– Как скажешь! Я хотел, как лучше, – пожимает он плечами.
– Ну, я пойду? – спрашиваю я, на что босс кивает и машет мне.
После нашего разговора я сразу же выбегаю из штаба, чтобы ненароком не столкнуться с Мортисом, после чего на автобусе отправляюсь в Сан-Диего. Мне даже удаётся вздремнуть в дороге, правда совсем немного. Приблизительно через два с половиной часа я уже захожу к себе домой. К себе. На самом деле это лишь очередная фальшь. Я не у себя и уж точно не дома. В этом городе, который мне уже успел полюбиться я снимаю уютный дом своей мечты, но как ни странно, ощущаю я себя в этом доме почти самой собой. Правда мне здесь всё так же одиноко. Я хотела бы завести, к примеру, кошку или на худой конец рыбок, но я не могу себе этого позволить, так как зачастую бываю в разъездах, а ещё одну смерть по своей вине я не потерплю. У меня нет подруг всё по той же причине. С ними же обычно заведено сплетничать о всяком, а моя жизнь настолько наполнена тайнами и секретами, что если у меня и появится когда-либо подруга, то скорее всего она будет глухонемой. Только вот захочет ли она сама иметь что-то общее с такой, как я? Не уверена, но я была бы не против такой дружбы.
Полтора года назад
– Доброго дня! Вы готовы сделать заказ? – спрашиваю я с потухшим взглядом, но с натянутой улыбкой на лице.
Я на столько уже привыкла улыбаться по долгу службы, что не удивлюсь, если и сплю я, улыбаясь при этом от уха до уха.
– Да, будьте добры, пожалуйста, чашечку двойного эспрессо без сахара! – говорит мужчина. Он как-то странно смотрит на меня.
– Хорошо! Что-нибудь ещё?
– Нет, пока на этом всё.
Я быстрым шагом отправляюсь к кофемашине, и пока варю кофе, одним глазом наблюдаю за этим странным мужчиной. Я и раньше его видела. Он был частым гостем нашей забегаловки за минувший месяц. В основном он заказывает омлет, панкейки и чёрный кофе по утрам, но сегодня он почему-то сделал исключение. Исключением стало и то, что он обратил на меня своё внимание. Раньше он только и делал, что не отрывался от своего планшета, как будто в нём решалась его судьба. Сейчас же он смотрит на меня так, что любой мечтал бы скрыться из виду, подальше от этого взгляда ледяных глаз. Хоть от этого человека так и веет опасностью, я предположила, что это всего лишь его образ, который ему очень подходит.
– Ваш кофе, мистер! – всё с той же улыбкой ставлю я чашку на стол.
Только я хотела оставить его наслаждаться кофейным напитком, как он окликает меня своим глубоким голосом.
– Ассоль, подожди! Не уходи так быстро.
Медленно разворачиваюсь, удивляясь тому, что он правильно произнёс моё имя. Американцы обычно коверкают его, поэтому я настолько к этому привыкла, что услышать своё имя, произнесённое, как оно есть на самом деле, сродни грому среди ясного неба. Шандарахнуло, так шандарахнуло.
– Что-то ещё? – спрашиваю я, подойдя к нему.
– Присядь, пожалуйста, – произносит он командным тоном, указывая на диванчик напротив.
– Извините, но я не могу. Моя смена ещё не закончилась.
– Джоржан, как и Томас – мои хорошие знакомые, если что, то я им объясню, что это была вынужденная мера. Мне нужно с тобой поговорить.
Имена владельца ресторана и менеджера смены ничуть меня не убеждают. Мои доводы, что опасным был лишь его образ испаряются и теперь в голове появляюсь мысли, что он какой-нибудь маньяк, который выискивает себе жертв. Тем не менее я думаю, что будет лучше подчиниться, поэтому с осторожностью присаживаюсь на краешек диванчика.
– Ассоль – это ведь русское имя? – спрашивает он.
– Точно.
– Что же оно означает? – хмурит он брови.
– В детстве мама мне рассказывала, что тот, кто придумал это имя как-то раз, покупая в магазине томатный сок, спросил продавца: «А соль?», отсюда и пошло это имя. К слову, этот человек был писателем… – не успеваю я договорить.
– Александр Грин. Я знаком с его романом «Алые паруса».
– Так вот почему вам удалось безошибочно, да ещё и без акцента его произнести? Даже мама называет меня на американский манер, хотя чистокровная русская.
Не знаю почему, но слова сами льются из моих уст. Мне почему-то вдруг стало легко с ним общаться.
– Ассоль, я наслышан о том ужасе, который тебе довелось пережить, – с осторожностью произносит он. – Джоржан рассказал мне, что это произошло прямо за углом этого кафе у тебя на глазах. Это правда?
– Да, был поздний вечер. Папа с братьями пришли меня встречать после смены, – склоняю голову и зажмуриваюсь. Я боюсь расплакаться. – Извините, я не хочу об этом говорить.
– А что, если я скажу тебе, что могу найти тех, кто убил твоих родных? Их же ведь так и не нашли?
Я резко поднимаю голову и с недоумением гляжу на него.
– Полиции не удалось их найти, а вы найдёте? Вы что же, всемогущий? Не смешите меня! – в грубой форме изрекаю я. Он что, издевается надо мной?
Мой собеседник улыбается мне.
– А ты дерзкая. Мне это уже нравится. Там, где я работаю любая проблема покажется сущим пустяком. Я УЖЕ знаю, где их искать. От тебя будет зависеть их дальнейшая судьба.
– Что вы имеете в виду?
– Если ты захочешь, чтобы их упрятали за решётку, то они сядут. Если ты захочешь, чтобы они сделали свой последний вздох, они его сделают, причём в ближайшее время.
– Но зачем вам это нужно?
– Хочу бескорыстно сделать доброе дело. Я проникся твоей историей, и мне хочется как-то помочь тебе. Я изо дня в день вижу, как ты пашешь без устали в этом чёртовом кафе, причём в двойную смену. Мне искренне тебя жаль, пойми меня правильно. Ты ещё очень молода, но уже пропускаешь свою жизнь. Ты не успеваешь жить и наслаждаться жизнью, согласись?
– Но как это взаимосвязано с теми убийцами? – удивляюсь я, но признать, мне приятно слышать, что какой-то незнакомый человек понимает меня, как никто другой. Я действительно устала, но я никогда и никому не жаловалась на свою жизнь.
– На прямую… Ты ведь хочешь, чтобы твоя семья встала с колен, поэтому-то ты и работаешь, не покладая рук? Ты хочешь, чтобы твоя семья ни в чём не нуждалась, ведь сейчас ты взвалила на себя обязанности добытчика, кем раньше являлся твой отец. Ты очень трудолюбивая, Ассоль. С твоей прытью ты добьёшься небывалых высот.
Он очень убедителен. Я хочу согласиться с каждым его словом, но не могу увидеть в них смысл. Здесь напрашивается только один вывод.
– Я не стану работать проституткой! – скалюсь я и подскакиваю с места, чтобы оставить этого извращенца.
Мужчина в голос начинает хохотать, чем заставляет меня остановиться и обернуться. Он смеётся так, что из глаз брызжут слёзы, а мне внезапно захотелось взять из кухни грязную половую тряпку и заткнуть ею его рот.
Как он может смеяться над совершенно незнакомым человеком?
– Ассоль, я разве похож на сутенёра? – сквозь смех, едва разборчиво спрашивает он. Благо народа в кафе не так много, иначе я сгорела бы со стыда.
– Мне почём знать, как они выглядят? Но не удивлюсь, если где-то за углом стоит ваша шмаровозка! – в гневе я сжимаю свои кулаки.
Я рассмешила его ещё больше, так как он уже держится за свой живот, попутно вытирая свои насмешливые слёзы.
– Сколько в тебе огня. Признаюсь, я уже и не вспомню, когда так смеялся.
– Говорят смех продлевает жизнь, а это хороший повод посмеяться над беззащитной девушкой, так? – мой голос стал сдавленным, так как в горле образовался ком от обиды. Я хочу расплакаться, словно маленькая девочка.
Он резко меняется в лице. Прочистив горло, он встаёт из-за стола и равняется со мной.
– Извини, я ни в коем случае не хотел тебя обидеть, – он оглядывается на столик, за которым сидел и снова возвращает виноватый взгляд на меня. – Кофе я уже выпил, поэтому мне лучше уйти, – он достаёт из кармана бумажник и суёт мне тысячную купюру. – Сдачу возьми себе на «чай». И прошу, подумай над тем, что бы ты хотела сделать с теми пацанами, пока они ещё находятся под моим наблюдением, – теперь он достаёт из бумажника свою визитку и протягивает её мне. – Как надумаешь, звони. Я буду ждать твоего звонка. И ещё, Ассоль… тебе не стоит меня бояться. Можешь разузнать обо мне у Джордана.
