Разрушается. Он разрушается. Захлёбываясь болью и ошмётками, что от него остались. Саморазрушение — вот в чем он преуспел. Он бы придушил самого себя за это, если бы мог. Борьба с самим собой — вот его участь. И он проиграл. Сошёл с ума. И любовь его не спасёт.
Он её сам уничтожил, ха-ха!
Ничто больше не спасёт. Остаётся только сдаться. Зачем ему собирать разбитые осколки, в которые превратился. Как собрать себя, если ты весь вдребезги? Скажите кто-нибудь ему, как жить? Неправильному. Ужасный дефект. Испорченный продукт.
Всё кончено.
— Тео... — Дафна. Милая Дафна. Сжалилась над своим дьяволом. Одно радует — он искупит вину. Он спас её. Ненадолго, ведь он умирает. Но этого же она и хотела, не так ли? Прожить эти годы без оглядки на тот мрак, в котором была с ним. И он не будет ей больше мешать.
Нотт видит её прекрасное лицо над собой... Как же она всё-таки прекрасна. За неё действительно можно умереть.
— Он улыбается... — Блейз. Друг, он и правда лучший для неё. Он смотрит свысока и, кажется, серьёзно переживает. Как же... Забини волнует, что они так и не разорвали его связь с Дафной, так что с его смертью ей долго не жить. — Какого черта он улыбается?!
— Что делать? Блейз, что делать?! — Слезы с её больших небесных глаз капают прямо на его кожу. — Ему больно...
Ох, давненько он не получал от неё такого взгляда. Должно быть, он уже мёртв и попал в рай. Раз уж в аду своей жизни уже побывал...
Смешно. Кашляющее кровью хихиканье вырывается из его забитой невидимыми осколками груди.
Забини что-то говорит о Мунго. Хлопок — и он в пути за колдомедиками. Ведь о трансгрессии с жертвой подобного проклятия речи быть не может: его кровоточащие внутренности такого не перенесут. А перенесёт ли он вообще?
Злоебучая Пэнси Паркинсон хотела обрести Дафну на долгую и мучительную смерть. Черта с два! Только через его труп. И это не фигура речи.
Ну и пусть. Ему всё равно. Дафна натерпелась от него достаточно. И её боль погубила его. Саморазрушение, так ведь?
— Не умирай... — Ох, её руки такие нежные — блаженство на его лице. — Слышишь?! Не смей умирать, ты чертов сукин сын! — Пощёчина.
Черт, он точно мазохист, раз ему это нравится даже сейчас.
Смешно! Кровь снова брызжет из его рта вместе с болезненным хрипящим хихиканьем.
— Перестань это! — Она берёт его бледное измазанное в собственной крови лицо в свои руки, пачкая в ней пальцы, и он прикрывает глаза — блаженство. — Мерлин, ты весь горишь... Тео?.. Только не закрывай глаза, прошу...
Её родной голос звучит молитвой. Черт... он такой идиот! Она должна это услышать, прежде чем он откинется. То, что он пытался ей сказать ещё тогда, будучи под чарами немоты. То, чего никогда не мог сказать вслух.
Нотт сглатывает подступившую к горлу кровь и в предсмертном вдохе выдыхает:
— ...Прости.
Вот теперь можно и умереть.
Ему больше не смешно.
Помоги, я вновь запуталась в себе,
Но я помню тебя,
Не возвращайся, это не кончится добром,
Но я хочу, чтобы ты мне тоже всё рассказал.
Наша любовь закопана в шести футах под землёй,
Я ничего не могу сделать, лишь интересно,
Если бы нашу могилу оросил дождь,
Зацвели бы на ней розы?
Расцвели ли бы розы
Вновь?
Провожу по губам, стирая твои прикосновения,
Всего этого слишком много для меня.
Растворяешься, словно дым в воздухе.
Как ты можешь так беззаботно умирать?
Звучит наша песня
Во время наших похорон этой ночью,
И эти облака
Возвращают нас к жизни,
Но ты холоден, как нож.
Помоги, я вновь запуталась в себе,
Но я помню тебя...
— Billie Eilish «Six Feet Under»
Саундтрек: Dead End – Reptile Youth
С концом хаоса в Лондоне становится тихо. Стихийная угроза миновала, но без городского шума английская столица кажется постапокалиптичной. Дымка тумана плывёт по Темзе. С дирижабля в небе раздаётся плач Нарциссы, с каждой секундой все больше впадающей в истерику. Люциус же в немом ужасе, немигающими глазами, окончательно растерявшими всю злость на Драко, глядит вниз, туда, где потонул подорванный дирижабль, и оцепенело утешает жену.
Малфои просто не могут — не могут! — принять тот факт, что их единственный сын погиб.
Пэнси Паркинсон и след простывает. Но о ней никто и не вспоминает.
С очередным хлопком трансгрессии Блейз возвращается на мост.
— Его надо везти в Мунго, — тяжело дыша, говорит он. — Колдомедики не смогут помочь, но они там уже вызывают какого-то эксперта в области этого проклятия.. Дафна?
Она сидит прямо на асфальте, загородив собой Нотта, и поднимает на Блейза сбитый с толку взгляд.
— Кажется, он не дышит... — тихо сообщает она.
— Нет... не может быть, — Блейз тут же оказывается рядом.
— Я не знаю, он закрыл глаза, — надломленным голосом произносит Дафна. И пока Блейз ищет на шее Тео пульс, она в прострации слышит с неба Нарциссу. — .. Почему она плачет? — У Дафны возникает страшная догадка. — Что случилось? Мерлин... где Гермиона и Драко?
Потаенная скорбь заволакивает тёмные глаза Блейза. Он не хотел признавать, что их друзей больше нет. Не мог позволить себе думать об этом в этот момент. Иначе не смог бы сохранить хладнокровие.
Не ответив ей, Блейз левитирует тело Нотта в кузов своего монстр-трака. И Дафна с болью в груди понимает его молчание. Её всю уже порядком трясёт. Странное состояние возникает внутри. Дафне кажется, что она в каком-то ужасном сне. Всего этого было слишком для одного проклятого дня — 2 июля. Открытий, потрясений, пугающих перспектив и искуплений. А теперь ещё и потерь...
Им нужно ехать; Блейз зовёт Дафну, но она не реагирует. И тогда он сам поднимает её на ноги, обхватив руками за талию; его успокаивающий хриплый голос доходит до неё через призму гула, стоящего у неё в ушах.
— Слышишь меня, Даф? — Он пальцами приподнимает её лицо за подбородок и с беспокойством залядывает в её покрасневшие от слёз глаза. В панике она начинает задыхаться. — У тебя просто шок, детка, — успокаивает он, взяв её дрожащие кровавые руки в свои. А она отрешённо смотрит, как кровь Тео сливается на фоне красной кожи перчаток Блейза. — Все будет хорошо, слышишь?.. Нам нужно спешить.
Она толком не может разобрать, что он говорит. Но ей и не нужно было — Дафна чувствует Блейза. Его присутствие, поддержку. И этого достаточно, чтобы не задохнуться от бессилия и боли.
Блейз всегда заботился о ней. И даже сейчас был готов бороться за неё, когда для этого требовалось спасать убийцу их близких друзей. Даже когда надежда угасает. Ему стоило бы отвернуться от неё. За то, что натворил Нотт, будучи одержимым ею. Цена за её свободу оказалась слишком высока.
Прокажённая. Такой Дафна себя чувствует. Уж лучше бы она не пыталась изменить свою проклятую судьбу... Но ведь она пыталась пожертвовать собой, честно пыталась. Не дать всему этому кошмару случиться. Но Нотт ей не поверил. Теперь же ей придётся жить с мыслью, что Драко и Гермиона погибли из-за её выбора. Из-за того, что она посмела надеяться, будто может быть счастливой. Подсев на худший наркотик — надежду. Ведь верить — это так окрыляюще... Но её крылья обрезают ржавыми ножницами. И теперь она падает с высоты, на которую её вознесли эти вера и надежда.
И Дафна не уверена, что перенесёт это падение.
Лучше бы Тео не принимал за неё проклятие. Тогда ей бы не пришлось так жёстко падать прямо перед Блейзом, который закрывал на это глаза.
Не помня, как она оказалась в кузове пикапа рядом с Тео, не помня, как подняла с дороги его выброшенный ею пиджак и накрыла его им, Дафна закуталась в куртку Блейза, до этого повязанную на своём поясе. Иначе холодный ночной воздух пронизывал бы всю дорогу. Она удивляется, как ещё может думать о подобных мелочах, будучи погруженной во мрак своих тёмных мыслей... Вероятно, её мозгу просто нужно отвлечься, чтобы не сойти с ума.
