Солнце ещё не встало, оно лишь осветило лучами горы, от чего снег на их вершинах пылал чистым розовым светом. На тропе показался один из носильщиков, он нёс пластиковую канистру. В ней оказалась вода, мутная и ледяная. Они по очереди умылись. Маша поёжилась: солнце ещё не разогнало утренний холод, а от воды ломило зубы. Кипяток, налитый из чайника, пах имбирём, перцем, а на поверхности плавали жирные пятна. Тем не менее, заваренный пакетиками чай согрел путешественников.

Они шли весь день, забираясь всё выше в горы. Перед обедом тропинка привела в деревню Тангбе, лежащую на высоте три тысячи метров. Деревня богатая - недалеко есть более - менее ровный участок, на котором жители выращивают кукурузу и ячмень. Как раз кукурузой и занимались десяток женщин на крыше большого дома - отделяли початки от стеблей, стебли связывали в снопы, а початки раскладывали на крыше для просушки. Увидев путешественников, одна из женщин побежала в дом и вскоре вышла с чайником и стопкой круглых глиняных пиал.

Носильщики и проводник, сбросив тяжёлые тюки, уселись на землю в тени дома и приняли из рук женщины пиалы с чаем. Профессор и Вольдемар с Машей сели на свои рюкзаки, взяли пиалы. От них шёл пар, пахло перцем, кардамоном. Маша с подозрением вгляделась в содержимое. Женщина улыбалась, глядя на неё, потом что-то сказала. Профессор перевёл: - Мария Александровна, вам предлагают традиционное угощение непальской деревни: зелёный чай с солью, молоком и маслом яка. Ну и специи там есть, конечно. Пейте, это очень полезно в горах, такой местный энергетик. - Маша с опаской попробовала. Необычно, конечно, но не противно. Она не заметила, как выпила всю пиалу.

Дома в Тангбе были добротными, двух-и трёхэтажными, с плоскими железными крышами и стенами, сложенными из неотёсанного камня. Женщина вернулась к своей работе, но перед этим вынесла им ещё один наполненный чайник. К путешественникам подошёл Таши, хмуро спросил: - господин, где вы хотите обедать? Если в деревне, то за обед нужно будет заплатить. И это сильно нас задержит, завтра к вечеру в Кагбени не попадём.

- Нет-нет, Таши, отправляемся сейчас! - Профессор резво поднялся на ноги. За ним, чуть поморщившись, поднялся Вольдемар:

- Марк Авдеевич, может быть, не будем спешить? Заночуем в деревне, а утром, со свежими силами, отправимся в Кагбени. - Проводник с каменным лицом ждал, что скажет профессор. Тот снисходительно потрепал Вольдемара по плечу: - нам осталось уже немного. Прежде чем отправляться в Солу Кхумбу мы немного отдохнём в Кагбени. - Проводник дёрнулся, как от удара, с неприязнью посмотрел на профессора, но ничего не сказал и отвернулся.

Носильщики и Таши выпили ещё один чайник густого жирного чая и вскинули на плечи груз. Приложив к груди сложенные лодочкой ладони, профессор раскланялся с гостеприимной женщиной и вручил ей несколько рупий. Та с достоинством приняла деньги, а проводник пробормотал по-английски: - вы заплатили ей слишком много, господин!

***

Снова перед путешественниками вилась тропа, под ногами расстилался зелёный ковёр, а вдали, горделиво и неприступно, вздымалась вершина мира - Джомолунгма, Мать богов.

Ещё одна ночь в горах, зыбкий холодный туман, затянувший всё вокруг молочной пеленой, неохотно уползающий в ущелья и долины под лучами жаркого утреннего солнца.

К концу третьих суток Маша увидела деревню. Кагбени была невелика, около трёх десятков каменных домов-коробок с плоскими крышами, разбросанных в хаотичном беспорядке по склонам горы, полого спускающимся в неглубокую долину. По дну её мчалась узкая и громкоголосая горная речка. Её мутные воды легко тащили и переворачивали громадные валуны.

ГЛАВА 3.

По узкой тропинке члены экспедиции спустились в деревню. Толпа грязных оборванных детей с воплями окружила их. Десятки цепких ручонок дёргали путешественников за одежду, пронзительными криками требовали бакшиш. Профессор достал большую коробку цветных карандашей, стал по одному раздавать их детям. Те принимали карандаш двумя руками, прижимали его ко лбу и, пятясь, отходили. Лишь удалившись на два-три метра, поворачивались спиной и убегали, вопя и потрясая драгоценным подарком. Взрослые, снующие по деревне, не проявляли никакого любопытства, лишь иногда поглядывая в сторону незнакомцев. Проводник, нахмурившись, что-то громко крикнул детям, и те разбежались, освободив дорогу.

Пройдя в конец деревни, носильщики остановились перед большим двухэтажным домом. Опустив на землю тюки, тут же уселись сами, скрестив ноги неподвижно замерли.

- Мария Александровна, Вольдемар, прошу вас, подождите нас здесь. Мы с Таши пойдём к старосте договариваться о жилье, - профессор, вслед за проводником, вошёл в раскрытую дверь. Маша присела на свой рюкзак у стены дома, огляделась. В Кагбени далеко не все дома были из камня. Она увидела, что некоторые из них имели стены из кизяка, перемешанного с глиной. Плоские крыши покрывала солома, а окнами служили узкие щели. Располагались они высоко, но рослый Вольдемар вполне мог до них дотянуться. Перед фасадом каждого дома тянулась веранда. Маша отметила, что все жители, как и вообще непальцы, были невысокого роста, худые, смуглые и черноволосые. Женщины тоже смуглые, одеты в чрезвычайно яркие многослойные длинные юбки и кофты. Преобладал красный цвет. Её поразили колоритные контрасты небесно-голубого и люминесцентно-розового, алого и темно-зеленого, ярко-салатового. Многочисленные браслеты на руках, щиколотках босых ног, многоярусные бусы тихо звенели в такт движению своих хозяек.

Из дома вышел весёлый профессор, следом за ним хмурый, как всегда, проводник. Последним шёл мужчина, очевидно, хозяин дома. Носильщики встали, сложив руки лодочкой, приложили их ко лбу. Маша и Вольдемар неловко повторили. Мужчина снисходительно ответил тем же, на сносном английском сообщил, что проводит гостей к Тхакали и прикажет ему принять их на постой. Носильщики подхватили свои тюки, а путешественники - рюкзаки и отправились вслед за старостой.

Миновав с десяток домов, они подошли к одноэтажному длинному строению. На веранде, у сложенного из камня очага суетилась женщина. Увидев подошедших, она отставила с огня большую медную кастрюлю и скрылась в доме. Показавшийся в дверях мужчина и был Тхакали.

Договорились быстро. Хозяева не говорили по-английски, но староста принял живейшее участие в устройстве гостей, да и профессор всё успешнее совершенствовал свой непали. Договорились, что за пять рупий трое белых людей проживут у Тхакали пять дней, получая постель и питание.

Хозяйка, которую звали Сиккима, вынесла на веранду большой кувшин и металлические кружки. В кувшине была густая простокваша.

Путешественники распрощались с проводником и шерпами и те, вскинув на головы свои рюкзаки, отправились в обратный путь. Шагнув за носильщиками, Таши остановился, взглянул на оставшихся, торопливо пробормотал: - вы неплохие люди, я не хочу вашей гибели. Не ищите Солу Кхумбу, там не любят чужих. - Не дожидаясь ответа, он устремился за ушедшими шерпами. Профессор пожал плечами, улыбнулся аспирантам:

- что же, уважаемые, мы недалеко от цели экспедиции! Завтра будем искать проводника и носильщиков, а сегодня - отдыхать!

Один за другим они вошли в неширокую дверь. Маша остановилась, привыкая к полумраку. Слева, за невысокой перегородкой был… хлев?! Оттуда доносилось шумное дыхание, лёгкий топоток и… запах! Пахло навозом, прелой травой и животными. Она неуверенно подошла к перегородке и заглянула: на неё сонными глазами смотрел большой буйвол, лежащий на соломенной подстилке, подогнув ноги и медленно жующий бесконечную жвачку. Рядом топталось несколько тощих коз. - О-о-о, - Маша попятилась, натолкнулась спиной на Вольдемара. Он хохотнул:

- мда, нежданчик. Ну, мы ведь и не надеялись, что в горах нас ожидает отель. - Подошёл профессор в сопровождении хозяина. Тот что-то горделиво сказал, профессор перевёл:

- господин Тхакали говорит, что он небедный человек. У него два буйвола и семь коз.