Я: Переживаю, как бы не потерять здоровье от курения настолько, что работать не смогу… И не выйдет за меня моя красавица!

С: А мужа той тетки больше не боишься? Что приедет и кастрирует за то, что ей понаписал?

Я: Немножко боюсь. Но та невыносимая похмельная паранойя, в целом, прошла. По здравом размышлении, не должен он приехать. Слишком затратно. Выслеживать меня, спецоперацию проводить… Да и, все-таки, если он в обществе живет, человек же он все-таки… Не такое уж это преступление – написать кому-то что-то неприличное спьяну в соцсетях. Тем более, что она сама просила. И я, когда писал, не знал, КТО у нее муж…

С: Читателю, хоть, поясни, что ты не просто какого-то мужа какой-то тетки боишься, а есть конкретная причина. Расскажи, кто он!

Я: Не буду. Но да, это не простой человек, если верить ее словам. А такой опасный, что тут и написать нельзя…

С: Мафиозник что ли?

Я: Не совсем. Но примерно.

С: Убийца?

Я: Не уголовник. Но убить сможет.

С: Силовик что ли какой?

Я: Не совсем, но что-то типа того. Даже страшнее.

С: Да куда уж страшнее?! Что она, за чертом что ли замужем?

Я: За моим похмельным кошмаром.

С: Не будешь говорить?

Я: Просто, если тут написать, то могут быть проблемы даже не от этого конкретно мужика, а вообще… Он принадлежит к сообществу людей, которых все не любят и боятся (во многом обоснованно), но публично плохо про них говорить нельзя.

С: Депутат что ли?

Я: Хуже.

С: Заинтриговал!

Я: Ты-то знаешь. Ты же – мой мысленный собеседник. А читатель, досюда если дочитал, пусть так и останется в интриге. Пусть сам догадается, о ком речь!

С: Не бандит, не силовик, не депутат… Даже не знаю…

Я: Все ты знаешь!

С: Я подыгрываю читателю. Как в ток-шоу – обозначаю ему, какая у него должна быть реакция.

Я: Если читатель догадался, то догадался. Если нет – то и ладно. Может, один я их боюсь, а на самом деле они, и правда, добрые и хорошие.

С: Опять страх накатил? У тебя есть один знакомый, частично из таких людей. Может, у него спросить? Может, такой человек приехать тебя убивать за то, что ты спьяну его жене непристойности писал, или это твои похмельно-параноидальные фантазии?

Я: Глупо будет. Да и тот знакомый, специально, для понта, ответит еще что-нибудь такое, что я напугаюсь. Тем более, он не знает моей ситуации. Да и я не знаю. Может, она мне, вообще, не правду сказала? Может, у нее и мужа нет? Или обычный муж? Лучше уж просто затаюсь. И доверюсь Богу. Без Его воли, ведь, ничего плохого со мной случиться не может. Вот и предам себя Его воле!

С: Навряд ли она сказала неправду про мужа. Были кое-какие детали, которые не придумаешь. Доля истины в её словах точно есть. А довериться Богу – да идея хорошая. Если Бог с нами, кто против нас? «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся?» Так что вопрос, по сути, стоит так – способен ли Бог убить тебя за то, что ты написал кому-то непристойные сообщения, а не способен ли какой-то человек это сделать.

Бог, я уверен, добрее, чем ты боишься. Если же это с тобой все же случится, это будет не наказание, а испытание, в котором Бог тебя укрепит.

Я: Надеюсь, это, в большей степени, похмельный страх.

***

Я: Нужно идти куда-то вглубь себя, абстрагируясь от внешних впечатлений.

С: Либо можешь девчонке стих остослать. Положительных отзывов двух поэтов, которые ты уже получил – достаточно.

Я: Помню, как мне стихотворения посвящали девчонки-поэтессы, с которыми я спал (одна из них, как раз, сейчас хороший отзыв на мой стих написала)… У меня таких в жизни было две. Я их, особо, не любил, не воспринимал, как красивых. И стихи их не понимал. Не сохранил и не помню…

С: Но все равно же приятно было! И одну ты, вроде, любил. Жениться даже хотел. Да и вторую. Просто сам себе в этом не признавался.

Я: Это, скорее, была такая самовнушенная любовь, чтобы быстренько излечиться от другой любви…

С: Короче отошли девчонке стих и не парься!

***

Я: Отправил. Сейчас опять – только распишемся – щелк! – ответ пришел. А если специально ждешь – не приходит.

С: Давай, еще покурим, пока мама не пришла? И песню ее любимую (в смысле – саровской девушки) послушаем?

Я: Это вообще не текст. Это невесть что получается!

С: Нам нравится процесс – это главное.

***

(вечер – время 22:54, часа через три после окончания предыдущей строчки)

Я: Мама пришла. Поужинали с ней. Погулял. Самое главное – девушка написала, что нет у нее никакого парня!

С: Теперь счастье!

Я: Да.

С: Давай, наконец, уже попишем!

Я: Давай проведем 5-ти страничную медитацию наблюдения за строчками и дыханием.

С: Давай. Только, боюсь, пойдет тупо счет строк – вот строка, а вот еще строка и т.д.

Я: И ладно!

С: Не переживай ты так – Бог тебя не оставит!

Я: Мама пришла в депрессии. Когда у нее депрессия, я ощущаю, как будто это из-за меня, от того, что я бестолковый, непутевый, не работаю, семьи нет, жилья нет, не устроен… И начинаю бояться, что дальше будет только хуже. Возникает ощущение какой-то тотальной ущербности существования. Как будто живешь еле еле, из последних мучительных сил, и соответствуешь требованиям минимального выживания примерно на 1% процент, который и тот скоро угаснет. Как будто я больше никогда не смогу работать, жениться, буду только все дальше слабеть, ослепну, заболею, сойду с ума и буду лет 30 сидеть воющим инвалидом на тонкой шее рыдающей старушки-матери…

С: Ну ты же понимаешь, что это не у мамы депрессия от того, что ты такой, а это ты такой от того, что у нее всю жизнь была депрессия!

Высасывающая из окружающих соки депрессия – достаточно распространенная болезнь у русских женщин. Рядом с такой женщиной мужчина всегда чувствует себя виноватым, слабым, неоправдавшим ожиданий. Если жить рядом с таким человеком годами, это может тебя всерьез подточить – начинаешь слабеть, сначала психологически, а потом и физически, хуже работать, пить. А потом, когда мужчина пьет и мало зарабатывает, а у женщины депрессия, то все выглядит так, что она несчастна, потому что он козел и неудачник. По факту же, может быть, он козел и неудачник из-за того, что она годами беспросветно несчастна. Получил зарплату? Мало. Купил что-нибудь? Не то купил, или дешевое купил. Добился чего-то – проигнорирует, или скажет «молодец», таким беспросветно-унылым голосом, как будто мать пытается похвалить поделку, сделанную для нее неизлечимо больным, умирающим ребенком. И когда человек годами ведет себя с тобой, как с неизлечимо больным ребенком, ты в итоге таким и становишься.