— Папа, полагаю это событие ты помнишь?

— Конечно помню. — Нахмурился Голд. — Это война с ограми. Та самая, с которой я так позорно сбежал.

Но Роза своим ласковым голосом растворила горечь, что повисла над ее отцом, как черная грозовая туча.

— А помнишь ли ты ее?

Мужчина посмотрел на голограмму. Он, тогда еще обычный человек, сидел у костра в окружении таких же солдат. Вдруг где-то вдали заиграла музыка, и на поляне появились бродящие певцы с гитарами и бубнами в руках. Среди них была одна девушка с короткими, но кучерявыми рыжими волосами, одетая в пестрое платье. Зеленые глаза ее сияли, как изумруды на румяном от холода лице, которое было слегка округлым. Певица затянула какую-то старинную патриотическую песню. Все солдаты, даже командиры впали в некий гипноз. Нет, не от песни, скорее от голоса рыжеволосой девушки. Она во время пения поила солдат из обычной железной чаши, но каждый, кто испил из нее воды, чувствовал себя освеженным и уверенным. Румпель хорошо помнил чувство, которое испытал, когда живительная влага проникла в его горло: жжение, отторжение, хотелось кашлять, но мужчина нашел в себе сил сделать глоток. Хотя бы из уважения к певице.

Сцена сменилась. Теперь Румпель, уже покалечившийся, сидел на табурете в шатре лекаря, в окружении других раненных. Стоны, кашель, запах крови и лекарств сводили его с ума. Он чувствовал себя предателем, дезертиром. Молодая медсестра присела перед ним на колени и стала фиксировать больную ногу, чтобы она не искривилась.

— Будет больно.

Но Румпель ничего не почувствовал: отвращение к самому себе было с родни комку сырой земли с червями во рту…

— Не волнуйтесь, все наладится. — Этот ласковый голос заставил того и нынешнего Румпеля вздрогнуть. Перед прошлым вариантом на коленях сидела все та же певица и аккуратно забинтовывала ногу. — Скоро я вас отпущу, и вы сможете вернуться домой, — последние слова она прошептала так тихо, но мужчина все равно услышал, — к сыну.

Темного передернуло так сильно, что он едва не упал со стула. Но все были так поглощенны просмотром, что не заметили этой минутной слабости. Вообще, с той самой минуты, как Роза открылась перед всеми, Голд стал чувствовать себя… уязвимым. Более восприимчивым. Он не был таким в присутствии Белль. Никогда!

— Больше всего мне «нравится», — Роза нарочно надавила на последнее слово, словно оно причиняло ей дискомфорт, — когда ты, мама, выправодила папу из города. Не стану скрывать, это было серьезно и… совершенно справедливо. Я все видела и разделяла твою злость, но… — пока она это рассказывала, сцена сменилась, и Белль с Румпелем вновь пережили этот ужасный разговор. Стоило девушке замолчать, видео остановилось, потом быстро-быстро стало перематываться, и Румпель увидел себя уже на больничной кровати. Спящего под мерный и тихий писк медецинских приборов. Было уже утро, и даже плотно задернутые шторы не могли это скрыть. В дверь тихонько постучали, и в палату вошла медсестра. Она была явно в хорошем расположении духа, но все равно медленно стала раздвигать шторы. Пациэнт замычал спросонья и нахмурился от света.

— Доброе утро! — медсестра внимательно посмотрела на цыфры на приборах, пока Голд открывал глаза. — Все налаживается. Скоро к вам зайдет доктор.

— Это ты! — вскрикнул Темный. — Та рыжая девушка и эта медсестра. Это все ты! — дочь кивнула ему. По ее поведению и выражению лица было видно, что она страшно гордится собой. — Но как? Как ты попала в Нью-Йорк?

— Пошла вслед за тобой, как же иначе? — Роза убрала зеркальце в карман. — Я знала, что стоит тебе оказаться в мире без магии… — она нервно сглотнула и помрачнела. — Начнутся проблемы с сердцем. Я решила за тобой приглядывать. И в больницу пристроилась. Когда ты скомпоновался с Урсулой, немного расслабилась и отправилась исследовать этот шумный и причудливый город.

— И как же ты выживала в мире без магии, интресно? — поинтересовался капитан Крюк. В его голосе явно читался подтекст «у вас же такая зависимость от магии». Розу это задело. Она сжала ладони в кулаки и оперлась на них, буквально нависая над столом.

— Чтоб вы знали, капитан, мне не впервой выживать в мире без магии. И я прекрасно обхожусь без своей силы. Мир без магии — это еще ничего. Вот мое трехмесечное прибывание в горах на самом севере Зачарованного леса…

Все обитатели станы сказок во все глаза уставились на девушку.

— Ты жила в Долине ледянных драконов? — не поверил Дэвид.

— Именно ради этих волшебных существ я туда и отправилась. Поговаривали, что их кожа прочнее всего на свете и невосприимчива к магии. И еще: в ней невозможно не замерзнунь, не сгореть. Я решила это проверить, потому что обычные байки и страшилки для детей меня не устраивали. Ну и… — она развела руками, окутав себя бирюзовым дымом, и через сукунду предстала перед всеми в кожанном платье чуть ниже колена, идеально подчеркивающем ее формы. Цвета оно было… ледянного с синими переливами. В области ключицы была темносиняя полоса, плечи были открыты и по рукам струились кожаные рукава-крылья.

— Я сама сшила. — Хранительница медленно провела по платью. — Вдохновлялась вашим стилем, Ваше Величество.

Румпель уже не мог сидеть на месте. Дочь буквально вырывала у него славу «гениального мага».

— Как? Как ты достала шкуру ледяного дракона? Их же нельзя убить!

— Все верно, папа. Но кто сказал, что я отправилась охотиться на них? Нет, у меня был скорее… биологический интерес. Во мне проснулся ученый, наблюдатель. Я столько нового про их жизнь узнала. Как и про остальных магических существ. Найду время, перепишу книги про волшебных существ. Хотя… — Роза уже больше размышляла вслух для себя, нежели для окружающих, — зачем переписывать? Свои напишу. Времени предостаточно. — Тихий кашель Реджины заставил ее вернуться к теме разговора. — Да, извините, отвлеклась. Так вот, когда папа вознамерился вернуться в Сторибрук, я проследила за ним до дома Круэллы, посыпала себя пыльцой черной феи, превратившись в божью коровку, и преспокойно уселась ему на плечо. Так что, свиток Снежной королевы мы прочли вместе. Ты был так увлечен своим планом, что не заметил меня.

— Гениально! Поистине гениально. — Подала голос Зелина.

— Я знаю! Гениальность — мое второе имя. — Роза просто упивалась своей историей, ее распирало от гордости.

— Хорошо. — Эмма потрясла головой, и ее светлые волосы упали ей на лицо. — Но нам до сих пор не ясно зачем ты пришла из будущего.

— А разве не ясно? — вмешалась Реджина, не дав Хранительнице ответить. — У нее единственной достаточно сил, чтобы совладать с Хайдом и Злой королевой.

Девушка кивнула. В эту минуту дверь дома распохнулась и на лестнице показалась медсестра Рейчет.

— Что такое? — оживилась мэр Сторибрука и строго посмотрела на нее. — Почему ты здесь?

— Хайд… — женщина с трудом держалась на ногах и хрипела от долгого бега. — Он сбежал.

— Вот, все как по заказу! Роза, — Реджина повернулась к дочери Темного, — твой выход. Роза?

Девушка стояла, как вкопанная и смотрела на медсестру. Ее кожа стала почти белой, в глазах был ступор и… ужас.

— Роза? — Белль ласково взяла ее за руку. — Что такое?

— Нет… ничего. Идемте. — Девушка с помощью магии снова облочилась в рубашку с жилеткой, бриджи и сапоги. Волосы заплела в высокий хвост.

Напрасно Румпель и Роза уговаривали Белль пойти домой. Красавица была упорно настроена остаться со всеми. В конце концов, Хранительница посоветовала отцу не спорить с беременной женщиной, и мужчина сдался, но ни на шаг не отходил от жены. А Белль поравнялась с дочерью. Пора было этой «красивой, но слегка самоуверенной леди» ответить на вопросы матери.

— Скажи, Роза, почему ты раскрылась только сейчас?

— По той же причине, по которой ты забеременела только сейчас. Великих всегда призывали. Настал и мой черед.

Женщина мало что поняла из этих слов, но зато она заметила другое: нервозность, ступор, в который впала ее дочь, стоило ей услышать про побег Хайда. И эти бегающие глаза, поджатые губы…