— Нет, нет, нет… Дилан… — Томас в панике переводил взгляд с раны на лицо брюнета и обратно, безуспешно пытаясь зажать аккуратную дыру в груди ладонями, но кровь все растекалась и растекалась под пальцами. — Я что-нибудь придумаю, Дилан, очнись, слышишь! Все будет хорошо! Дилан? Дилан!

Сангстер резко распахнул глаза, из которых текли слезы, капая на чёрную толстовку. Парень хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Лихорадочно оглядевшись по сторонам, он посмотрел на лежащего рядом с ним О’Брайена и, не раздумывая, порывисто обнял того за шею, что-то неразборчиво шепча и тихо всхлипывая на ухо брюнету.

— Эй, ты чего? — Дилан удивленно охнул, но тут же прижал к себе блондина, который плакал у него на плече. — Ну все, все, чшш, успокойся, принцесса, все хорошо. Я здесь, слышишь. Кошмар приснился? — участливо поинтересовался брюнет, мягко отстраняя от себя парня, чтобы заглянуть ему в глаза. Томас лишь едва заметно кивнул, сдерживая новый поток слез. Он поднял испуганный взгляд на О’Брайена, заглядывая в глаза.

— Не уходи, — всхлипнул блондин.

— Куда я уйду, глупый?

— Нет, ты не понял. Не оставляй меня одного, — в оленьих глазах светился такой страх вперемешку с отчаянием, что Дилан невольно прижал парня к себе еще сильнее.

— Конечно, нет. Никогда. — Темноволосый тепло улыбнулся. Лучи заходящего солнца осветили испуганное лицо Томаса, и у О’Брайена защемило в груди.

— Все хорошо, — тихо произнес брюнет и поцеловал парня в кончик носа, наплевав на окружающих. — Поспишь еще?

— Нет, мне… страшно, — признался Сангстер и прижался щекой к груди Дилана. — Не против, если я так полежу?

— Конечно, не против. Не хочешь пить? Или есть? Батончики так себе еда, конечно, но выбирать не приходится.

— Нет, пока нет. Спасибо. — Желание принимать пищу отбивал тошнотворный запах крови, который, казалось, не выветрится в ближайшие пару лет. Томас поёжился, невольно вспомнив маленького пухленького мальчика. Для Сангстера все ещё оставалось загадкой, почему этот паренек спас его? Почему пожертвовал своей жизнью ради того, кого почти не знал? А может быть знал?.. Томас попытался вспомнить лицо паренька. Все, до мельчайшей детали. Кажется, они пересекались пару раз в коридоре, но никогда даже не разговаривали. И теперь уже не поговорят. Может, пацан, росший на Голливудских фильмах, почувствовал себя героем, даже не отдавая себе отчета в своих действиях, а просто потому что в фильмах таких называют героями.

— Чак… — сорвалось с губ Томаса. Он вспомнил имя, но совершенно не помнил, откуда его знает.

— Чак? — непонимающе переспросил Дилан и посмотрел на блондина, насколько это было возможно в той позе, в которой они лежали.

— Парень, который спас мне жизнь… Он не должен был умереть, если бы я, блять, не пришёл сегодня! — горько прошептал Томас, и каждое его слово было пропитано ненавистью к себе. Он посмотрел на свою толстовку, на которой виднелись капли крови. Чужой. Сангстер попытался оттереть ее, но безуспешно: темные пятна остались на одежде, напоминая о том, что из-за него умер совсем маленький мальчик, мать которого ждет сына где-то за стенами школы, среди толпы обезумевших от страха родителей.

Томасу захотелось снять чёртову толстовку, он не мог в ней находится, осознавая, что на ней кровь, пролитая по его же вине. Парня охватывала истерика, как и многих других учеников, сидящих в этом зале сейчас.

Светловолосый поднялся с Дилана, резким движением стянул одежду через голову и тут же уткнулся в темную ткань лицом, пряча непрошенные слезы. Люди вокруг тут же зашелестели, зашептались, кто-то сочувственно покосился на блондина. Несмотря на все взаимные недопонимания, неприязни и даже вражду, все сейчас помогали друг другу по мере возможностей, и это давало надежду.

— Эй, Томас, тише, успокойся, — О’Брайен подался вперед и, схватив блондина за плечи, осторожно встряхнул его. Кажется, у Сангстера начиналась истерика. — Томми, посмотри на меня. Томас! — Брюнет попытался заглянуть парню в глаза. Не хватало им еще нарваться на злость со стороны террористов, а Томас, кажется, терял над собой контроль и мог сорваться в любой момент. Светловолосый посмотрел на Дилана своими заплаканными глазами.

— Черт, прости… — он шумно выдохнул и, развернувшись, провёл ладонью по лицу.

Дилан слегка повернулся назад, дотянулся до бутылки с водой и протянул ее Томасу. Ему было больно видеть Сангстера таким, но все, что он мог сейчас себе позволить, это обнимать его, снова и снова повторяя, что все будет хорошо.

— Оденься. Ночью тут станет холодно.

— Не могу… — Томас покачал головой и взял протянутую бутылку, но пить не стал, сжав пластик в руках.

— Ты же понимаешь, что можешь заболеть? Кто знает, сколько еще нас тут продержат, и мне будет сложно ухаживать за тобой… здесь. — Брюнет обвел руками зал, бросив взгляд на мужчин с автоматами. — Что не так?

— Я не могу ее надеть, на ней кровь.

Дилан в голову пришла довольно неприятная, хоть и стоящая мысль. Брюнет оценивающим взглядом посмотрел на Томаса, а потом на себя.

— Давай поменяемся, — наконец предложил он. Его передергивало от мысли, что ему придется надеть толстовку, испачканную кровью мальчика, который умер у него на руках, но здоровье Сангстера было важнее. Он-то был еще жив. Томас прикусил губу, но все же протянул свою толстовку О’Брайену.

— Ты не обязан обо мне заботиться.

О’Брайен с облегчением выдохнул: он думал, что блондина придется уговаривать дольше. Видимо, даже его упрямство сломалось в этом аду. Дилан быстро стянул с себя толстовку и отдал ее Сангстеру. Кожа сразу же покрылась мурашками, потому что в зале было довольно прохладно. Бегло осмотрев свои ссадины, которые уже почти зажили, парень натянул на себя протянутую светловолосым кофту и поморщился, вспомнив о том, что на ней кровь, хоть ее и не было сильно заметно на темной ткани.

— Ну ты же обо мне заботился. Несмотря на то, что я полный мудак. Так что я отдаю долг. Ничего личного, — О’Брайен усмехнулся и посмотрел на Томаса.

— Когда-нибудь я задушу тебя за эту фразу… — Сангстер принял толстовку из рук друга, надел ее на себя, натянув даже капюшон, поёжился и потёр глаза рукавом. Хоть капюшон и блокировал боковое зрение, Томас почувствовал что-то неладное. Слегка повернув голову в сторону, Томас присмотрелся, но пока не заметил ничего подозрительного. Тем не менее в зале повисла молчаливая атмосфера тревожного ожидания.

Сначала за стенами школы послышались громкие крики. Спустя несколько секунд голоса переместились в здание, а люди в масках засуетились. По толпе учеников пронесся шепот, все ожидали чего-то, потому что все знали, все были уверены, что сейчас что-то произойдет.

Сангстер вопросительно посмотрел на брюнета, как если бы тот знал, что происходит, но Дилан ответил блондину не менее удивленным взглядом, а потом посмотрел на Ки, сидящего все там же, рядом с Розой. Тот, казалось, тоже ничего не понимал и пожал плечами. О’Брайен неосознанно нашел руку Томаса и, сжав его ладонь, повернулся к суетящимся террористам. Что-то явно было не так, только вот что?..

Послышались звуки стрельбы и какие-то непонятные выкрики, будто кто-то отдавал команды. На пол с глухим стуком падали тела. Блондин придвинулся ближе к О’Брайену. Выстрелы раздавались все ближе, а люди в масках спешно покидали зал, оставляя заложников без «охраны». Томас нахмурился. В зале замерли все до единого, затаив дыхание: робкая надежда вспыхнула в каждой груди. Стоило двери в зал со стуком удариться о стену, первый радостный крик прорезал тишину. Люди в форме один за другим стали заходить в помещение под оглушительный гомон: кто-то визжал от радости, кто-то запоздало вскрикивал от испуга, кто-то не мог сдержать слез и рыдал. Ребят начали выводить из зала, поддерживая за руки и едва ли не силой переставляя их ватные ноги. Раненых выносили на носилках, возникла давка, потому что, несмотря на четкие указания, все кинулись к выходу. Сангстер вздрогнул, когда двое людей в форме подошли к ним с Диланом. Светловолосый инстинктивно сжал руку крепче, игнорируя боль в костяшках.