— Заставь меня, — буркнул Томас из недр своего одеяльного кокона. — Ещё пять минут, и я встану… Наверное.
— Ты нарываешься… Я могу просто столкнуть тебя с кровати, мне-то сил хватит.
— Не я лежу на краю, а один раз я тебя уже столкнул, — проворчал Сангстер, — так что ты тоже не нарывайся.
— Очень страшно, я прямо вот испугался, пиздец. Вставай давай, — О’Брайен нахмурился. Не дождавшись никакой ответной реакции, он ткнул блондина в бок. — Томас, поднимайся. Я обижусь.
— Козыри пошли… — вздохнул Сангстер и высунул голову из-под одеяла. — Ладно-ладно, я иду.
На всякий случай Томас еще раз тяжело вздохнул, постаравшись выразить в этом вздохе вселенскую скорбь, но никакого эффекта это не возымело, так что пришлось все же вылезти из кровати. Правда, далеко Сангстер не ушел: развалился на ковре, раскинув руки в стороны.
— Ну и зачем нам вообще в школу, если можно лежать целый день?
— Осталось совсем немного до лета, потерпи уже. Я и так поражаюсь, как нас не выперли до сих пор, — Дилан сел на краю кровати, потирая глаза. — Дуй на кухню, разлегся тут…
— Ты меня ненавидишь, — оскорбленно фыркнул Томас, поднялся на ноги и пошел на кухню, обернувшись только возле двери, чтобы добавить едкое: — предатель.
О’Брайен только усмехнулся ему вслед. Ему тоже не особо хотелось выходить из дома, но они и так уже были на грани исключения, так что надо было заставить себя пойти в школу. И правда ведь осталось немного. Дилан натянул штаны, забив на футболку, и пошел на кухню, где уселся на стул, привычно подогнув под себя одну ногу.
— Вот мы с тобой сколько вместе живем, а ты все равно каждое утро меня бесишь, — улыбнулся бегун, наблюдая за Томасом.
— Ах, я тебя бешу? Будешь спать на полу, раз так.
— Как скажешь.
О’Брайен рассмеялся и стал терпеливо дожидаться, пока обиженный блондин заварит их любимый карамельный кофе на двоих. Как бы тот не ворчал, а не провести свой утренний ритуал — достать две кружки, насыпать кофе, залить водой, добавить корицу — не мог. Демонстративно фыркнув, Сангстер поставил одну чашку на стол перед Диланом, а сам решил ретироваться, чтобы создавать видимость обиды чуть дольше, чем обычно. О’Брайен закатил глаза. Он уже прекрасно знал, что Сангстер не может обижаться дольше получаса, и то в худшем случае. Неторопливо выпив свой кофе, бегун быстро сполоснул стеклянную посудину в раковине и вышел в прихожую. Как там сказал Томас? Спать на полу? Дилан тихо хохотнул и улегся на пол прямо в прихожей, подложив руки под голову.
— То-омас, ты опоздаешь, — громко протянул бегун, чтобы и в спальне его было слышно.
Сангстер уже был готов: натянул джинсы и черную рубашку, воротник которой прикрывал почти все засосы, оставленные Диланом на его шее. Схватив свой цветастый рюкзак, Томас вышел из своей комнаты и вопросительно посмотрел на О’Брайена, развалившегося на полу.
— Ты совсем ебанулся? Поднимай свою задницу, ты не останешься дома, будешь со мной страдать.
— А я и не собирался. Ты же на меня обиделся, — Дилан, все еще лежа на полу без футболки, широко улыбнулся. — Я сплю на полу, как ты и просил.
Это был его любимый прием. Бегун просто вел себя по-ребячески: ему было весело, а Сангстер переставал обижаться.
— А ну встал, пока я тебя не избил, — пригрозил Томас. — Вставай, жопа такая! Иначе познакомишься с моей ногой поближе. И не посмотрю, что такой сексуальный, побью только так.
— А то я с ней не знаком, — О’Брайен фыркнул, демонстративно поерзал, как будто устраиваясь поудобнее, и посмотрел на Сангстера снизу вверх. — И вообще это я должен обижаться, ты меня совсем не любишь. Дилан такой, Дилан сякой, а я что? Я просто хочу человеческого тепла, — темноволосый скорбно замолчал. Актер из него был так себе, конечно, но это только добавляло комичности ситуации
— Вот значит как?.. — рюкзак Томаса полетел на пол, а сам блондин присел перед бегуном. — Дилан, блять, О’Брайен, ты либо поднимаешь свою задницу, и мы обходимся без происшествий, либо на счёт три я начинаю тебя щекотать, и тогда ты точно почувствуешь человеческое тепло.
— Давай, рискни, — Дилан нагло ухмыльнулся. — Либо ты поднимаешь свою задницу, либо я начинаю щекотать бу-бу-бу.
— Ну все, ты сам напросился, — Томас для вида посчитал до трех, а потом начал нещадно щекотать О’Брайена. Тот рассмеялся.
— Все, я понял, понял, прекрати.
— Что ты ржешь? Все равно засранец.
— Ну ты же любишь меня? — Дилан приподнялся и сел, почесывая голое плечо.
— Естественно, люблю. А теперь поднимай уже свою задницу!
Пожалуй, О’Брайену тоже стоило бы надеть что-нибудь, что будет хоть немного прикрывать засосы, но бегун был не из тех, кто из-за этого парится, так что выбор пал на белую футболку и черные джинсы. Схватив свой рюкзак, Дилан выбежал из спальни.
— Идем? — осведомился он, проверяя телефон и сигареты в кармане.
— Как я посмотрю, тебя не особо волнует… — Томас, прикусив губу, бросил недвусмысленный взгляд на шею брюнета.
— Неа, ни капельки. А ты что? Боишься? Пошли уже, реально опаздываем, — О’Брайен присел на корточки, чтобы завязать шнурки своих кроссовок. Томас только фыркнул в ответ.
— Не хочу, чтобы все в этом аду на меня пялились. И когда это уже закончится…
— Скоро уже, пара недель осталась, — успокоил Сангстера Дилан, выпрямился и посмотрел на блондина. — Только у меня для тебя плохие новости: физ-ра первым уроком, и нам придется переодеваться перед остальными.
— Блять… — Томас потер шею, на которой, казалось, не было живого места. Как и на груди и даже на бедрах… Сангстер вздохнул. — Отлично, походу, от вопросов и слухов нам никуда не деться.
— Ну и отлично, пусть все знают, что ты мой, — О’Брайен беззаботно пожал плечами, вышел из квартиры и подождал, пока выйдет Томас, а потом закрыл дверь, небрежно сунув ключи в рюкзак. — А тебя что-то не устраивает?
— Да нет, вполне все устраивает. Ладно, пошли.
Получилось, что парни даже не опоздали, даже пришли за десять минут до начала урока, но это только сильнее напрягло Сангстера, так как это значило, что в раздевалке все еще есть люди. Стоило снять футболку, все взгляды устремились на его шею, а некоторые, понаглее, и ниже. Томас неловко поежился, а вот О’Брайена, кажется, интерес окружающих к его телу нисколько не смущал.
Сангстер не сразу понял, почему один парень, сидящий рядом, откровенно пялится на его ключицу, то и дело бросая взгляды и на Дилана. Только через минуту до блондина дошло, что внимание одноклассника привлекла, видимо, татуировка. Заклеенная пленкой, но все же различимая. Такая же, как у О’Брайена.
— У вас одинаковые татухи, вау, — темнокожий парень, кажется, Фрайпан, восхищенно вздохнул.
— Они не одинаковые, они парные, — снисходительно, как ребенку пояснил Дилан, но было видно, что он доволен положением дел.
Физкультура прошла спокойно, не считая непрерывного внимания к шеям парней. А вот на литературе произошло то, что О’Брайену совсем не понравилось.
Томас собирался, как обычно, проспать весь урок, но его заинтересовали слова учителя о том, что можно сделать проект и неплохо повысить себе средний балл. С его количеством прогулов это казалось отличной возможностью, так что Сангстер с готовностью поднял руку, оглядываясь, чтобы посмотреть, кто еще согласился. Заметить всех он не успел, потому что уже через пару секунд его имя назвали.
— Отлично, Фрайпан и Томас, делаете вместе.
Блондин непонимающе нахмурился, но, увидев ему того самого одноклассника, который сделал замечание про его татуировку, наконец вспомнил, кто такой Фрайпан. Что ж, ему достался не худший партнер: насколько Сангстер помнил, темнокожий был неплохим парнем и классно шутил. Только вот Дилан, который весь урок полулежал на парте, лениво вырисовывая каракули в тетради, удивленно поднял голову.
