— Ладно. Хорошо. Это хорошо, — бегун улыбнулся и положил свои ладони поверх пальцев Сангстера. — До сих пор не понимаю почему, правда.

— Видимо, мне тоже придётся составить список.

— Обменяемся ими как-нибудь, — О’Брайен усмехнулся, заметно расслабившись. Томас всегда удивительным образом заставлял все навязчивые мысли трусливо прятаться на задворках сознания. — Есть планы на день?

— М-м-м… — задумчиво протянул Сангстер, — ну, в школу я точно уже не пойду. Вечером, ближе к семи, придёт Фрай. Не знаю, буду пинать хуи. Что может быть лучше?

— Замечательный план.

— Предлагаю тебе пинать хуи вместе со мной. Мне кажется, что это очень романтично, — хихикнул Томас, а потом погладил чужой живот.

— Какой ты у меня романтик, — насмешливо протянул Дилан. — Между прочим, мы ни разу не были на нормальном свидании.

— Если ты предлагаешь сходить в ресторан, как это обычно делают парочки, то мне надо начинать собираться. Каблучки, макияж, все дела, — Томас фыркнул, потому что его буйное воображение снова любезно предоставило несколько забавных картин. — И кстати я бы посмотрел на тебя в смокинге.

— В следующем году на выпускном увидишь, — О’Брайен хмыкнул и посмотрел на крышу соседнего здания. — Если доживем, конечно.

— Доживем, естественно. Не говори глупости, — Сангстер ощутимо укусил бегуна за плечо.

— Хорошо, как скажешь, — Дилан выдохнул и улыбнулся. — Просто как-то слишком все спокойно в последнее время. Непривычно.

— Привыкнешь… Так что, чем займёмся?

— Честно, вообще никаких идей. Можем выбраться на улицу. Там солнце, — О’Брайен приложил ладонь к стеклу и улыбнулся. — Проведем день как нормальные люди, без ножевых ранений и перестрелок.

— Отлично, мне нравится. Только я ещё хочу полежать… Минуток пять… Наверное.

— Как можно столько спать? — притворно возмутился Дилан, опять повернув голову. — Всю жизнь проспишь.

— Тогда, надеюсь, ты будешь мне хотя бы сниться. Я бы не отказался проспать всю жизнь в обнимку с тобой.

— Дождешься, я начну ревновать тебя ко сну, — буркнул О’Брайен, но улыбнулся.

— Просыпал занятия до того, как это стало мейнстримом. Помнишь?

— Помню, — Дилан усмехнулся, вспомнив, как наказывал Сангстера за опоздания. — Ты грозился меня задушить. А сейчас мы вроде как встречаемся. Невероятная история любви.

— Не «вроде как», а встречаемся, — поправил своего парня Томас. — Бестселлер всех времён, умопомрачительный роман и прочая херь, которую говорят по телевизору. Так чем займемся?

— Ну раз ты подняться поднялся, а проснуться не проснулся, то можем еще поваляться в кровати. Время до семи еще есть, — Дилан повернулся и, посмотрев на Сангстера, тоже зевнул. Нахмурившись, он потер глаза рукой, недовольно хмурясь. — На тебя посмотришь и сам спать захочешь.

Томас довольно усмехнулся и, почесав живот, направился в спальню где сразу же плюхнулся на кровать.

— И почему люди решили, что надо вставать в семь утра, чтобы нормально существовать?

— Потому что эти люди, в отличие от тебя, готовы хоть немного работать, — бегун, который почти сразу пошел следом, тоже лег на кровать. Спать все равно не хотелось. О’Брайен повернул голову и весело посмотрел на Томаса, закутанного в одеяло. Тот закатил глаза, не придумав, как можно возразить. Пододвинувшись поближе к Дилану, Сангстер широко зевнул, но, как ни странно, не уснул, а просто лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь падающими на лицо теплыми лучами солнца, пробивающимися через окно.

— Солнышко, — вдруг тихо позвал О’Брайен и сам же смутился, как будто слово вырвалось независимо от него. Он вдруг понял, что никогда не называл Томаса типичными для влюбленных словечками, поэтому было довольно неловко и непривычно.

— Чего? — Томас улыбнулся и, щурясь от света, посмотрел на смущенного бегуна. А ведь и правда, с растрепанными волосами и сонным взглядом Сангстер напоминал маленькое солнышко.

— Ничего, — Дилан отвел глаза, обижаясь на самого себя за то, что он смущается и едва ли не краснеет, как третьеклассница. Во сне Томас назвал его грубым. «А что поделать, если так и есть?» — мысленно огрызнулся бегун и, дождавшись, пока Сангстер снова уляжется, придвинулся ближе. — Малыш.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь.

— Котенок, — Дилан немного осмелел. Улыбнувшись, он погладил Томаса по волосам и не стал убирать руку, а начал лениво перебирать светлые пряди пальцами.

— Мяу, — Сангстер хихикнул и потерся щекой о чужую грудь, словно действительно был котёнком. В очередной раз сладко зевнув, Томас придвинулся чуть ближе, почти касаясь носом подбородка О’Брайена.

— Любимый, — тихо выдохнул темноволосый, рассматривая лицо своего парня. Если бы в сентябре Дилану сказали, что он будет лежать со своим надоедливым соседом по парте в одной кровати, больше всего на свете желая, чтобы это утро не заканчивалось, то он бы не поверил. Сангстер не выдержал и смущенно уткнулся носом в шею бегуна, скрывая свои порозовевшие щеки.

— Не думал, что такой чёрствый сухарь вроде тебя будет говорить ласковые прозвища.

О’Брайен рвано выдохнул и зажмурился. Все-таки Томас считал его грубым.

— Ну и… не буду больше.

— Нет-нет, мне нравится, просто… — блондин поднял голову и виновато посмотрел на Дилана. И правда глупость ляпнул, — я помню тебя за школьной партой первого сентября, и как-то не верится, что ты такой… нежный.

— О да, запомни меня таким, я нечасто бываю «нежным», — О’Брайен улыбнулся. После объяснения Томаса стало легче: он как всегда помогал избавиться от навязчивых мыслей.

— Надеюсь, хотя бы со мной это будет чаще, — съехидничал Сангстер и в очередной раз расплылся в довольной ухмылке.

— Я постараюсь, но ничего не обещаю, — Дилан закатил глаза и повернул голову, чтобы смотреть прямо на Томаса, а потом и вовсе повернулся на бок. Погладив пальцами татуировку, бегун снова поднял взгляд, задержавшись на губах Сангстера. — Родной, — совсем тихо выдохнул О’Брайен. Это и правда было так: кроме Томаса у него не было больше никого настолько же близкого.

— Я люблю тебя, Дилан, — улыбнулся Сангстер и наконец накрыл губы брюнета своими, уже через поцелуй выражая то, что не мог бы сказать словами. Дилан ответил на поцелуй со всей нежностью, на какую вообще был способен. Хотя ничего необычного не случилось, О’Брайен чувствовал, что они стали еще немного ближе.

— Я тоже люблю тебя, Томми, — тихо отозвался бегун, наконец немного отстранившись, но не спеша возвращаться на свое место.

Томас, широко улыбнувшись, потерся своим носом о нос О’Брайена, при этом слегка прикрыв глаза. Потом, наклонив голову вбок, чтобы касаться губами щеки Дилана, Сангстер невесомо чмокнул, а потом и вовсе просто прижался губами к слегка щетинистой щеке.

— Тебе побриться не мешало бы, — Томас провел кончиками пальцев по подбородку бегуна и по щеке с такими любимыми родинками.

— Может быть, я хочу отрастить бороду, — О’Брайен хмыкнул и закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями. Как бы он это не отрицал, но ему не хватало вот такой простой нежности. Он сам едва сдерживался, чтобы не замурлыкать или потереться о ладонь Томаса.

— Бородатый дядюшка Дилан. Надеюсь, тебя не примут за педофила. — Сангстер еле сдерживался, чтобы не рассмеяться над своими же глупыми мыслями. Оставив очередной поцелуй на щеке О’Брайена, Томас переместился на шею, также невесомо ее чмокнув, а рукой продолжал поглаживать щеку.

— Если ты тоже отрастишь бороду, то не примут, — Дилан улыбнулся с закрытыми глазами и всё-таки едва заметно потерся о чужую ладонь. — А потом мы уедем на море и будем грабить корабли.

Томас все-таки не сдержался и, уткнувшись носом в шею О’Брайена, рассмеялся.

— Два отважных пирата. Мы построим собственный корабль, а тебе я подарю повязку на один глаз. А ещё попугая! Мне кажется, тебе подойдёт такой прикид. Подарю тебе на день рождения костюм пирата.