Под рукой у меня было стекло, и я слышала, как оно хрустит, но не обращала внимания. Мне нужно было добраться до Лайама.
– Пожалуйста… – Я сама не понимала, о чем прошу, чего хочу от него. Чтобы он пробрался ко мне? Или чтобы я пробралась к нему?
– Нет, Эддисон. Ты должна остаться.
– Почему?
Он поднял голову. Из затылка торчала какая-то трубка, и я, увидев это, захлебнулась воздухом и отодвинулась. Я хотела сказать ему, чтобы не двигался, но он уже высвободил голову. Теперь трубка высовывалась из спинки сиденья, а из раны на затылке текла кровь.
– Лайам, пожалуйста… – всхлипнула я. Снова потекли слезы, и из-за них я плохо видела его. Мои собственные всхлипы звучали удушливыми стонами.
– Зачем ты здесь?
– То есть… как?
– Я не хочу, чтобы ты была здесь. – Его глаза потемнели и полыхнули злостью. – Убирайся.
– Лайам…
– УБИРАЙСЯ! – взревел он.
Напуганная этой внезапной переменой, я подалась назад и упала. Боль пронзила меня насквозь. Колючая, обжигающая. Мои руки были покрыты кровью. К коже прилипли кусочки стекла. Боль отдавалась взрывами во всем теле. Болели мышцы. Горело внутри. Не поднимаясь с земли, я торопливо отодвинулась еще дальше. И снова боль. Стекло. Жар.
Я была на полпути к тротуару, когда услышала его смех, и остановилась, тяжело, с натугой дыша.
Лайам смеялся.
А потом он пошевелился, и мое сердце сжалось в тугой комок. Лайам выбирался из машины, полз ко мне. И, не отрываясь, смотрел на меня.
Он поднялся. А я застыла и не могла сдвинуться с места.
Мне надо было бежать. Кричать, чтобы он остановился. Но я ничего не могла.
Лайам шел ко мне, повторяя:
– Не справилась. Почему ты не справилась?
Я пыталась тряхнуть головой. Я не понимала, о чем он говорит. Но Лайам шел и шел и смотрел на меня так, словно обвинял в чем-то. Он был весь в крови. Кровь стекала с рук, с лица, капала с пальцев, с ног. Кровавые следы отпечатывались на битом стекле, и он все шел.
– Ты не справилась, Эддисон. Ты предала меня. Почему?
– Я не… – Я плакала и не могла выдавить ни слова. Горло перехватило. А потом он навис надо мной. Огромный, страшный, пугающий.
Лайам схватил меня за плечи, стиснул пальцы, продавливая кожу.
– Почему, Эддисон? – Он встряхнул меня. – Почему ты предала меня? ПОЧЕМУ…
Я проснулась с криком и тут же села, вся мокрая от пота. Сердце билось тяжело и гулко, и я ничего не могла сделать, как только сидеть, хватая ртом воздух, говоря себе, что надо успокоиться. Что это только кошмар… кошмар. Что все закончилось.
Я закрыла глаза.
Пальцы скрючились, как когти, сжимая одеяло. И вот тогда я снова услышала смех.
Я подняла голову, открыла глаза и снова услышала его.
Смех из кошмара. Жуткий, зловещий, нездешний. По спине побежал холодок. Я сглотнула. Смех Лайама был такой ясный, такой живой. Он не мог быть игрой воображения, хотя ему недоставало характерного для Лайама тепла.
Я сидела, боясь шевельнуться, а он смеялся и смеялся. Потом я легла, но глаза уже не закрыла. И кулаки не разжала. А Лайам так и не перестал смеяться.
Вот тогда и созрело решение.
Пришло время уезжать.
Глава 3
– Я так рада, что ты наконец-то решилась.
Сиа распаковала очередную коробку в моей новой кухне и теперь доставала тарелки и кастрюльки. Я сидела в гостиной, сортируя книги, которые не смогла оставить в старом доме.
– А почему все-таки передумала? – спросила она.
Зажав между коленями коробку, я замерла в раздумье. После того ночного кошмара прошло несколько недель. Все это время я жила у Сиа. Она приняла меня без вопросов, за что я была благодарна ей, поскольку объяснить причину временной перемены места жительства, наверно бы, не смогла. Кошмары на этом не прекратились, но того жуткого смеха я больше не слышала. И слава богу.
Около девяти часов вечера грузчики внесли последнюю мебель, а спустя примерно два часа желудок начал недовольно ворчать, напоминая, что я не ела весь день.
Сиа с хмурым видом рассматривала сковородку и, когда я подошла, подняла ее.
– Ты ею когда-нибудь пользуешься? Я вот только сейчас подумала, что у меня таких несколько, но я на них ни разу ничего не готовила.
Я забрала у нее сковородку и поставила на пустую коробку.
– Отойди от нее подальше и пообещай мне, что никогда ею не воспользуешься, если рядом не будет меня.
– Так они бывают опасны, а?
– Обычно нет, но ты способна спалить свою квартиру.
Сиа сделала большие глаза.
– Ну не настолько же я дурна.
– Настолько. – Я похлопала ее по руке, и в животе снова заурчало. – Кстати, раз уж зашла речь… Здесь поблизости есть ресторан?
Сиа полистала странички в телефоне.
– В этом квартале есть «Джанни». Я, когда работаю, хожу туда на ланч. Вечером не бывала, но знаю, что он сейчас открыт.
– Согласна. Меня такой вариант устраивает. Ты все равно должна познакомить меня с районом, показать, что тут есть. А так я только знаю, где ты работаешь и где твоя квартира. Кстати, Кен упоминал какой-то продовольственный неподалеку.
– Кен? – Сиа надела пальто и захватила сумочку.
Я пожала плечами и ткнула пальцем в кнопку лифта.
– Я его так называю.
– А он об этом знает?
– Узнает.
Мы уже шли через фойе, когда Кеннет вышел из своей каморки и открыл дверь.
– Леди, хорошего вечера.
– Спасибо, Кен.
Он замер на секунду, а потом широко усмехнулся и снова кивнул нам:
– Мисс Эддисон, мисс Кларк.
Выйдя на улицу, Сиа сунула руки в карманы.
– Тебя он назвал по имени, а меня по фамилии – почему?
Я вышла следом за ней, и дверь закрылась. Пожав плечами, я толкнула подругу локтем.
– Он называет меня по-особенному, потому что я – особенная. – Я подмигнула, и она закатила глаза.
– Не очень-то задавайся из-за того, что понравилась вахтеру. Просто ты здесь живешь.
– Конечно, понравилась. Кен – милый. А кроме того, у нас с ним особенная связь. Мгновенная и взаимная симпатия. Так что тебе придется побороться.
Она смерила меня суровым взглядом.
– Вот как?
Я кивнула:
– Он будет моим лучшим другом. Учитывая, с какой скоростью развиваются наши отношения, это займет не больше двух дней. Мне понадобится тот браслет лучшего друга. Надо увеличить его для Кена. Думаю, у него запястье пошире твоего.
– Подожди-ка. – Сиа откинула голову и рассмеялась. – Ты считаешь себя такой забавной.
– Случается.
Продолжая смеяться, она положила руку мне на плечо, обняла и прижала к себе.
– Как я по этому скучала.
– Притворяешься моим бойфрендом? – Я многозначительно посмотрела на ее руку.
– Нет. Мне недоставало тебя. Твоих шуток, твоих улыбок… тебя той… прежней. – Она посерьезнела. – Может быть, именно это и было тебе нужно. Переезд.
– Да, может быть.
Я чувствовала, что Сиа наблюдает за мной исподтишка, хочет убедиться, что я в порядке и согласна с ней. Удивительно. На душе полегчало. Плечи распрямились и уже не чувствовали на себе давления невидимого бремени. Она была права. Я всегда могла пошутить и посмеяться – много вечеров прошло в таком вот духе, – но здесь было другое. Я не отрывалась, не пряталась от призрака Лайама. Я чувствовала себя свободной.
Желудок напомнил о себе в третий раз – уже громче.
– Разбудили зверя, – прокомментировала Сиа, замедляя шаг под козырьком над входом в ресторан. – Вот и пришли. Теперь уже и я проголодалась.
Мы прошли под темно-красным пологом в зал с выходящими на улицу черными окнами, и я заметила, что тема красного и черного продолжается и внутри. Большие, отделанные черной кожей кабинки с красновато-коричневыми стенами были расставлены так, чтобы обеспечить максимальную приватность. Уютно, тепло, но за всем этим ощущалось скрытое напряжение. Хостесс подвела нас к черной кабинке, и я вспомнила, что однажды уже приходила сюда с Сиа. Тогда был полдень обычного рабочего дня, и атмосфера заметно отличалась в лучшую сторону: освещенный зал, ни одного свободного столика и, в отличие от сегодня, никакого напряжения.