— Да уж, пойдем, а то я никогда домой не доеду. Да и Дилана дразнить больше не хочу. Передай ему мои извинения за причиненные неудобства.

Парни рассмеялись, после чего Сангстер проводил Фрая до прихожей, подождал, пока тот обуется, и запер за ним дверь.

Тем временем Дилан курил уже, наверное, пятую по счету сигарету. Весь час он простоял на балконе, тщетно пытаясь избавиться от образов в голове. Благо, погода стояла майская: было довольно тепло, хоть и дул прохладный ветер, норовя потушить сигарету. Услышав хлопок входной двери, бегун выбросил окурок и неторопливо пошел обратно на кухню, чтобы найти что-нибудь съедобное в холодильнике.

Томас, прикусив губу, пошел следом за своим парнем. Почувствовав сильный запах табака, он поморщился. Дилан стоял у холодильника, задумчиво постукивая кончиками пальцев по губам.

— Как ваш проект? Закончили?

— Сколько сигарет ты скурил? — Сангстер не ответил, а задал встречный вопрос.

— Четыре или пять, не помню. Есть нечего.

— Можно заказать еды, — Томас недовольно нахмурился. — Но есть на ночь… Я растолстею!

— О, ну конечно, куда тебе еще больше толстеть, ты и так в двери не пролезаешь, — съязвил О’Брайен, закатив глаза. — Закажи уже что-нибудь, иначе я съем тебя. Мой телефон на подоконнике, — бегун кивнул в сторону окна и прошел к раковине, чтобы налить в чайник воды.

— Ну давай, съешь меня, — Сангстер хохотнул и обнял Дилана со спины. — Что, я правда настолько толстый?

— Да, как дирижабль, а теперь закажи мне еды. Томас, телефон на подоконнике, — отчетливо, делая паузы после каждого слова, повторил О’Брайен, включил чайник и открыл шкафчик, чтобы достать чай или кофе, которыми можно было заглушить чувство голода, пока не приедет доставщик.

Сангстер, оскорбленный таким ответом, взял с подоконника телефон и ушел в гостиную, где сел прямо на ковер и заказал ужин на двоих.

— Мог бы предупредить, прежде чем фоткать меня спящего! — все еще слегка обиженно крикнул Томас из другой комнаты, разглядывая обои чужого телефона.

— Ну тогда мне пришлось бы тебя разбудить, и ты бы уже не был спящим, согласись, — заметил Дилан, который остановился в дверном проеме, скрестив руки на груди. — Там чайник закипел, чай будешь? Или ты решил совсем худеть, чтобы тебя ветром уносило?

— Я мог бы притвориться спящим! — проворчал Сангстер и стянул с себя толстовку. — Ну вот, смотри какой я толстый.

— Ну да, я тогда вообще газовый гигант, видимо, — О’Брайен в который раз закатил глаза и сел напротив блондина. — Томас, ты прекрасный, успокойся.

Сангстер поднял взгляд Дилана и глупо улыбнулся. Пододвинувшись ближе к бегуну, Томас потерся носом о чужую щеку.

— Тогда от чая я, пожалуй, не откажусь.

— Пошли уже, котенок, — О’Брайен поднялся и протянул Томасу руку. — Ты и от остального не откажешься, иначе я буду насильно тебя кормить.

— Ты, видимо, забыл, насколько я упрямый, — довольно протянул Сангстер, схватился за протянутую руку и встал с пола. Парни пошли на кухню.

— Плавали, знаем, — О’Брайен закатил глаза и поставил перед блондином кружку, уже наполненную чаем, который любил Томас. — Где там доставщик, я реально тебя скоро съем.

— Подавишься.

Оставшееся до звонка курьера время прошло в тишине, но парням уже давно было комфортно молчать друг с другом, ничего в этом не было. Просто неторопливо пили чай, изредка обмениваясь многозначительными взглядами.

Когда дверной звонок наконец затрезвонил, Сангстер вскочил с места, хотя до этого делал вид, что совершенно не хочет есть, и пошел к выходу, даже не заморачиваясь над тем, что был без толстовки, а его шею, грудь и даже живот украшали засосы, уже немного пожелтевшие. Расплатившись за еду и взяв в руки еще горячую пиццу, Томас повернул замок и вернулся на кухню.

— Приятного аппетита, обжора! — хохотнул Сангстер, придвинув коробку ближе к Дилану. Тот открыл ее и даже закрыл глаза, вдыхая запах пиццы. Взяв один кусок, бегун откусил немаленькую часть.

— Ешь, — с набитым ртом буркнул О’Брайен, пододвинув коробку обратно.

— Не буду, — буркнул в ответ Томас чисто из вредности. Дилан проглотил свой кусок и угрожающе посмотрел на Сангстера.

— Томас, ешь, это не предложение. Весь день без еды и правда скоро анорексиком станешь. Не заставляй меня тебя заставлять, — О’Брайен нахмурился, переваривая свои же слова. — Ты понял короче, жуй давай, пока я не разозлился.

— Но я не хочу! — возмутился блондин и скрестил руки на груди. Живот предательски заурчал, но Томас даже не думал притрагиваться к пицце, не поупрямившись.

Дилан вздохнул. Медленно отодвинувшись от стола, он поднялся, подошел к Сангстеру и, усевшись прямо ему на колени, взял еще один кусок пиццы.

— Ешь, не беси меня, — невозмутимо произнес темноволосый, протягивая еду Томасу.

— Да не хочу я! — упрямо повторил Сангстер и подался назад.

— Ты просто невыносимый иногда, я уже говорил тебе? Вот зачем ты упрямишься, а? — О’Брайен вздохнул, все еще протягивая еду. — Томас, поешь, пожалуйста.

— Да, ты говорил, — буркнул Сангстер и все же откусил небольшой кусочек. — Все?

— Нет, не все. Целиком, Томас, — бегун выдохнул сквозь зубы. Он начинал закипать, но пока держал себя в руках.

— Но я не хочу! — закапризничал Сангстер и замотал головой.

— А я тебя не спрашиваю. Ешь.

— Не буду, — Томас нахмурился и поджал губы.

— Ладно, блять, как знаешь, — сухо бросил Дилан и слез с Сангстера. Вернувшись на свое место, он принялся угрюмо жевать пиццу, смотря на стол перед собой.

Томас посмотрел на О’Брайена. Всегда, когда тот становился таким тихим и поникшим, Сангстер чувствовал себя виноватым и не мог больше упрямиться. Вздохнув, Томас взял кусок пиццы, лежащий ближе всего, откусил едва ли не половину за раз и принялся торопливо жевать, чтобы не расстраивать Дилана еще сильнее. Как только с этим куском было покончено, Сангстер виновато посмотрел на бегуна, ожидая дальнейших указаний.

О’Брайен почувствовал на себе чужой взгляд, но даже не посмотрел на Томаса, по-прежнему пялясь на поверхность стола. Он злился, причем больше на себя, чем на Сангстера. Бегун чувствовал себя так, будто ему вручили парня, закинули в отношения, но забыли дать инструкции, и вот он, не знает, как себя вести. «Фрай бы, наверное, смог», — язвительно заметил внутренний голос. Стало еще хуже.

— Съешь еще один, — хмуро бросил Дилан, все еще не поднимая голову.

Томас послушно взял ещё один кусочек, правда уже чуть поменьше предыдущего, и также быстро уплёл его, а потом опять поднял взгляд на О’Брайена.

— Что ты смотришь на меня? Сам не разберешься, что ли? Ешь, пей, ты взрослый мальчик, сам знаешь, что лучше.

Дилан встал со своего места и пошел на балкон, чтобы не сорваться еще сильнее. И так уже своей угрюмостью все похерил.

Томас прикусил губу, осторожно встал из-за стола и тихо пошел в спальню, словно боялся кого-то разбудить. Забавно, но он думал почти то же самое, что и О’Брайен: он испортил все, только не угрюмостью, а упрямством и желанием привлечь внимание. Забравшись на кровать, Сангстер накрылся одеялом и вздохнул. Идти к Дилану на балкон он не решился, чтобы не усугубить ситуацию.

О’Брайен вернулся на кухню минут через десять. Неторопливо убрал остатки пиццы в холодильник, вымыл кружки, вытер стол. За это время он успел остыть и пришел в спальню совершенно спокойным.

— Ты хотя бы наелся? — устало поинтересовался Дилан у блондина, лежащего на кровати. Томас настороженно посмотрел на О’Брайена из-под одеяла, оценивая, не сердится ли тот, но, решив, что тот просто грустный, подполз к краю кровати и обнял бегуна за шею, привстав.

— Я наелся, правда-правда.

— Это радует, — Дилан чмокнул Сангстера в губы и отстранился. — Ладно, пойду сбривать свою великолепную бороду.