — вновь повернувшись к плите спросил брюнет, задумчиво смотря на свой кулинарный шедевр и пытаясь вспомнить, не забыл ли он его посолить.
— Буду.
— Тогда и мне сделай, — хохотнул О’Брайен, доставая тарелки. Потом парень по-хозяйски открыл холодильник и принялся шарить на полках в поисках кетчупа.
Светловолосый что-то недовольно пробурчал себе под нос, но покорно подошел к чайнику, достал две кружки, насыпал в каждую растворимый карамельный кофе, даже добавил немного корицы и залил все кипятком. Когда Сангстер уже почти донес чашки до стола, одеяло начало сползать, и парню пришлось дернуть плечом, отчего одна кружка опасно наклонилась, и горячий кофе немного пролился на пальцы. Блондин зашипел от неприятного ощущения.
— Томас, ты когда-нибудь перестанешь себя калечить? — возмутился брюнет, поставив тарелки с яичницей на стол. Покачав головой, он подвинул одну из них Сангстеру. — Мне начинает казаться, что ты умрешь быстрее от своей неловкости, чем…
— Чем от чего? — Томас, немного нахмурившись, посмотрел на брюнета, но тот только мотнул головой.
— Просто будь аккуратнее. Пожалуйста.
— Есть, сэр! — шутливо отрапортовал Сангстер, и через мгновение вилка, которую он задел локтем, со звоном стукнулась о пол. — Ну или как получится…
Есть, закутавшись в одеяло, было не очень удобно, поэтому Томасу пришлось приспустить его и зажать ногами, оголив верхнюю часть тела. Дилан только закатил глаза и принялся есть, изредка бросая взгляды на сидящего напротив Томаса и его шею, покрытую лиловыми синяками.
— Так какие у нас все-таки планы на день, — поинтересовался О’Брайен, неторопливо пережевывая яичницу, и посмотрел на блондина.
— Честно говоря, понятия не имею. — Томас пожал плечами и, доев яичницу, отставил пустую тарелку в сторону. Дилан тоже неторопливо закончил завтрак, поднялся, чтобы забрать грязную посуду, и отвернулся к раковине.
— Мне вообще-то по делам надо, — как можно беззаботнее сообщил он, включив воду.
— И что за дела? — Сангстер скрестил руки на груди и, прищурившись, уставился на спину брюнета, прожигая в ней невидимую дыру.
— Отцу помочь надо, — не оборачиваясь, отозвался Дилан, тщательно натирая и так уже чистые тарелки. Закончив, парень выключил воду, вытер руки полотенцем и замер, схватившись руками за края раковины, по-прежнему стоя спиной к Томасу.
— Ладно… — задумчиво кивнул светловолосый. Он надеялся, что О’Брайен ему не соврал, хотя какая-то непонятная тревога снова проснулась в груди. После случившегося в школе стоило таким предчувствиям доверять, но Сангстер решил, что Дилану все-таки доверяет больше.
Тяжело вздохнув, Томас встал из-за стола, поблагодарив брюнета за приготовленный им завтрак, и пошёл в гостиную, где уже вовсю резвился щенок. О’Брайен выдохнул с облегчением: он думал, что упрямый блондин начнёт докапываться до правды. Залпом допив свой кофе, Дилан пошел искать, где оставил вчера свои вещи, и обнаружил их все в той же гостиной. Переоделся он, нисколько не стесняясь Сангстера, потом схватил начатую пачку сигарет и сунул ее в карман вместе с зажигалкой.
— Ну, я пошел, наверное…
— Ты помнишь своё обещание? — Томас поднялся с пола, придерживая одеяло, чтобы то не оголило бёдра, и подошёл к брюнету.
— А ты помнил свое? — вскинулся О’Брайен. Его любимой тактикой было атаковать в ответ, если атаковали его. Естественно, он не собирался говорить блондину правду о том, куда идет, пусть и с намерением со всем этим покончить.
Сангстер прикусил губу и виновато опустил взгляд. Воспоминания тех ужасных дней неприятными картинами всплыли в голове. Ничего не говоря, Томас просто обнял брюнета одной рукой и быстро отстранился.
— Ну, пока? — так не хотелось отпускать Дилана, зная, как он любит попадать в неприятности, причем речь совсем не о битвах с оконными ручками, а о серьезных передрягах. О’Брайен смягчился, заметив, как поник Томас. Вздохнув, брюнет мягко поцеловал Сангстера и, отстранившись, улыбнулся.
— Я постараюсь побыстрее, — парень вышел в прихожую и, натягивая кроссовки, крикнул: — Томас, напиши мне свой домашний номер на чем-нибудь. На всякий случай.
Сангстер с трудом нашел какой-то мятый листок, а на столике обнаружилась ручка, так что парень старательно вывел цифры, сложил бумагу и, вернувшись к Дилану, протянул ему. О’Брайен сунул листочек с номером в карман, где уже лежали сигареты, и окинул взглядом квартиру, всей душой надеясь, что еще вернется сюда. В груди защемило при одной только мысли о том, что, возможно, он видит Томаса в последний раз. Брюнет не сомневался, что так просто его не отпустят. Несколько секунд он смотрел на светловолосого, как-то безнадежно, тоскливо. Тот, естественно, заметил этот взгляд, и по спине пробежал неприятный холодок. Сангстер надеялся, что Дилану просто неприятен отец.
— Пока, Томми. Надеюсь, еще увидимся, — наконец тихо сказал О’Брайен и уже возле самой двери обернулся. — Я люблю… когда вовремя берут трубку, поэтому будь на связи.
С этими словами темноволосый вышел из квартиры, закрыв за собой дверь, несколько секунд простоял снаружи, не в силах отпустить дверную ручку, а потом вздохнул и начал спускаться по ступеням. Томас заперся и, вздохнув, пошел в гостиную к псу.
— Ну, сегодня мы весь день вдвоём. Предлагаю смотреть фильмы и объедаться шоколадом, — Сангстер выдавил из себя улыбку и сел на диван, укутываясь в своё одеяло. Без Дилана было слишком непривычно, и в квартире сразу стало как-то слишком тихо, даже несмотря на обычные бытовые звуки и шорохи, которые издавал щенок.
Томас провел вечер как и собирался: наблюдая за происходящим на экране телевизора, но уже ближе к одиннадцати его начало клонить в сон. О’Брайен опять не звонил, и это с каждой минутой пугало все больше, но блондин запретил себе паниковать раньше времени. Положив домашний телефон рядом с собой, парень поудобнее устроился на диване и, в последний раз бросив взгляд на темный экран гаджета, закрыл глаза.
***
Почувствовав прикосновение шершавого языка на своем лице, Томас заворочался во сне и попытался увернуться, но через несколько секунд все же проснулся и, открыв глаза, недовольно посмотрел на черного щенка. В комнате было уже темно, время перевалило за два часа ночи, а на телефоне не было ни одного пропущенного. Теперь паника, вопреки всякому самовнушению, охватила блондина, и он нервно прикусил губу, мысленно проклиная Дилана с его тайнами.
